Марк Цывкин - Ничего кроме правды - о медицине, здравоохранении, врачах и пр
Кто же они - реальные врачи? Кто "идет во врачи"? Как их учат и воспитывают? Какова их реальная роль и тактика во взаимоотношениях с пациентами? Этим вопросам будет посвящена данная глава. Во избежание возможных недоразумений, следует сказать, что по своему глубокому убеждению полагаю, что работа врача - одна из наиболее важ-ных и необходимых в человеческом обществе; что ее роль возрастает с развитием циви-лизации и сопутствующей ей все большей урбанизацией жизни людей и ростом их популяции, развитием средств производства, транспорта, коммуникации. За долгие годы работы в медицинских учреждениях я многократно был свидетелем беззаветной работы врачей и медицинских сестер, их готовности без устали, в любое время суток работать для спасения больных Видел много людей, спасенных, возвращенных ими к жизни. Наконец, среди моих друзей, в том числе ближайших, чья память для меня священна, были пред-ставители этой профессии - мои коллеги. Поэтому речи не может быть о неуважении, тем более - об огульном очернительстве, охаивании врачей и их помощников. Но приходилось видеть немало и негативного, того, что противоречит общепринятым представлениям не только о врачебном долге, но даже об обычной человеческой порядочности. Об этом, думается, тоже не следует молчать, если по-серьезному заботиться о "чести мундира" или о "чистоте белого халата". Тем более, что как бы мы ни старались закрывать глаза на недостойное в наших рядах, это касается людей, и, независимо от нашего желания, стано-вится известным не только от них, но и благодаря средствам информации, постоянно сообщающим хотя-бы о наиболее громких проявлениях халатности, непрофессионализ-ма, не говоря уже о преступных действиях врачей и многих представителей иных профес-сий, прильнувших к сфере здравоохранения как к источнику сверхдоходов. Для тех, кто по-настоящему уважает труд врачей и заинтересован в очищении его от всякого рода скверны; для тех, кто по-настоящему заботится о здоровье людей, "страусиное" пове-дение в этих условиях вряд-ли приемлемо. Большинство современных врачей полностью погружены в свои профессиональные дела. Их кругозор ограничен рамками все более сужающихся специальностей. Несмотря на это, находятся среди них в разных странах, включая США, немало сохраняющих способность более широко рассматривать проблемы здравоохранения; видеть и откровенно говорить и писать о разного рода отрицательных явлениях в этой сфере жизни общества; старающихся привлечь внимание общественности к ним. Но, полагаем, мало в подобных условиях лишь констатировать факты необ-ходимо, или, по меньшей мере, желательно доискаться до причин, делающих это возмож-ным или даже провоцирующих негативные явления в этом, всех касающемся, деле. Именно с этих позиций попытаемся изложить свое видение данной проблемы. Разумеет-ся, излагаться будет сугубо личное мнение, основанное на ограниченном личном опыте и поэтому в значительной мере субъективном. И начнем с истоков, с вопроса о кадрах.
Итак, кто "идет во врачи?". Не пытаясь прослеживать историю медицинского обра-зования, отметим, что когда-то, начиная с древних времен, судя хотя-бы по "Клятве Гип-пократа" и сообразно общей системе профессионального образования того времени, вра-чебная специальность была редкой и основывалась, главным образом, на усвоении эмпи-рического опыта, чаще всего передаваемого от отца к сыну. Обучение осуществлялось индивидуально, по принципу "делай как я". Как увидим, этот принцип "наследования" в какой-то форме не потерял своего значения и в наше время.
В памятные еще многим довоенные (30-е) годы в СССР врачебная специальность считалась малопрестижной. В период, когда главным провозглашалась "индустриали-зация" и "электрификация всей страны", а человеку была предназначена роль винтиков, многое было сделано, чтобы более привлекательными стали технические ВУЗы. Кроме того, играли, видимо, роль и ожидаемые материальные условия жизни по окончании уче-бы и приобретении диплома: заработная плата врачей (и учителей, и представителей ряда других не-технических профессий) была самой низкой среди специалистов с высшим об-разованием. Все это привело к тому, что большую (если не большую) часть абитуриентов медицинских институтов в то время составляли "троечники", наименее способные из оканчивавших среднюю школу юноши и девушки, которым даже "удовлетворительные" оценки по основным школьным дисциплинам давались с большим трудом, из-за чего ре-альных шансов поступить в технические ВУЗы или в университеты у них не было. Считалось, что учеба в медицинском высшем учебном заведении требует только зуб-режки. Тем не менее, нужно признать, что из таких студентов вышло немало неплохих врачей самых различных специальностей. Особо удивляться этому нет причин, еcли учесть, что недостаточное знание математики или физики не мешало усвоению програм-мы медицинского ВУЗа. В какой-то мере продолжал действовать традиционный "се-мейный фактор": нередко в медицинские ВУЗы того времени поступали дети врачей. Во многих (но не во всех) случаях этот "наследственный фактор" играл положительную роль: у таких студентов выбор был более осознан, они более старательно и целеустремленно учились, и из них часто выходили хорошие специалисты. Меньше всего было тех, кто имел настоящее призвание, кто действительно, иногда с детских лет, стремился стать вра-чом, невзирая на упоминавшиеся отпугивающие перспективы в виде нищенской зарплаты, жалкого социального статуса и прочего, из этого проистекающего. Мне лично удалось проследить только одну такую судьбу. Еще в дошкольном возрасте девочка из неблаго-получной и малообеспеченной семьи, в которой медицинских работников никогда не было, говорила, что хочет быть врачом и предпочитала соответствующие игры. Понятен скепсис по поводу сказанного: каких только профессий дети не выбирают в таком воз-расте? Но эта девочка на протяжении всех последующих школьных лет не меняла своего выбора, после школы поступила в медицинский институт, старательно училась, успешно закончила его и стала отличным врачом.
