Виктор Каменев - Абы не в пекло (СИ)
Этот нескладный текст удивительно легко ложился на музыку. В сопровождение к гармошке тренькала гитара. Но более всего парня потрясло то, что покойная учительница сидела около самой лампы и пела громче всех.
Он отпрянул от окна и вернулся домой, а оттуда, так и не заснув, рано утром ушёл на автобус, отправлявшийся в областной центр, и уехал из родного села навсегда.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА НОВОБРАНЦА
— Такая вот история, — сказала тётка.
— А почему они молчали перед рождением мёртвого младенца?
— У него ведь ещё не было имени. А делали это два беса из отдела перемещений. Театр себе устроили. Ваш Берсерк потом с ними расправился.
— И что потом случилось с тем парнем?
— Наши выходили на него, предлагали сотрудничать. Отказался, сейчас где-то охранником работает.
Мы ещё поболтали с тёткой, я вторично пообещал ей никогда больше не курить, не пить и не богохульствовать, после чего раскланялся, вернулся к себе и на входе столкнулся со Старшиной.
— А, молодой, — сказал он. — Пошли.
Мы с ним заглянули в комнату, где жил Берсерк.
— Слышь, поди сюда, — подозвал его Старшина. — Тут у молодого переизбыток энергии, займись с ним рукопашным боем.
Берсерк кивнул, поднялся с кровати, показал мне рукой в направлении спортзала и сам двинулся туда. Он вообще не любил много болтать.
На входе в спортзал стояли шкафчики с оружием. Берсерк открыл один из них и вопросительно уставился на меня.
— Вот, — сказал я, указывая на автомат Калашникова.
Берсерк вынул их из шкафчика две штуки, сразу отбросил подствольные гранатомёты, отстегнул и отложил магазины с патронами, приладил штык-ножи. Для викинга, убитого лет с тысячу назад, он довольно ловко управлялся с автоматом.
Мы вошли в спортзал, расположились в самом дальнем его углу, и Берсерк жестом пригласил меня нападать. Я без энтузиазма сделал выпад штыком, попытался ударить прикладом. Мой соперник без видимых усилий блокировал эту атаку и сам звезданул меня под рёбра.
Я отскочил в сторону. Берсерк взял свой автомат за ствол и, размахивая им, как дубиной, двинулся на меня. Я шагнул навстречу, отбил его удар, после чего двинул соперника ногой в живот. Того согнуло вдвое, и автомат выпал у него из рук. Я тут же засандалил ему ногой по башке, вследствие чего Берсерк растянулся во весь свой рост на полу спортзала.
Сначала было тихо. Затем послышался голос Герцога:
— Гляньте, молодой Берсерка завалил. А ну выйдите кто-нибудь в коридор, свистните нашим, пусть все посмотрят.
— Поди проспись, — ответили ему.
— Да ты гляделки разинь! — рассердился Герцог. — Или, по-твоему, Берсерк просто вздремнуть прилёг?
Между тем, мой соперник начал тяжело подниматься. Он встал на четвереньки и из этого положения лягнул меня ногой. А я-то не ожидал от него ничего подобного, думал, что он сначала встанет, а только потом драться полезет.
Берсерк бросил автомат и схватил меч с булавой. Издавая звериный рык, он бросился на меня, размахивая оружием. Я и себе заорал, ринувшись ему навстречу и подставляя ствол автомат под удар меча.
Но Берсерк стукнул сильнее, чем хотелось бы. Отдача потрясла меня в самом прямом смысле этого слова. Руки онемели. Отбить второй удар я попросту не успел; на мои рёбра обрушилась булава.
Появилось ощущение полёта. Я кувыркнулся в воздухе и обрушился локтями и коленями на пол. Берсерк одним прыжком оказался надо мной, но вдруг перед ним выросли Герцог, Священник и Философ.
— Уймись, — сказали ему. — Это уже не тренировка, а членовредительство.
Берсерк молчал, пыхтел и сверкал глазами. Я поднялся, пошатнувшись, и облокотился на стену, держа автомат за ремень.
— Ты, конечно, лучший из нас, — вкрадчиво заметил Философ. — Но вчетвером мы тебя завалим.
По Берсерку видно было, что он сомневается. К нам начали подтягиваться прочие бойцы Отдела.
— Да ладно, чего вы, — заговорил, было, я, но мне тотчас же было велено молчать.
— Ну конечно же, опять молодой! — загрохотало от дверей. — Взяли на свою голову!
Все расступились, пропуская Старшину.
— А в чём дело? — поинтересовался Герцог. — Мы тренируемся.
— Да я вижу, что у Берсерка дым из ноздрей валит.
— Увлёкся человек, — объяснил Философ.
— Ничего не хочу слышать, — ответил Старшина. — Пойдёмте со мной, я вас пропесочу, как следует.
