Александр Белов - Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева
Прошло 10 лет. Дочь выросла и не узнала папу. Другой «папа» сидел на кухне и ел макароны. Супруга изменилась. Она не желала ничего менять: «Скорее! Уезжай куда-нибудь, не разрушай мое счастье и наш уют».
Караваев все понял. Решение пришло молниеносно. Он забрал из своей роскошной библиотеки лишь несколько книг, перевязал их бечевкой и отправился на вокзал: «В Москву!» «Надо донести до людей то, что было осознано в сибирской тайге, что было испытанно и выверено — систему здоровья — метод, как жить не болея», — так думал Караваев под стук колес. Поезд опять уносил его на восток, навстречу солнцу. Караваев ехал в Москву. Он знал, что то сокровище, которым он владеет, может спасти не одну жизнь, многим поможет обрести себя и найти свою судьбу. В этом он нисколько не сомневался. В свете осознанного стремления помочь людям преодолеть свой недуг меркли все предполагаемые бытовые трудности нового места жительства. Караваев верил, что для него и для страны вставало солнце нового дня.
Караваев-феникс возродился из небытия
После приезда в Москву некоторое время, года три, Караваев жил на холодной террасе загородного дома у одного писателя. Холод и неудобства его нисколько не смущали. Он читал лекции в московских квартирах, лечил людей. У него появилась новая жена — дочь известного академика Баландина. У них родилась дочь… Жизнь налаживалась. Однако Караваев избрал себе такую судьбу вовсе не для того, чтобы наслаждаться московским нечегонеделанием. Валом шли больные. У всех тяжелые болезни, которые врачи лечить не брались. Меж тем у Караваева на этом фронте был отмечен успех. Исцелялись порой даже имеющие четвертую стадию…
Караваев стремился обеспечить себе алиби (для проверяющих) — эксперименты на крысах, о которых удалось договориться в одном НИИ; отзывы академиков, чьи родственники (или они сами) исцелились от опасных недугов…
Однако советская медицина точила зубы — ей не нужен был конкурент в облике целителя.
И грянул суд, по-советски страшный.
— Этот недоучка берется лечить людей, не имея медицинского образования, — брызгал слюной на суде обвинитель от Минздрава.
— У него успехи! — возражал медицинскому академику общественный защитник фантаст Казанцев. — Посмотрите, вот сидят свидетели — люди, которых он вылечил от страшных болезней: красной волчанки, рака, диабета… Вот справки…
— Вы пишете фантастику, вот и фантазируйте себе на здоровье, не лезьте в медицину, где вы ничего не понимаете, — грубо прервал Казанцева академик — «уполномоченный» от Минздрава.
Советский суд, самый гуманный, присудил Караваеву статью «незаконное лечение». Судья, дабы вновь не отправлять Караваева в места не столь отдаленные и не создавать эффекта дежавю, принял соломоново решение — психушка.
Сначала была «Кащенко», потом — для особо опасного контингента. Там не рассусоливали: кололи, если велено колоть, сыпали горстями в рот таблетки и смотрели, засунув в рот линейку, не спрятал ли чего под язык.
Через брежневскую психушку прошли многие, впоследствии их назовут цветом нации. Я полагаю, что цветом нации был и Караваев.
Вытаскивали Караваева из психбольницы его ученики, в том им содействовал Тихонов, член ЦК.
Караваев в свое время вылечил племянницу Тихонова от красной волчанки.
За полтора года пребывания искололи всего. Когда выпускали — Караваев сам идти не мог — его выносили на носилках.
Но через три дня Караваев был уже на ногах. Как феникс, он возродился при помощи своих препаратов, благодаря «систематической работе над собой» в течение трех дней и трех ночей.
Главврач психбольницы не поверил, что перед ним тот самый Караваев, которого он отпустил умирать, когда он через три дня пришел за выпиской.
Жест завершения жизни: Океан разума как беспредельная даль брахмана. вечность
Караваева отравили (по крайней мере так мне рассказывал один из его учеников).
О том, что на него готовится покушение, его предупреждали многие. Полковник контрразведки, чью дочь Караваев излечил от туберкулеза, подарил ему газовый пистолет, для самообороны.
«Никогда не ешьте в гостях, с незнакомыми людьми», — часто говорил Караваев своим ученикам, а сам попался на эту удочку. Из Франции приехал известный доктор и целитель Эш, его пригласили в одну из элитных московских квартир. Туда же пригласили и Караваева. Было угощение, от которого невозможно было отказаться, чтобы не обидеть хозяев… Это произошло в канун Олимпиады. От людей типа Караваева пытались избавиться всеми правдами и неправдами.
