Аркадий Эйзлер - Анатомия страсти
С момента первого замораживания эмбрионов, применения глицерина в качестве защитного вещества, защищающего эмбрион от повреждения холодом, и рождения в 1983 г. в Сан-Франциско первой непорочно зачатой девочки прошло более двадцати лет. Уже более шести миллионов человек на Земле появились на свет таким способом. Мало того, согласно сообщениям, появившимся в печати осенью 2009 года, жительница США в возрасте сорока двух лет родила ребенка из эмбриона, замороженного двадцать лет назад. При этом полностью несостоятельными оказались теоретические высказывания противников применения криогенной техники для замораживания человеческих тканей. Они утверждали, что при глубоком охлаждении жидкость превращается в кристаллы, которые при последующем оттаивании разрушат органическую ткань, в том числе чувствительную кровеносную систему и еще более нежную систему соединения нервных синапсовых окончаний.
...В 2007 г. только в Израиле искусственное оплодотворение совершили 26 679 пар, результатом чего у 4585, т.е. у 17%, стало рождение ребенка.
Современные исследования помогли избежать проблем, возникающих при подобных оживлениях, создав препарат-заменитель кровяной плазмы, который вводится в организм вместо предварительно удаленной крови. Одновременно температура понижается на 1оС. Охлажденная жидкость проникает в ткани тела и предохраняет их от разрушения.
Мы видим, что наука последовательно решает задачи, возникающие перед ней, однако их количество не уменьшается. Наоборот, их становится все больше, причем растет число важных и основополагающих для общества вопросов, решение которых может оказать влияние на судьбу будущих поколений. Правильно ли мы делаем, когда всю ответственность перекладываем только на врачей и ученых, в то время как она должна распространяться на всех нас? Мы в ответе за все происходящее.
В России не принято рожать второго ребенка, чтобы он послужил донором органов для тяжело больного первого, а вот в Америке это обычная практика. Если под напором требований рынка исследователи будут и дальше мечтать о клонированных двойниках-донорах, это, пожалуй, уже и не преступление, а гуманные, но вместе с тем зловещие идеи. Какие законы природы и общества оградят ученых, имеющих благородные цели помочь бездетным матерям в искусственном оплодотворении, от фатальной ошибки, когда из десятка микроскопических эмбрионов получится полусотня близнецов? Кто ограничит количество возможных клонов? Удивление легко и быстро переходит во вполне реальный ужас. «Я не подумала, это было ошибочное решение», – говорит Надя Сулейман из Лос-Анджелеса, которая после трех искусственных оплодотворений родила четырнадцать детей. Если же перенести Надю в российскую действительность и выдать по триста с небольшим тысяч рублей за каждого ребенка, то можно оценить и меркантильную составляющую ее чадолюбия. С той поры, как мы пытаемся внедриться в непознанное, изменяются критерии добра и зла, вопросов возникает все больше, и отвечать на них все сложнее.
Будут ли рожденные благодаря естественному зачатию дети иметь равные права с созданными посредством генной технологии? Насколько тяжело осознавать человеку, что он лишь клон, генетический дубль? Какими правами может он обладать? Станут ли проверять выведенные в лабораториях эмбрионы перед введением в материнский организм на наличие наследственных болезней и освобождать от них? Человечно ли производить и использовать в исследованиях человеческие эмбрионы? Или ради множества неизлечимо больных людей делать это все же необходимо?
С какого момента зародыш считается человеком и, следовательно, имеет право на гуманное обращение? В сентябре 2001 г. «New York Times» сделала сообщение, что при искусственном оплодотворении можно запрограммировать пол будущего ребенка. Такая возможность появилась благодаря специальной технологии, «сортирующей» сперму. Родители заранее заказывают, кого они хотят – мальчика или девочку. Если происходит непредвиденный сбой, неудавшийся эмбрион выкидывают, заменив новым. Смогут ли протесты помешать реализации намеченных планов? Уже сейчас можно обозначить пути, по которым мечтают направиться отдельные политики и некоторые идущие у них на поводу ученые – это создание и выращивание новых людей и целых рас, свободных от болезней, имеющих необходимые антропологические параметры, обеспечивающие превосходство даже не в младенческом возрасте, а еще раньше – на эмбриональном уровне. Но кто знает, может быть, совсем недалеко то время, когда на очередном повороте истории из зловещей темноты клонированного общества раздадутся крики о помощи именно основоположников данных идей. А современные понятия о семье? Что говорит религия? Не рушатся ли многовековые устои наших понятий об этике?
