Владимир Моисеев - Стратегический мост
Обзор книги Владимир Моисеев - Стратегический мост
Владимир Моисеев, Виктор Ассаул.
Стратегический мост
ПРОЛОГ
Облака, облака… До самого горизонта, где плато смыкается с Небом… Седые старцы говорят, что иногда ветру удается разогнать эту туманную пелену и тогда можно увидеть Небо. Высокое и слепящее. Небо… Где - то там живут Боги… Мудрые и снисходительные, какими могут быть только Боги, каким пытается стать Верховный Жрец. Но пытаться и стать - такие разные вещи…
В наказание за людские грехи и неверие Боги согнали к плато все облака Мира и закрыли Небо. Так написано в Священном Папирусе. И жить людям в полумраке до тех пор, пока не наступит День Искупления…
Легко судить сверху. Еще легче закрыться занавесом и ничего не видеть. Но можно ли искупить не совершенный грех? Боги молчат…
Где же путь, ведущий к расположению Богов? Боги хранят молчание. Боги не обязаны отвечать. Может быть, знают старцы? Куда-там! Всем известно - для того, чтобы войти в Совет Старейших совсем не обязательно быть мудрым - достаточно лишь состариться. Может быть, знает Отец племени ? Может быть… Ведь это он повел нас искать новые земли. "Воины! Доблестью в бою обретем славу и завоюем милость Богов. Точите копья, готовьте стрелы!" Он всегда говорит сам в трудные минуты, когда уже не решаются поднять голос ни Старейшины, ни Жрецы. И ему верят… Так было, когда мы покинули долину Великого Хо, и шли месяц без воды, без надежды, племя теряло разум от жажды, но выходил он, в общем-то, старый, слабый человек, говорил, и люди поднимались и шли…
А потом - удачная война. Вдоволь хлеба, вина, много рабов. Не забыть только, как кричала та женщина, когда мы посадили на кол вождя племени Ннуби. Страшное племя - дикое и непокорное. Мы тогда принесли много жертв, но Боги молчали. Потом еще война, еще…
Много крови. Слишком много крови. Ходишь, словно пьяный, и привыкаешь к вещам, к которым нельзя привыкать. Потом - распри и гнев - слишком много добычи у жрецов, хотя они не брались за меч. Опять кровь - теперь своя. Этого Жрецам не забудут. Не забудут им и Гезу Молчаливого.
Случай с Гезой - особый, он нам как - будто глаза открыл. Геза был одним из лучших наших воинов, все его любили. В тот год он как-то резко изменился - стал неразговорчивым, замкнутым, а в глазах появилось странное и непонятное выражение. Нам он говорил, что понял Суть. Жрецы ему этого не простили. Добились разрешения Совета, пытали Гезу. Но он им ничего не сказал…
Облака, облака… Пустынная земля, край ветров. Тут невозможно жить спокойно - в таком краю, при такой жизни на душе всегда тревожно. И рано или поздно наступает перелом - когда понимаешь, что есть вещи, которые нельзя вывернуть наизнанку.
И тогда решаешься. Так случилось и с нами. Пусть нас немного, пусть нас ждет страшная участь, пусть нас проклянут и назовут предателями. Но мы уходим. Уходим, чтобы вернуться.
1
Махо читал, как всегда, четко и ясно. Лишь изредка он делал чуть заметные паузы, пытаясь разобраться в прочитанном. Наконец, он закончил, отложил листки и посмотрел на Пакура.
- Ну, что скажешь? - спросил он с надеждой.
- Плешь. Сплошная плешь, - сказал Пакур с легкой усмешкой! Мой милый, доверчивый Махо. Пора бы тебе повзрослеть и отказаться, наконец, от счастливых детских миражей. Либеральные убеждения изжили себя. Либерализм… пацифизм… Сделай над собой усилие, пойми, что сейчас это просто пустые слова идет, мой милый, война. Не спорю, когда-то давным-давно эти слова имели конкретное значение, Придет время и, может быть, они снова обретут свой первоначальный смысл. Но не сейчас. Не сейчас. Надо уничтожить врага, расчистить место… А твоя сказка, что же… В годы увлечения либерализмом и пацифизмом она была бы полезной, я бы даже сказал, умной, но сейчас она лишена смысла…
Махо и сам не знал, для чего он притащил Сказку к Пакуру. Единственный друг, последняя попытка быть понятым, поэтому, наверное, а может, стало ясно, что одному во всем этом ни за что не разобраться. Ассоциации, обрывки мыслей, идей… И странное убеждение, что речь идет не о чем-то конкретном, а просто никак не может завершиться затянувшийся эстетский спор без начала и конца об этимологии слова "война"… И все-таки в ней было что-то глубокое, пусть и туманное. И об этом стоило подумать. Подумать неторопливо и тщательно, вдруг удастся обрести ту самую гражданскую позицию, о которой так любит поговорить Пакур.