Караваев выжил и после отравления сражался за жизнь в течение почти пяти лет. Он мужественно преодолевал последствия отравления — обширный инсульт. Свое тело он превратил в экспериментальную площадку. Он пробовал на себе различные методики исцеления. При помощи жены и немногих оставшихся преданными ему друзей и учеников изготавливал новые препараты.
За Караваевым следили. И хотя он практически не выходил из дома, за его окнами установили наблюдение. Эти люди были уже не из Минздрава и не из Медицинской комиссии ЦК…
Умер Караваев 1 апреля 1985 года.
«Вы будете смеяться, когда я умру», — говорил он со смешком своим преданным ученикам и супруге. «О чем вы говорите, Виталий Васильевич!» — бурно возражали ему те. «Ну как же, все смеются первого апреля». Утром в этот день Караваев назвал час своего ухода с точностью до минуты — 21:46. Супруга была рядом и не отходила в назначенное время от него буквально ни на шаг. Ей казалось, что если она не «отпустит его», он будет жить если не вечно, то очень долго и переживет всех своих недругов, станет свидетелем триумфа восхождения своей оздоровительной системы… Однако Караваев усыпил ее бдительность: «Маргарита, дай-ка мне вон ту книгу», — сказал он ей. Маргарита повернулась, взяла книгу.
Караваев ушел, его не было. Осталось одно тело.
По звонку прибежали друзья и ученики с перекошенными лицами, кто-то в сумбурной растерянности стал делать искусственное дыхание. Караваев поднял руку и, соединив большой палец с указательным, бессильно опустил ее. Это был жест завершения жизни…
Кто-то постоянно фотографировал тело Караваева для истории, но ночью, испытав ужас, фотограф проснулся в поту и засветил все пленки. Пытались снять маску с лица Караваева, но ее разбили; пытались отлить в гипсе руку Караваева, но гипсовая рука пропала при переезде. От Караваева не осталось ничего материального, кроме его бальзамов и идей — как жить не болея.
Караваев не нужен был совдепии, и от него избавились. Ученики поговаривают, что Караваев знал ответы на все вопросы. Если бы ему при жизни можно было их задать…
Куда ушла душа Караваева? Ученики уверены, что она освободилась от пут материальной действительности: «Океан Разума, беспредельная даль Брахмана открылась перед ним, и душа растворилась в нем».
«До старости будешь жить», — пророчески сказал ему когда-то пасечник-целитель и не ошибся. Караваев дожил до старости. Ему было 72… Хотя какое это имеет значение на пороге вечности.
Глава 3. Оздоровительная система В. В. Караваева как она есть, или если бы молодость знала, если бы старость могла
Современные люди как-то уж и не верят ничему кроме собственного эмпирического опыта. Не верят мужам науки, медицине, не верят в идеалы… Возможно, это чересчур пессимистический вывод, но, наблюдая за окружающей действительностью, не сам же я это придумал.
Вот и читатель этой книги, может быть, не верит в то, что читает, — это обычное дело. Мало ли чего можно написать…
Меж тем, как это ни парадоксально, но оздоровительная система Караваева тоже, вероятно, построена на опыте личном: Караваев в детстве болел, ему удалось выкарабкаться путем собственных усилий. Никто ему здоровье за так не подарил. Был у него наставник-пасечник, но идти-то по жизни ему приходилось своими ногами; у наставника своя судьба, у Караваева — своя.
Душа Караваева была готова к испытаниям, другая бы душа на ее месте давно бы сказала, выражаясь языком самого Караваева: «Пойду-ка я на отдых в Антимир» да еще бы добавила: «Здесь мне ничего не светит, одни только трудности, неприятности и никакого удовольствия».
И в самом деле, люди — большинство наших современников, привыкли получать удовольствие, но совершенно не готовы ради этого удовольствия всю жизнь страдать и делать жизнь невыносимой.
Невыносимой жизнь у людей получается как бы сама собой. От того, что они устали от своих прежних одинаковых мыслей, от того, что скучно жить, от того, что им «обрыдло», от того, что пить они не могут и не пить не могут… Да мало ли от чего еще жизнь может показаться небом с овчинку…
Обычно люди в начале своего жизненного пути живут весело — взгляните на молодежь — им море по колено. Однако, когда с возрастом начинаются проблемы и страдания, очень немногие готовы встретить их, что называется, с гордо поднятой головой. Голова обычно склоняется, и человек начинает вопить, выть или жалобно постанывать — на выбор.