Но даже и без этих вопросов остается неясным – все ли, что делает современная медицина и смежные науки в исследованиях и терапии можно реализовать технически? Как это отразится на человеческой личности, на восприятии собственного «я»? Как человек будущего, произведенный техническими средствами, т.е. искусственно выращенный продукт, будет воспринимать своих создателей и собратьев по технологическому процессу?
И то, что все это – далеко не абстрактные теоретические рассуждения, доказывают многочисленные ситуации, возникающие по мере того, как наука продвигается в своих познаниях, встречаясь с трудностями морального и этического толка.
Проблематика эмбриональных стволовых клеток по-прежнему остается важнейшей темой научных симпозиумов, конференций и диспутов. Дебаты ведутся о преимуществе эмбриональных стволовых клеток над зрелыми стволовыми клетками, которые уже дифференцированы, и их применение в лечении ограничено, в отличие от эмбриональных клеток. Но получение последних связано с разрушением и уничтожением эмбриона. Поэтому много надежд возлагается на зрелые стволовые клетки взрослых людей, которые можно также внедрить в различные ткани. Например, канадский ученый Д. фон дер Коой (D. van der Кooy) считает, что естественная судьба эмбриональной стволовой клетки предопределяет ее превращение за один прием в нейронную стволовую клетку будущего органа. Например, для создания мозга млекопитающего достаточен, вероятно, всего один тип нейронных стволовых клеток. Как эти стволовые клетки развиваются в нейроны или другие клеточные структуры, зависит от окружения.
Получение американскими учеными такой, возможно, универсальной зрелой стволовой клетки произошло в 2002 г. (Nature, 418) и занимает достойное место наряду с другим открытием австрийского ученого Бусслингера (Science, 297), который в свое время впервые открыл процесс перехода более дифференцированной клетки в менее дифференцированную.
Ученых интересует не только влияние генов на возникновение тех или иных заболеваний и создание тканей из эмбриональных стволовых клеток. Большой интерес представляет обратный процесс – омоложение. В этой связи большой интерес вызвало сообщение уже упомянутого нами М. Бусслингера из Венского института молекулярной патологии, согласно которому, «на примере одной клетки крови мыши впервые удалось показать, что одна дифференцированная клетка, путем устранения единственного фактора, может превращаться в менее дифференцированную клетку, подобно стволовой. Это показывает, что такой обратный процесс развития в принципе возможен, и открывает очень интересные медицинские перспективы».
...Проблематика эмбриональных стволовых клеток по-прежнему остается важнейшей темой научных симпозиумов, конференций и диспутов.
Клетки крови, которые удалось омолодить группе Бусслингера, носят название Pro-B, и на ранней стадии своего развития несут ответственность за уничтожение «чужаков» с помощью антител. Эти клетки, как и другие типы клеток крови, образуются от одной стволовой клетки, которая шаг за шагом проходит стадии превращения – сначала в клетку-предшественника («common lymphoid progenitor», CLP), становясь далее либо В-клеткой, либо другой защитной, например, Т-клеткой. Практическое применение результатов своей работы Бусслингер видит, предположительно, в лечении СПИДа.
Конечно, такие манипуляции на клеточных системах человека является вызовом для любого ученого, ибо он получает в руки инструмент для борьбы с пока еще неизлечимыми болезнями. Однако такие клетки еще не удалось вырастить на базе человеческих клеточных структур.
Но можно пофантазировать и представить себе, как, овладев процессом, обратным превращению эмбриональных стволовых в нейронные стволовые клетки, т.е., задействовав механизм развития структур от более в менее дифференцированные, мы овладеваем способностью омоложения человечества, осуществляя его сокровенную мечту о создании вечной молодости. Можно вообразить себе, что состарившийся человек, получив дозу наркоза, погружается в летаргический сон и подключается к компьютерной установке, запрограммированной на процесс превращения нейронных клеток в эмбриональные. А умный компьютер посредством управления микробиологическими процессами возвращает наши нейронные клетки, изможденные жизнью и стрессом, в любую стадию молодости или зрелости, заранее согласованную с заказчиком.