— Но они же просто тренируются! — возмутился Священник.
— Несправедливо, — поддакнул Герцог.
Неизвестно, что собирался сказать Старшина, но тут Берскерк обернулся к нему и рявкнул:
— Уйди отсюда!
Старшину будто ветром сдуло.
Я сжал в руках автомат. Пусть этот хам лезет со своими железяками, сейчас он от меня получит.
Но Берсерк уже успокоился.
— Научи меня драться ногами, — попросил он меня.
— Да пожалуйста, — ответил я.
— Учи его, учи, — проворчал Герцог. — Мы с ним потом и всем Отделом не справимся.
— Ладно, оставь их, — посоветовал Философ.
Наши сослуживцы разошлись, а мы с Берсерком принялись заниматься. Для начала он показал мне простейшие приёмы боя мечом. Я, дитя двадцатого и двадцать первого веков, раньше думал, что ничего там сложного нет: маши себе во все стороны да рубай вражьи головы. Оказалось же — всё не так просто. Орудуя мечом, надо работать и корпусом, и ногами; реакцию, опять же, не мешает иметь.
Пока мы тренировались, Берсерк наделал во мне дырок своим клинком, что было довольно неприятно. Зато, когда мы отложили мечи, я от души отмолотил его руками и ногами.
Уходя из спортзала, Берсерк недовольно ворчал, но уже без злобы и бешенства. Мы с ним вышли из общежития, взяли у чёрта самого лучшего пива (по четыре богохульства бутылка) и выпили его, сидя на облаке, болтая ногами и не сказав за это время друг другу и двух слов.
Затем Берсерк ушёл, а я остался наедине с собой.
* * *— Ты бы не очень-то с чертями связывался, — посоветовал мне Философ. — До добра это не доведёт.
— А я от них добра и не жду.
— Ну что мне с тобой делать? — вздохнул Философ. — Пойдём, нас Старшина вызывает.
Мы пошли. Старшина у себя в канцелярии листал какие-то жутко важные бумаги.
— Молодой, — заговорил он. — Ты все инструкции изучил?
— Имей совесть, Старшина, — вмешался Философ. — Их чтобы только прочитать не меньше месяца нужно.
— Я не с тобой говорю, — сухо заметил Старшина. — А впрочем, тебя это тоже касается. Сейчас спуститесь вниз, перехватите душу одной старушенции. Можете идти.
Философ кивнул мне; я пошёл за ним. Мой провожатый отвёл меня к скоростному лифту на землю, который и доставил нас по назначению. Его шахта изгибалась во все стороны, кабина то замедлялась, то ускоряла свой бег. В итоге меня с Философом вышвырнуло прямо к ложу умирающей старухи.
— Колдунья, — просветил меня мой попутчик, кивнув на чертей, дожидавшихся в уголке смерти нашей подопечной. — Наводила порчу и занималась тому подобными паскудствами.
— Так пусть её черти и забирают, — ответил я. — Мы-то тут при чём?
— Душу надо простерилизовать, чтобы её потом не смогли использовать в качестве упырихи, например. Потом вернём, конечно.
— А вам тут чего надо? — вмешался чёрт с сержантскими нашивками. — Кто такие?!
— Философ, можно я скажу?
— Давай.
— Отдел по борьбе с нечистой силой! — рявкнул я, — А ну валите отсюда!
Поскольку черти уходить не собирались, мы бесцеремонно разогнали их пинками, оставив одного на всякий случай.
— Материализуемся по моей команде, — прошептал Философ.
В комнату вошла девушка лет семнадцати. Она села на табуретку у старушечьей кровати, спросила:
— Как ты себя чувствуешь бабушка?
— Плохо мне, внученька, — проскрежетала колдунья, протягивая к девушке иссохшую руку, — Ох, как плохо.
— Пошёл! — крикнул Философ.
Я скороговоркой оттарабанил заклинание материализации и заорал, появляясь из воздуха:
— Не вздумай к ней прикасаться!
Старуха завизжала от страха и злобы. Её внучка в испуге отскочила к двери.
— Руку! — хрипела старуха. — Дай мне руку!
Девушка нерешительно остановилась у двери.
— Не вздумай, — повторил я, становясь между ними. — Твоя дорогая бабушка хочет передать тебе свои грехи. Смотри, кто за ней явился.
В это время Философ поднял чёрта за хвост и обсыпал его каким-то порошком, отчего тот на некоторое время проявился, будто на негативе.
У меня самого вид чёрта до сих пор вызывал дрожь омерезения, а чего уж говорить о неподготовленной девочке? Она мигом вылетела с визгом из комнаты, оставив нас с бабкой.
— Дай! — из последних сил крикнула старуха, приподнимаясь на кровати.
— С чёртом поручкайся, — предложил я ей. — Любила пакости творить, отвечай теперь.
