Владимир Ларин - Тайны русских знахарей. Целебные составы, обряды и ритуалы
– Да, чувствовал и слышал.
– Но сама сила действовала с другой стороны спинки и звуком не являлась, а превратилась в него лишь в сочетании с материей.
– Ба, так получается, что серафимы в ворота стучат, а мы их здесь слышим и чувствуем?
– Можно сказать и так, – улыбнулась бабушка. – Но дело не в них, а в самих оккультных силах и явлениях, которые нас окружают. Серафимы же всего лишь сравнительный образ. Чтобы объяснить кому-то что-нибудь непонятное, человек применяет схожие по своим свойствам и знакомые ему понятия. Вот, к примеру, говоря: «огонь, вода, земля и воздух», – я имею в виду совсем не то, что сейчас понимаешь ты.
– Что уж тут понимать – огонь и есть огонь, вода – это вода.
– Не совсем так, миленький. Огонь – это сила, вода – это чувствительность. Знаешь, как вода реагирует на любые манипуляции? Воздух – это направление действия сил. А земля – это величина принимающая и изменяющая…
Я чувствовал, что засыпаю. В голове все путалось, слова ускользали, и в последующие дни бабушке пришлось еще не один раз повторить свои объяснения.
Во сне я видел лохматого серафима, бестолково размахивающего множеством огромных серых крыльев. Голова его быстро-быстро вращалась, меняя лики, и глупо хихикала. Утром после завтрака бабушка продолжила рассказывать.
– Оккультизм, миленький, – это умение проявить, направить и использовать силы нашего мира – огня, земли, воды и воздуха. Оккультные силы близки человеку и легко ему подчиняются, если знать, как с ними обращаться.
– Ба, а я во сне серафима видел. Он был такой смешной, лохматый, – захихикал я.
Бабушка покачала головой:
– Ох, мал ты еще, тяжело тебе наука дается, опыта нет. О серьезных вещах говорим, а тебе все хиханьки да хаханьки. Серафим, понимаешь ли, тебе лохматый приснился, – бабушка улыбнулась. – Бог с ним, с серафимом, а учиться все же нужно. Нельзя вслепую в оккультизме работать. Сила может против тебя повернуться, тогда беда…
– Какая беда, ба?
– Разная может быть. Ну, например, как с той одержимой женщиной.
– А одержимость – это что такое?
Бабушка ненадолго задумалась.
– Ты сказки про чертей читал? Что черту от человека нужно?
– Душа, – ответил я. – Черт у человека душу покупает.
– Нет, миленький, не душа. Он сам – душа, то есть дух. Тело ему нужно, вот что, сосуд. Черт, он как любой дух, к материи тяготеет. Когда нечистый в тело входит, он стремится душу человеческую выгнать и место ее занять, тело себе подчинить. Такой человек одержимым называется и бог знает что учинить может. Сейчас тебе тяжело это понять, но поверь мне, это очень, очень страшно.
Мне стало не по себе.
– Так в эту женщину черт вселился? – спросил я.
– Или другой демон, чуждый нашему миру, не знаю еще, но помочь человеку нужно.
– Как он в нее влез, ба?
– Достала она какие-то старые книжки, начиталась и занялась колдовством. Что делала – не знаю, но как-то удалось ей приоткрыть щель между мирами. Только ни сил, ни знаний у нее не было, вот какая-то сущность просочилась и в тело вошла.
– Зачем демон в нее вселился? Он плохой?
– Не он плохой, а она безголовая. Что ему еще оставалось делать? Мир наш для него непригоден, вот он и ищет материю, чтобы выжить. До чего же мы, люди, свою глупость и порочность привыкли на других сваливать! Кошку за хвост дернул – кошка оцарапала: усыпить ее, злая она. Обокрал или оговорил кого – бес попутал, бес виноват. Скажи-ка мне, если дом сгорел – огонь нехороший или человек неправильно печку топил?
– Конечно, человек!
– Вот видишь, не бывает плохих духов. Оккультист, как дрессировщик, должен знать все особенности и возможности сил, с которыми работает, определить их потребность. Вот тогда проблем не будет!
– А какой дух в ту женщину вселился?
– Если б я знала – все было бы просто. А так… – бабушка развела руками. Книжки те родственники по глупости сожгли. А теперь пойди, пойми его, когда он сокрыт. Кстати, в сказках ведь тоже не черт к человеку приходит, а человек его призывает. Подумай об этом. А пока хватит, потом еще поговорим.
Когда проявляются русалки и гномы
Вечером бабушка посадила меня перебирать и промывать корни и продолжила свой рассказ.
