Андрей Валерьев - Форпост. Найди и убей
Пройдя еще километров пять, путешественник вновь вышел на песок. Но это был уже не пляж, это были настоящие барханы, которые одним боком уходили в воду, а другой стороной смотрели на настоящую пустыню, которая тянулась до горизонта. На самом то деле это были, конечно, не барханы, а дюна. Но выросший вдали от моря Маляренко это слово позабыл. Шагать сразу стало гораздо тяжелее. Песок осыпался под ногами, проникал в обувь. Приходилось часто садиться и вытряхивать туфли, но уйти с барханов вниз – в пустыню, подальше от берега, Иван не решался.
«Товарищ Сухов смог. Смогу и я!» – настроение всё равно было отличным. Маляренко был рад, что он двигается, а не просиживает штаны на «парковке». – «Движенье – жизнь!»
На преодоление дюны ушло три часа. Когда солнце потихоньку начало скатываться на запад, Иван сидел на самой макушке тридцатиметровой песчаной горы и смотрел на краснеющее море и на открывшийся перед ним степной простор. Пустыня осталась позади. Впереди вновь было целое море разнотравья, колыхавшееся волнами под порывами ветра. Кое-где пятнами на этом море лежали «клумбы» кустарника. На горизонте, едва различим, был лес. Маляренко напряг зрение: «А может и роща. Там вода точно должна быть. И по „клумбам“ пошукать…»
Иван был серьёзен. По его прикидкам, за день он прошёл не меньше двадцати – двадцати пяти километров. Ноги болели. Вода почти кончилась. До паники было далеко, но и от шапкозакидательского «к вечеру выберусь», Маляренко избавился. Было ясно, что сегодня он уже никуда не выйдет и перед ним во весь рост встала проблема ночёвки. Ночевать в степи Иван не хотел – ему было страшно об этом даже думать. Допив последнюю воду, он сунул пустую бутылку в сумку и начал быстро спускаться с бархана. Вечерело. Надо было поторапливаться. Маляренко рысцой добежал до ближайшего кустарника и принялся вырубать себе убежище. Не евший целый день, потративший уйму сил на поход, Иван, тем не менее, вгрызался в непролазную чащу словно танк. Тупой нож почти не резал, приходилось подрубать и доламывать ветки руками. Из земли торчали острые то ли колья, то ли пни. Но всё равно это было лучше, чем ничего. Уже в полной темноте Иван закончил работу, забаррикадировал вход и повалился на колючую землю. Едва голова его коснулась сумки, Маляренко мгновенно заснул.
Второй день пути дался Ивану куда как тяжелее первого. Воду Маляренко смог найти лишь после полудня. К этому времени он уже почти ничего не соображал, просто шёл вперёд, механически переставляя ноги. Двести грамм водки, плескавшихся на дне бутылки, Иван сунул поглубже в сумку, чтобы даже не слышать этот звук. Возясь с сумкой, мужчина отвлёкся от дороги на несколько секунд, и со всего маху свалился в узкую промоину, полную чистой воды. Ошалевший от нежданной удачи и наплевав на всех бактерий и микробов вместе взятых, Маляренко пил и пил чистую и холодную воду. Утолив жажду и хорошенько умывшись, Ваня выбрался из ручья и, довольно отдуваясь и фыркая, огляделся. В сотне метров от него возле извилистой промоины росло два корявых и невысоких дерева, дававших плотную и густую тень, решив немного передохнуть, Маляренко подобрал сумку и двинул в тенёк. Тенёк оказался занят.
Тихое хриплое рычание Иван услыхал за полсотни шагов от намеченной цели. Что там за зверюга, мужчина не знал. Но, судя по долетающим звукам, зверь там был не один. На миг застыв столбом, перетрусивший Маляренко, вытащил дедов тесак, в другой руке сама собой появилась самая большая отвёртка. Не отрывая глаз от тени, из которой доносился рык, Иван потихоньку включил задний ход, даже и не пытаясь геройствовать и храбро отвоёвывать себе место без солнца у неведомых диких зверей. Пройдя вверх по течению примерно с километр, мужчина обнаружил на берегу ручья замечательную «клумбу». Осторожно приблизившись, Ваня не обнаружил никаких жильцов, кроме десятка пичуг, моментально порскнувших в разные стороны.
«Сойдёт». – Перенервничавший Иван, вытер лоб дрожащей рукой. Ноги его сами собой подогнулись и Маляренко мешком рухнул в долгожданный тенёк. – «Ни хрена себе! Чуть не попал.»
