Димыч - Последний князь удела
Опровергая его речи, сотрясая землю, рыкнули пищали нашего обоза. Весь войсковой стан опутал кислый пороховой дым, но огонь из всех стволов не прекращался
— У страха зеницы вельми велики- Бакшеев, похоже, как старый прапорщик, мог придраться ко всему — Ишь как споро палят, в аер царёву казну мечут-
— А почто воевода ертоульного полка князь Борис то коснит — в темени и дыму по звукам угадывал течение сражения проживший жизнь в боях сын боярский, но заслышав с поля брани лихой посвист воспрянул:
— То наши, резанские охочие людишки на сходное дело пошли, а головой мню князь Семён Гагин, ужо он бесерменам задаст-
Чуть рассвело, как все бросились к лошадям, но сигнала к выходу не было, пальба полностью прекратилась. Скучившийся около меня народ воспрял духом и рвался в дело. У ограждения показался посыльный к воеводам, ратники забросали его вопросами. Послушав ответы гонца, Бакшеев, уже ставший за ночь для меня непререкаемым военным авторитетом, осенил себя крестом:
— Явил господь-чудотворец милость, вселил страх в душу Казы-Кирея окаянного, бегут поганые прочь с Руси-
На ум пришла читанная в детстве историческая беллетристика
— Может, заманивают татары, ловушку готовят?-
— Нет, не засада то, сеунч сказывал, в становище крымском, лошади вчора раненые бьются, жилы им юртовщики взрезали, то обаче по крайней нужде степняки творят-
Прискакавший воеводин служка затребовал меня к боярам. Те уже собирались в походной церкви на благодарственный молебен. В голове пискнул тревожный зуммер, как татары убежали, так могут и вернуться, а тут уже победу празднуют. Идея преследования отступающего противника у командующих войсками поддержки не нашла. Волей-неволей опять пришлось ссылаться на горние силы и сообщать что ангелы небесные никак не оставят без поддержки христолюбивое воинство. Даже такие необоримые аргументы особо настроя отцов-командиров не изменили. Они ссылались на усталость людей, на отсутствие царского наказа, да на то, что за грехи их тяжкие, Господь может милостей своих лишить.
Только братья князья Трубецкие стояли за погоню, подумав, к ним примкнул и князь Черкасский. Воеводы же главного — большого полка решиться всё не могли. Вцепившись в Годунова, принялся улещивать его будущей славой победителя крымского хана, да наградами, да чинами, что наверняка на победителей польются ручьём. Заряженный уверенностью, переданной мне бывалым пограничником, я находил довольно убедительные доводы за быстрое преследование, несмотря на полное косноязычие и незнание местного армейского сленга.
— Ну ежели княжич Димитрий, аника-воин, и тот на царя Кази-Кирея собрался вборзе, то и нам медлить, да рядить более не след — наконец принял решение Борис Фёдорович — А то, истинно, лишит Господь всеблагий и всевидящий гордецов презревающих милости его-
Выходя из палатки, царский шурин вдруг повернулся и слегка мне поклонившись, произнёс:
— Сделай милость, князь Димитрий, будь гостем в моих владеньях вяземских до возвращения из ратного похода. Да присных своих с собой возьми, а вожей до вотчинки своей я дам-
При произнесении приглашения сделался он совершенно масляно-умильным, как кот, что на обед мышей зовёт. Добредя до своего стана в обозе, наконец-то, завалился дрыхнуть, глаза же продрал только на закате, учуяв запах похлёбки. Присев к походному котелку, поел горячего рыбного варева да прослушал кучу новостей и слухов. Больше половины русской армии ушло преследовать кочевников, присоединись к ней и многие воины углицкого отряда. Оставшиеся в обозе весь день рыскали по татарским стоянкам и собирали брошенное второпях добро. Афанасий Бакшеев разжился двухведерным медным котлом, что прочими почиталось за великую удачу, добыча остальных была скромнее. В разговоре с пожилым воином выяснилось, что его отряд служилых людей ростовского митрополита большей частью отбыл домой. Я возмутился:
— Как же так? А поход на татар?-
— С ких животов замосковским детям боярским в ратный поход идти? Жалованья-то не бысти —
— А как же воинская честь? Да и поместья вам вроде за службу дают?-
— Службу мы честно справили. Сказано быти в естях на Москве, мы и были. А что до дач, то людишки там всячески отощали, по вольным земелькам разбежались, пашню орать некому, дворяне со своими детёнышами сам-третей орют.-
— А денежный оклад как же?-
— Да азм почитай серебра жалованного уж пятиные лета не видывал, ни единой полушки. Посылает митрополит, слава Богу, на корма хлеб да жито, да толокна чуток. Яко в выборных аз бывал, так от царя жаловали осьмью рублями раз о шести летах, да в дальний поход на подъём, на припас воинский, по десяти рублёв щедрил.-
— Ну хоть кто-то пошел в погоню?-
— А як же, луччие люди с городовых полков, да дворяне московские, да вои с рязанских, тульских да северских украйн. Двинули и казаки донские верховские, тех сабля кормит, да наймиты литовские, тем, поди, наперед уплачено.