– Оккультные силы бывают разные, но все принадлежат материальному миру и подчиняются его законам. Наибольшей активностью они обладают ночью на полную, а особенно на темную луну. В это время их ничто не подавляет, и работать с ними легче.
– Причем здесь луна?
– Луна, миленький, всем материальным миром управляет. Вернее, явлениями этого мира. Она их направляет, сдерживает, собирает и не дает проявляться вне материи. Когда луна полная, она находится в контакте с солнцем и не успевает присматривать за оккультными силами.
– Ба, а что такое активные массы?
– Ловушка для демона, – улыбнулась бабушка. – Хватит на сегодня, ужинать пора.
Перед сном я опять начал приставать с расспросами.
– Ба, а как на корни демона ловить?
– Эк тебя разобрало, – засмеялась бабушка. – Уж не как рыбу, конечно. Ну, да ладно. Со стола уберу и потом расскажу.
Пока бабушка мыла посуду, я в нетерпении слонялся рядом, донимая ее вопросами: а когда демона поймают, что с ним делают? Зачем они в наш мир лезут? Где они водятся?
– С картошкой жарят и едят! – отшучивалась бабушка. – Да ты никак демона ловить собрался? Смотри, как бы он тебя не поймал!
Наконец, закончив с делами, бабушка села и поманила меня пальцем:
– Иди уж сюда. – Лицо ее стало серьезным. – Не об игрушках мы с тобой говорим и не забавляемся. Так что слушай меня внимательно, не перебивай. Старайся запоминать и складывать.
– Что складывать, ба?
– Всякая наука, в том числе и оккультизм, из множества слагаемых состоит. Это как игра в кубики – на каждом только часть картинки. И лишь когда сложишь их вместе, можно увидеть целое. Но расположить их нужно правильно, а то уродство получится. Так вот, кубики эти в науке являются понятиями и законами. Понятия передаются словами, законы же наглядны и подтверждаются практически. Когда они сливаются воедино и принимаются разумом, возникает понимание и проявляется целостность науки – знание. Вместе с ним человек обретает силу, а сила переходит в веру. Знание, сила и вера дают человеку возможность выбрать правильный путь в жизни и не сворачивать с него.
– Вера – это вера в Бога? – спросил я.
– В том числе. Вера в Бога заложена в человека от рождения, но ее еще открыть нужно, а это случается редко. Чаще человек использует произвольную, выгодную веру или фанатичную. А она силы не несет.
– Как это – выгодную?
– Это когда люди используют Бога в своих целях – для приобретения власти или богатства. Когда они переваливают на него свои проблемы или пытаются что-нибудь выпросить. В церковь иной раз зайти противно – только и слышишь: «Дай, Господи!», «Помоги, Господи!» Если дашь, Господи, я в тебя уверую, – прямо торговля какая-то! Если поможешь, я пить или воровать брошу. Кому только эта вера нужна – Всевышнему или самому просящему? Бог ведь величина абстрактная, бесконечная, и не каждому дано такую величину постичь.
– А демон?
– Погоди с демоном. Как тебя заносит, видно, кубики в голове еще не сложились. Хватит на сегодня, спать пора.
«Камень выпустил темные щупальца…»
На следующий день бабушка была молчаливой, о чем-то думала, читала свои книги, делала записи. После обеда она позвала меня с собой на речку. Речка протекала километрах в двух от дома, и по дороге бабушка сказала:
– Сейчас будем камень искать. Не простой камень, а чужой, из другого мира.
– А какой он? Как выглядит? Где его найти? – сыпал я вопросами.
– Да погоди ты, не тараторь, сейчас все разъясню. Как придем к речке, смотри внимательно. Если увидишь камешек, который тень вокруг себя создает, – так меня позови, сам не трогай!
Мы ходили по берегу в поисках камня. Каждые пять минут я подзывал бабушку, показывая ей то один, то другой камешек, но она только головой качала.
– Да ты не выбирай самый яркий и красивый, не гляди прямо на камень – смотри вокруг него и над ним, – учила она.
Это-то у меня как раз и не получалось. Взгляд невольно привязывался к ярким, блестящим окатышам, омытым водой и в изобилии лежащим вдоль берега.
Побродив несколько часов, мы вернулись домой. Камень мы так и не нашли. То же повторилось и на второй, и на третий день. Поиски стали надоедать мне, внимание рассеивалось, и я больше занимался тем, что бросал в речку плоские камешки, считая «блинчики», да плескался на мелководье. Бабушка посматривала в мою сторону, качала головой, молчала и продолжала заниматься своим делом. Чувствовалось, что она нервничает, а камень все никак не обнаруживался.