Наконец, можно выделить небольшую группу тех, кто поступил в медицинский ВУЗ случайно, вследствие неожиданно изменившихся обстоятельств. Были такие, кто в последний момент разочаровывались в ранее сделанном выборе будущей профессии, или по другим возникшим причинам были вынуждены изменить свои планы, и оказывались перед необходимостью срочно менять их. Так, мне известен случай, когда молодой чело-век собирался поступать в институт философии и литературы, но ко времени окончания им школы этот ВУЗ закрыли. Аттестат "отличника" позволял тогда без экзаменов посту-пить в любой ВУЗ, но ему все остальное было в одинаковой мере безразлично. Он подался в одну из инженерных академий, но опоздал с подачей документов. Тогда он, оказавшись почти случайно в комнате, где работала приемная комиссия медицинского института, и будучи уже в жестоком "цейтноте", отдал свои документы, был принят, и в будущем стал хорошим специалистом, но сознавал, и в минуты откровенности признавал, что никогда по-настоящему своей профессии не любил.
Между тем, во всем мире (и в дореволюционной России тоже) положение было иным. Врачебное образование было университетским, а труд врача оплачивался даже выше, чем работа многих других специалистов равного уровня. Постепенно и в СССР по-ложение тоже стало меняться. Упомянутая ранее "власть" стала постепенно осознаваться некоторыми врачами, и многие из них научились ею пользоваться самым различным обра-зом. Как-то меня уговорили вопреки моему желанию - показаться гомеопату, о котором из уста в уста передавалась добрая слава успешного целителя. Поскольку такого рода дея-тельность считалась противозаконной, этот врач соблюдал особые, тщательно продуман-ные меры конспирации: свои приемы проводил поочередно в квартирах разных своих пациентов, адрес очередного приема сообщался в последний момент, а рецепты на реко-мендуемые им гомеопатические лекарства пациент писал сам на клочке бумаги (ре-цептурных бланков тогда в СССР не было), своей рукой - под диктовку врача. Стоило это каждому пациенту пять рублей. Деньги небольшие, но врач, уделяя каждому из них (па-циентов) не более 5 - 10 минут, успевал принять двадцать и более человек, т.е. за один день он получал не меньше официального месячного заработка рядового врача (около 100 рублей). Постепенно в СССР образовались НИИ, клиники и больницы, о которых все, ко-му это было необходимо, знали, что поступление и лечение в них требует солидной опла-ты, хотя официально все это считалось бесплатным. Отличались в этом отношении, на мой взгляд, онкологические, нейрохирургические и ряд других учреждений. В ленин-градской клинике, в которой я работал, как-то стали постоянными пациенты из Грузии. Мало того, они были на каком-то особом положении: рядовые диагностические процеду-ры им часто выполнял сам руководитель этой клиники, обычно этим не занимавшийся. В отличие от всех остальных, родственники этих пациентов могли посещать их в любое время, в любом числе, и широко пользовались этим. Было это вполне "прозрачно", о при-чинах такой избирательности догадаться было нетрудно, но все делали вид, что ничего необычного не происходит. Этот "канал" стал, видимо, широко известен в Грузии, и од-нажды женщина, узнав необходимые координаты, по собственной инициативе и без пред-варительной договоренности приехала в Ленинград. Там позвонила профессору по теле-фону, и в назначенное время, в сопровождении своего родственника-ленинградца пришла к этому нейрохирургу домой на прием. Все шло очень хорошо и мило до момента, когда эта пациентка, оказавшаяся малоимущей, предложила ему недостойную - по его представ-лениям и по предшествовавшему опыту ставшей привычной - плату: "всего лишь" нес-колько сот рублей. От подчеркнутой вежливости и интеллигентности профессора следа не осталось, он стал кричать: "Вы что, к сапожнику пришли?!" Родственник-ленинградец возмутился таким откровенным вымогательством и в официальном порядке обжаловал эти действия. Начались проверки, не только подтвердившие факт практиковавшегося на протяжении многих лет взяточничества, но и механизм работы этого "конвейера". Колле-ги нашего "героя" в Тбилиси говорили пациентам, что лучше и успешнее всего диагнос-тика и операции, которые им требуются, выполняются в клинике, руководимой этим профессором, и предлагали (не безвозмездно, надо полагать) свои услуги по обеспечению не только госпитализации, но и особого отношения и внимания к ним. Оговаривалась также "достойная" сумма вознаграждения за это, исчисляемая, судя по реакции на приз-нанную им "недостойной", не в трехзначных числах. Начальство вынуждено было реаги-ровать на "сигнал". Начались вызовы "на ковер", разбирательства в грозной парткомис-сии, выговоры по административной и партийной линии. Но, хотя взяточничество счи-талось уголовно наказуемым деянием, указанными мерами все ограничилось, постепенно все успокоилось. Профессор внес коррективы в механизм своей деятельности, перестал оставлять письменные следы личных указаний на госпитализацию соответствующих пациентов, изменил несколько их национальный состав, и все пошло по-прежнему.