Иван вспомнил, как ходил с племянником в зоопарк. Припомнил степных леопардов и ему стало худо. Потом он вспомнил клетку с волком. Волк Ване как то «не показался». Маленький какой то. Щуплый. А потом волк посмотрел прямо ему в глаза и Маляренко испугался. Испугался, несмотря на то, что их разделяла стальная решётка, потому что, как бы это банально ни звучало, на него смотрели глаза убийцы. Тогда, сославшись на вонь, шедшую от клетки, Маляренко поспешил оттуда уйти. Проверять, кого он потревожил у дерева, у уставшего и голодного человека не было ни малейшего желания и со словами: – «Нормально. Заночую здесь», – он принялся вырубать себе очередное убежище.
Закончив работу, напившись до отвала воды и слопав предпоследнюю шоколадку, Иван занялся стиркой своих изрядно пропыленных и просолённых вещей, попутно пожалев, что оставил хозяйственное мыло в багажнике. Пришлось потратить чуток шампуня. Развесив одежду сушиться на ветках, Маляренко, достав из сумки все свои походные банные принадлежности и сложив их на берегу, решительно полез мыться.
Чистый, побрившийся, благоухающий одеколоном, Иван сидел на берегу ручья, опустив в воду ноги и глядел на далёкий лес. Скорее это была большая роща. До неё по всем прикидкам было никак не меньше пяти километров. Солнце садилось и вся степь была красновато-оранжевой. Настроение у Маляренко было подавленным. Сложив два и два он получил ответ, который его совсем не устраивал.
«Вчера – двадцать пять. Сегодня… ладно, пусть десять». – Вслух рассуждал Иван. – «И ничего. И никого. Ни кораблей, ни бакенов. Ни самолётов, ни просёлочных дорог. Следы от машин в степи надолго остаются. Куда ж вас, Иван Андреевич, занесло? Был бы военный полигон, так следов было бы немерянно».
Солнце опустилось в море, стало резко темнеть. Вдалеке какая то тварь начала подвывать и тявкать. С невесёлыми мыслями о больших и жирных неприятностях в которые он угодил, Иван вылез из ручья и пошёл спать.
Послав подальше очередной концерт цикад, трещавших со всех сторон, шум ветра и далёкий вой зверья, Маляренко заткнул вход в своё логово, хлебнул для профилактики водки и отрубился.
Эту ночь Маляренко запомнил на всю жизнь. Какая то пыхтящая и вонючая тварь, урча и подвывая, толкалась в сложенную из веток баррикаду. Проснувшийся Иван не стал орать, хотя сердце от испуга готово было выскочить из груди. Он молча упёрся обеими ногами в хлипкую стеночку и стал бороться за свою жизнь. Временами ему казалось, что неведомый зверь сейчас ворвётся в убежище. Под напором когтей ветки трещали, гнулись, но, к счастью, не ломались. Пободавшись, таким образом, полчаса противники остались «при своих». Ваня, тяжело дыша, лежал в кустах, а представитель местной фауны, убедившись что ему ничего тут не обломится, напоследок порычав для порядку, побежал по своим делам дальше.
Сон не шёл. Маляренко лежал и считал звёзды, вспоминая родителей, родных и приятелей. Несмотря на одержанную победу, настроение было не ахти. Всё, что произошло с ним за последние несколько дней, сильно подкосило веру Ивана в собственные силы и возможности, а поход показал, что задница, в которую он свалился, гораздо больше, толще и глубже, чем он мог подумать.
«Всё-таки, это, наверное, не заповедник». – Маляренко закрыл глаза и, холодея от страха, высказал вслух давно пришедшую на ум мысль. – «Это, наверное, параллельный мир какой то. И людей здесь нет».
Следующие пятнадцать минут Иван посвятил громкой ругани. В этом он был не мастак, так что мат был, хоть и громкий, но однообразный и неизобретательный. Маляренко понимал всю бесполезность крика, но поделать с собой ничего не мог. Страх, отчаяние и злоба требовали выхода. Прооравшись как следует, мужчина постепенно успокоился. Начинало светать, ветер стих и Ивана охватила абсолютная тишина. Маляренко застегнул молнию куртки до горла, покрепче сжал рукоятку ножа, проверил наличие в кармане отвёртки и молча вышел из укрытия.
«Бояться нельзя. Бояться нельзя. Терять всё равно уже нечего». – зубы всё равно предательски постукивали. Холод в животе разлился по всему телу и Ивана заметно потряхивало. – «Да я эту тварь!.. Ой!»
Маляренко, забыв обо всём, застыл на месте – вдали горел костёр. Маленькая точка неровно светила, её можно было бы спутать со звездой, висящей прямо над горизонтом, но Иван нутром почуял – это костёр. Это люди. Второй раз за эту ночь сердце готово было выскочить из груди. В ушах шумело. Сбросив оцепенение, Маляренко прочертил ножом на земле полосу, указав направление на огонь. Теперь, когда появилась хоть какая то надежда, что он здесь не один, Иван решил поберечься. Мужчина развернулся и нырнул назад, в убежище. «А может, всё-таки и заповедник». – счастливо улыбнулся он.