— А пограничные дворяне видно богаче, что не отъехали от рати?
— Дак им прямой резон, поганых-то гнать, те как за Окой оправятся, так в загон пойдут. Поимут все животы ихние, да девок спортят, и ежели заводных не загнали, то и в полон кого утянут —
— Интересно, а зачем наёмников брать, если своим не плачено?-
— За ради боя прямого сабельного. У наших, да и у крымских воинских людей, нету к сабельным сшибкам охоты. Искони норовят лучным, да огненным боем дело решить. Литвины, а тем паче полские лыцари, без стрелбы, абие в железо наезжают. И темже убо у супротивников страх великий приключается —
Вот как раз при разговоре о преимуществах чужеземных военных гастарбайтеров, те и появились. Были это видимо вчерашние рыцари-крестьяне, чего они хотели было не понятно, казалось, будто эти двое, солдат удачи, пытаются мне какое великое одолжение сделать. Растолковал всё тот же Афанасий, мол, говорят, жив пока их родич, а служба им обещана, так они бы с ним пошли, по-родственному.
— Хотите ко мне на службу поступить?-
— Службу справлять, то хлопское дело, нам то не потребно. Мы желаем в хоругви у пана бысть.-
Вот же спесивые оборванцы, решил сразу обозначить дистанцию:
— Ко мне надо обращаться князь-
— Нам то титулование пустое. По статуту нашей Республики, что князь, что простой шляхтич, все единородны —
— Всё ясно, вы свободны. В сад, все в сад —
— Не розумеем речей твоих, панёнок. Кликни гайдука свояго, дабы толмачил.-
Бакшееву я поручил отшить этих вольных воинов побыстрее, но дело оказалось не таким лёгким.
Выяснилось, что ротмистр им денег не дал, лошадей то ли потеряли в бою, то ли у них отобрали, в общем, на двух мужиков и одного раненого из средств передвижения они имели кобылку, монет же не водилось вовсе. Положение у панцирных бояр было можно сказать, аховое. Однако мелкопородная шляхта продолжала ломаться, полностью подтверждая положение ' понты дороже денег'. Через четверть часа рязанец сообщил, что иностранная аристократия готова поступить в пахолики, за кормёжку и малую долю в добыче.
— Что ж такое пахолик?-
— Да почитай, таяжде чесо и на Руси воински холопы, токмо прозвище чище —
— А откуда им добычу брать?-
— Ентим что очи узрят, да десница ухватит, то и добыча, тьфу, саранча египетска —
Западных соплеменников взяли, правда, строгий ветеран пообещал им в случае разбоя или татьбы выдать жалованье наперёд в размере двух аршин конопляного вервия на шею каждому.
Последние дни убедили меня, что без опытного вояки Бакшеева не обойтись, и ему тоже было предложено место в формирующемся удельном войске.
— А что ж не пойти, вернусь в Ростов, челом ударю митрополиту Варлааму, чаю дозволит по твоему уезду писаться, княже — и продолжил — Прости за слова досадные, хуч и путаник ты великой, князь Димитрий, мню не юродивый, яко народ сказывает, зрю в речах твоих потешных зарю разумения по летам не отроческим —
Такая ускоренная вербовка служивых явно напугала приставленных ко мне Колобова и Тучкова. Самойло подошел ко мне и с укоризной произнёс:
— Ты, царевич, за такое своеволие от матушки с дядьями токмо батогов улучишь, мене ж со Жданом рожном пожалуют, да аки б жёнку с робятами не замучили —
Как-то за событиями последних дней о местных родственниках я и позабыл, а командир конвоя верно считал, в гневе они способны на многое. В общем, будем решать проблемы по мере их возникновения, но тут внимание привлекла странная аномалия. Весь лагерь был уже полупустым, лишь в нашем угле костры горели довольно часто. Указав на это обстоятельство спутникам, услышал пугающий ответ:
— То вожи конюшего боярина, воеже опасения от лихого дела в пути на Большие Вяземы —
Вот-те раз, мы, похоже, ещё и под арестом. С этим невеселым открытием я и поплёлся к належанному месту под телегой.
