Питер Левин - Пробуждение тигра - исцеление травмы
Даже состязаясь в борьбе за самые основные свои ресурсы — пищу и территорию — животные, как правило, не убивают представителей собственного вида. Почему же мы делаем это? Что произошло, что так распространились массовые убийства и насилие, когда людское население возросло по своей численности и сложности? Хотя существует много теорий о войне, есть одна коренная причина, которая, по-видимому, не получила достаточно широкого признания.
Травма стоит в ряду самых важных коренных причин той формы, которую приняли современные войны. Нескончаемость, увеличение масштабов и жестокость войны может быть отчасти отнесена за счет посттравматического стресса. Наши прошлые столкновения друг с другом породили наследие страха, разобщения, предрассудков и враждебности. Это наследие является наследием травмы, и в основе своей оно ничем не отличается от того, что переживают отдельные индивидуумы — кроме своих масштабов.
Травматическое повторное проигрывание — это одна из самых сильных и устойчивых реакций, которая возникает в самом начале травмы. Как только мы травмируемся, то почти наверняка мы будем продолжать повторять или воспроизводить части этого переживания, тем или иным образом. Мы снова и снова будем стремиться к ситуациям, которые будут напоминать нам о первоначальной травме. Когда люди травмируются из-за войны, то последствия этого потрясают.
Давайте еще раз рассмотрим, что мы знаем о травме. Когда люди травмируются, наши внутренние системы остаются в состоянии возбуждения. Мы становимся сверх бдительными, но не можем определить источник этой распространяющейся повсюду угрозы. Это ситуация вызывает эскалацию страха и реактивности, усиливая нашу потребность определить источник угрозы. И вот результат: мы становимся вероятными кандидатами на повторное проигрывание — в поисках своего врага.
Представьте теперь, что вся популяция людей имеет похожее посттравматическое прошлое. А теперь вообразите, что две таких популяции, расположены в одном и том же географическом регионе, возможно, с разными языками, цветами, религиями или этническими традициями. Последствия неизбежны. Тревожное возбуждение с его постоянным ощущением опасности теперь можно «объяснить». Угроза найдена: это они. Они — враги. Побуждение убивать, калечить и уродовать усиливается — эти двое «соседей», кажется, вынуждены безжалостно убивать друг друга. Они разрушают дома, надежды и мечты друг друга. Делая так, они убивают собственное будущее.
В то время как война настолько сложна и не может быть объяснена одной единственной — причиной, нации, живущие в тесном соседстве, действительно имеют разрушительную тенденцию воевать друг" с другом. Это — модель, которая разыгрывалась и переигрывалась бесчисленное количество раз в истории. Травма обладает пугающими потенциальными возможностями повторно проигрываться в форме насилия. Сербы, мусульмане и хорваты повторяли свое насилие, как непосредственные виртуальные проигрывания Первой и Второй Мировых войн, возможно, и давних войн Османской Империи. Нации Среднего Востока могут проследить истоки своих проигрываний до Библейских времен. В местах, где реальные войны не повторяются с такой свирепостью и безжалостностью, которая регулярно наблюдается по всему земному шару, преобладают другие формы насилия. Убийство, бедность, бездомность, насилие над детьми, расистская и религиозная ненависть и гонения — все это родственные войне вещи. Невозможно избежать травматических последствий войны; они проникают в каждый сегмент общества.
Круг травмы, круг благодатиЗдоровые младенцы рождаются со сложной совокупностью форм поведения, чувств и восприятий. Эти элементы предназначены для того, чтобы содействовать исследованию окружающей среды и установлению социальных связей и, в конечном счете, здоровому социальному поведению. Когда младенцы рождаются в жизнь, полную стресса и травмы, эти поддерживающие жизнь формы поведения сталкиваются с препятствиями. Вместо исследования и установления связей, эти малыши заторможены и проявляют боязливое и избегающее поведение. Будучи детьми и позже, став взрослыми людьми, они будут менее коммуникабельны и более склонны к жестокости и насилию. Здоровое исследование и установление связей кажутся теми противовесами, которые сдерживают насилие и беспорядок.
Трансформируя культурную травмуТочно так же, как эффекты индивидуальной травмы могут быть трансформированы, последствия войны на социальном уровне тоже могут быть разрешены. Люди могут и должны объединиться — с готовностью делиться, а не сражаться, трансформировать травму, а не распространять ее. И начать следует с наших детей. Они могут создать тот мост, который даст всем нам возможность пережить близость и связь с теми, к кому они раньше относились с враждебностью.