- Ты не прав, - сказал он Пакуру. - Просто ты не понял…
- Все я прекрасно понял. Неужели ты - ученый, не чувствуешь ответственности за судьбу страны. Я не люблю войну. Будь проклята война. Но она идет, и сейчас не время решать, хорошо это или плохо. Воевать надо, надо помогать ребятам, проливающим свою кровь на далеких полях.
- Ну, ты уж очень воспарил…
- Не надо мне говорить о девальвации святых слов - нет никакой девальвации, Святое всегда остается святым.
- Ты это серьезно?
- Не понимаю я тебя, Махо. Парень ты неплохой, биохимик, а как будто в лесу на перепутье.
"Он прав, - с горечью подумал Махо. - Все в голове у меня перевернулось. Действительно, как в лесу. Куда идти? Если Пакуру и в самом деле все ясно, ему можно только позавидовать. Он не любит войну, но поддерживает ее, потому что ее ведет его страна. Его?! Это ведь и моя страна…"
С чего собственно все началось? По-моему, с нападения туземцев на метеорологическую станцию. Нет, когда эту станцию еще строили, на Острове уже тогда что-то происходило. Таинственное и непонятное. И господин президент ввел войска. Как тогда говорили -для защиты научного персонала. С тех пор прошло много лет. Про станцию давно забыли, а численность армии все увеличивается. По городу ходят страшные слухи, будто бы туземцам помогает лесная нечисть, в газетах об этом не прочтешь… И еще говорят, что туземцы ни в чем не виноваты….
Впрочем, господин президент доходчиво объяснил, почему война патриотична. Разве не обязательства перед историей заставили наш народ вмешаться в неконтролируемые процессы? Почему же я в стороне, когда все здоровые силы нации консолидируются и выражают свое горячее и не преклонное желание единым фронтом встретить Временные Трудности, преодолеть разверзающуюся пропасть и, собравшись единым железобетонным блоком, ударить в трухлявое дерево туземцев. Армия несет туземцам плоды многовековой цивилизации. И они должны быть благодарны за это. Разве не станут они счастливее, когда смогут воспользоваться всем техническим и научным потенциалом, до которого им самим и во век не добраться?
"А ведь Пакуру и в самом деле все ясно, - с удивлением подумал Махо, заметив на стене большую карту Остова. Пакур аккуратно отмечал на ней маленькими синенькими значками места дислокации войск. Здесь была и ставка генерал-майора Краста, и танковый корпус генерала Угайна, и авиационное соединение Мас-Капфа.
Махо тяжело вздохнул.
- Ладно, пойду я, - сказал он.
- Давай, провожу, - предложил Пакур.
Они вышли на пустую грязную улицу. Неизвестно откуда взявшиеся птицы устроили над крышей веселую кутерьму. Недавно прошел короткий весенний дождь, и от асфальта поднимались тонкие струи пара.
- Весна, - сказал Махо.
- Вчера на площади "мирники" опять митинг устроили.
- Я знаю. Но их можно понять, там, в основном, собрались парни, получившие повестки. Как бы ты поступил на их месте?
- Я бы пошел выполнять свой долг.
- Согласен. У тебя такое понимание долга. У них - другое.
- Не понимаю я тебя, Махо, - сказал Пакур укоризненно. Неужели ты вместе с этими людьми, с этими крикунами. У которых за душой ничего святого!
- Перестань, Пакур, что ты заладил - "святое", "святое", - сказал Махо с раздражением.
"Как мы все-таки одиноки; подумал он. Каждый из нас. К сожалению ни образование, ни наше хваленное умение думать, не сделали нас счастливыми людьми. Наоборот, мы изо всех сил стараемся изолироваться еще больше. Они не понимают меня, я не понимаю их. Мои идеалы висят в воздухе… У каждого своя правда. У каждого свой путь… Как это он сказал: "Ты как на перепутье". Да… Пожалуй… "
- А знаешь, что я надумал? - неожиданно сказал Пакур. - Я тоже могу действовать, не только говорить, как ты, наверное, думаешь.
- Ерунда, ничего я не думаю.
- Я решил пойти добровольцем.
- Куда?
- В добровольческий корпус генерал-майора Краста.
- Ты с ума сошел.
- Я так решил.
Он обнял Махо, повернулся и пошел прочь.
2
"Удивительное дело, как быстро война расставила все по своим местам и поделила людей на своих и чужих", - подумал Пакур, уставившись в брезентовый потолок.
Интересно бы проверить, каждый ли, пришедший к нам, достоин великой чести… Впрочем, это не важно, всех принимаем! Пришел - хорошо. На позиции люди нужны. Любой на счету. А что, в общем-то, неплохие парни - простые. Конечно, немного грубоватые и склонные к соленой армейской шутке, тут ничего не сделаешь. Специфическое воздействие казармы. Но мне нравится в них, что они далеки от всей этой проклятой интеллигентской гнили и не забивают себе голову чересчур абстрактными понятиями. И ужиться можно - они не лезут ко мне со своими задницами и дерьмом, а я к ним с гипотезами о непреходящей ценности справедливости в человеческих отношениях.