Несколько лет тому назад доктор Джеймс Прескотт (позже вместе с Национальным институтом психического здоровья) представил важное антропологическое исследование о влиянии практики воспитания младенцев и детей на жестокое поведение в первобытных обществах[16]. Он доложил, что общества, в которых практикуется тесная физическая связь и использование стимулирующего ритмичного движения, имели низкий процент жестокости. Общества с минимизированным или наказывающим физическим контактом с детьми показали явные тенденции к жестокости и насилию в форме войны, изнасилования и пыток.
Работа доктора Прескотта (и других) указывает на нечто, мы все знаем интуитивно, что период рождения и младенчества является критическим периодом. Дети усваивают то, как их родители относятся друг к другу и к остальному миру, в очень маленьком возрасте. Если родители были травмированы, им трудно обучать своих детей чувству базового доверия. Без этого чувства доверия в качестве ресурса дети более подвержены травме. Одно разрешение вопроса о том, как прервать цикл травмы, состоит в том, чтобы вовлечь младенцев и их матерей в переживание, которое генерирует доверие и установление социальных связей, прежде чем ребенок полностью усвоит родительское недоверие к себе и окружающим.
В Норвегии сейчас проводится захватывающая работа в этой области. Я и мой коллега, Эльдборг Уэдаа, используем то, что мы знаем об этом критическом периоде младенчества. Этот подход позволяет целой группе людей начать трансформацию травматических следов предыдущих столкновений. Этот метод требует наличия комнаты, нескольких простых музыкальных инструментов и одеял, достаточно прочных для того, чтобы выдержать вес младенца.
Процесс происходит следующим образом: группа, составленная из матерей и младенцев из противостоящих фракций (религиозных, расовых, политических и т. д.) собирается вместе в доме или в общественном центре. Встреча начинается с того, что в этой смешанной группы матерей и младенцев, матери по очереди учат друг друга простым народным песням из своих соответствующих культур. Держа своих малышей, матери покачиваются и танцуют, когда поют песни своим детям. Фасилитатор играет на простых инструментах, чтобы усилить ритм песен. Движение, ритм и пение и усиливает неврологические паттерны, которые создают спокойную бдительность и восприимчивость. И в результате этого враждебность, выработанная годами раздоров, начинает смягчаться.
Поначалу все это сбивает детей с толку, но вскоре они становятся более заинтересованными и вовлеченными в происходящее. Они с восторгом встречают трещотки, барабаны и тамбурины, которые передает им фасилитатор. Характерно то, что без ритмической стимуляции дети этого возраста будут просто пытаться засунуть эти объекты себе в рот. Однако здесь дети присоединятся ко всем остальным, с восторгом генерируя ритм, часто взвизгивая и радостно воркуя.
Так как младенцы с рождения являются высокоразвитыми организмами, они посылают сигналы, которые активируют в их матерях глубочайшее чувство безмятежности, реактивности и биологической компетенции. В этих здоровых взаимоотношениях матери и их малыши подпитывают друг друга, обмениваясь взаимно приятными физиологическими реакциями, которые, в свою очередь, генерируют чувства безопасности и удовольствия. Именно здесь цикл травматических нарушений начинает трансформироваться.
Трансформация продолжается, по мере то как матери кладут своих малышей на пол и позволяют им производить исследование. Как светящиеся магниты, дети радостно движутся друг к другу, преодолевая барьеры робости, в то время как матери молчаливо поддерживают их исследование, образовав круг вокруг них. Чувство взаимной связи, которое создает это маленькое приключение, трудно описать или вообразить — его нужно испытать.
Затем большая группа разделяется на меньшие, каждая из которых состоит из матери и младенца из каждой культуры. Две матери нежно качают своих младенцев в одеяле. Эти малыши не просто счастливы, они находятся в совершенном упоении. Они генерируют любовь, которая наполняет всю комнату и настолько заразительна, что вскоре матери (и отцы, если это культурно принято) начинают улыбаться друг другу и наслаждаться переживанием глубокой связи с членами сообщества, которого они раньше боялись и которому не доверяли. Матери уходят с обновленным сердцем и духом, и они жаждут поделиться этим чувством с другими. Этот процесс почти что самовоспроизводящийся.
