Наталия Корнеева - Секреты молодости звезд
И нужно побольше пить жидкости: соки, минеральную воду, зеленый чай. Единственное, от чего не могу отучить себя, так это от кофе. Знаю, что вредно, но просто не могу без него жить. Когда утром встаю, выхожу на кухню, а на столе стоит баночка с кофе — настроение сразу поднимается, самочувствие улучшается, значит, день задался. Пью кофе большими кружками, но, правда, с молоком.
— Наташа, вы сказали о своей профессии, что она сладкая, это без лукавства?
— Сладкая она, когда есть работа. Когда работы нет — то депрессия. Много работы — кажется, свалюсь, не дотяну, ну когда же выходной — но не болею. А как только без работы — так заболеваю. В году один месяц обязательно оказывается пустым, и тогда у меня внутри возникает острое ощущение, как перед прыжком. Я накупаю кучу всякой косметики из жалости к себе или ударяюсь в спорт, до изнеможения. Иногда плачусь в жилетку маме или мужу. Иногда думаю: «Буду бабушкой, тогда и отдохну». И мне рисуется такая картина: сижу на даче в нашем старом саду, в кресле, а вокруг меня многочисленные внуки. А то вдруг возникает паника: мне уже скоро тридцать, а потом сорок — и жизнь кончена! Смешно, конечно, но это, прежде всего, связано с ролями, которые ждешь и не знаешь, дождешься ли.
— Сейчас снимается так много сериалов, что, кажется, жизни не хватит все переиграть?
— На самом деле актерская судьба — это лотерея. Я, например, думать не думала, что мне выпадет такая удача — сыграть Екатерину Долгорукую. Бывает, кто блистал в институте — оказался после окончания невостребованным, а кто был серой мышкой — наоборот, пошел и делает карьеру. Ничего наперед не известно. Когда подкатывает страх, я говорю себе: «Все будет!» Нужно притягивать к себе успех и много работать. Мне кажется, в каждой женщине заключена огромная сила притяжения, и если она будет настраиваться только на позитив, то любое ее желание, любая мечта может исполниться.
Со стороны кажется, что эта профессия сплошной праздник. Фестивали, премьеры, интервью…
— Это только мгновения. А все остальное — работа. Самый кайф для меня, когда меня ждут на съемочной площадке, это — счастье.
— Наташа, мы все о работе да о работе. А о личном?
— Недавно у меня родился второй ребенок, сын. Самый глубокий смысл жизни заключается даже не в работе, а в детях. Они — наше продолжение, они — самое большое чудо, какое только бывает на свете.
Алена Хмельницкая
Актриса Алена Хмельницкая свою карьеру в кино начала с фильма «Сердца трех», но сегодня ее все знают и по другим работам — фильмам ее мужа, кинорежиссера Тиграна Кеосаяна, таким, как «Ландыш серебристый», «Внучка президента», «Мужская работа-1», «Мужская работа-2», а также по сериалам «Марш Турецкого», «Русские амазонки», «Остановка по требованию-2», «Ундина».
— Алена, когда вас спрашивают «как дела?», что вы обычно отвечаете?
— Обычно отвечаю «замечательно», если люди больше ничего не хотят от меня услышать. А дальше — по обстоятельствам: близкий человек меня об этом спрашивает или посторонний. И в зависимости от этого уже следуют подробности, так ли все замечательно на самом деле. Это не то чтобы какая-то форма защиты от внешнего мира и желание закрыться, сказав: «Все замечательно, все о'кей», — чтобы поскорее убежать, нет. Я жизнерадостная от природы и не очень концентрируюсь на плохом. Стараюсь во всем увидеть больше хорошего. Плохое, конечно, тоже вижу, но стараюсь обойти.
Видимо, с таким характером легко решать проблемы?
— Мне повезло. Решать проблемы в одиночку почти не приходилось. Сначала была рядом семья, в которой я выросла, а потом уже появилась моя собственная семья. Я живу в окружении родных и близких. Например, до сих пор еще в добром здравии находится моя бабушка, которой уже 90 лет. Это мамина мама. Я помню и прабабушку, которая дожила почти до ста лет.
— Алена, раз у вас такая наследственность, то вероятно, что и вы можете прожить не менее ста лет, а может, и более. Ведь академик Мечников считал, что люди живут слишком мало. На самом деле человек может легко дожить до ста пятидесяти лет. Но это, конечно, при соблюдении ряда условий: образ жизни, питание и прочее. Но генетически у вас такой шанс есть. Интересно, чем вы будете заниматься, когда вам стукнет сто лет?
— Мне трудно пока об этом задумываться, гораздо важнее для меня, чем я буду заниматься завтра. И потом, я другая, я не похожа на свою бабушку. И образ жизни у меня другой. Бабушка всю свою жизнь посвятила семье. Сначала своим детям, затем внукам, сейчас уже растит правнучку, мою дочку Сашу. Даже Тигран воспринимает ее как свою собственную бабушку, а она называет его «мой внучатый зять».
В молодости бабушка попробовала было пойти работать, а через месяц дома все сошли с ума, потому что семья держалась на ней. Но бабушка не приносила себя в жертву семье, она действительно всю душу всю себя нам отдавала. Я же существую для работы.
— Вот именно: занимайся тем, к чему у тебя призвание, и проживешь долго.
— Да, но хорошо бы еще и до конца себя понять, что именно тебе нужно. Некоторые умеют менять род занятий себе во благо, принимая порой кардинальные решения. Я же стабильна.
Правда, однажды тоже попробовала свои силы в другом деле: около трех с половиной лет была исполнительным директором бутика. На определенном этапе мне это очень нравилось. Интересно было ездить в разные страны, выбирать коллекции одежды, продавать. И так приятно, когда у тебя покупают, когда угадываешь, что людям нужно. Но на этом творчество заканчивалось и начиналась рутина — бухгалтерия и головная боль, куда девать то, что не продалось. Слава богу, я быстро поняла, что это не мое, зато узнала что-то новое. И хорошо, что параллельно с этим снималась в кино, так что все прошло безболезненно.
— В вашей профессии нет рутины?
— Самое страшное в актерской профессии, наверное, ожидание. Постоянное ожидание ролей. Для меня это самое ужасное. Мало что можешь сделать для себя в этой ситуации. Можно, конечно, аккумулировать вокруг себя всякие идеи, заниматься своей карьерой, действовать, а не ждать, если умеешь это делать. Я же по натуре фаталист, поэтому инертна. Я жду предложения, а дальше уже сделаю все, что от меня зависит. И кроме одного — постоянно находиться в хорошей творческой и физической форме — не представляю, что могу сделать еще.
— Но вы получаете все же удовольствие от того, чем занимаетесь, или все куда сложнее?
— И просто и сложно одновременно. Во-первых, я училась, я хотела быть актрисой, поэтому профессию свою воспринимаю как данность. Это моя специальность. Но тем не менее отношения у меня с ней сложные: все очень непостоянно, нет тыла, нет уверенности в завтрашнем дне. Если в театре — а одно время я служила в театре — все-таки какая-то стабильность — постоянное место, куда ты ежедневно приходишь, репертуар, привычка, то жизнь свободного художника, которую я теперь веду, совершенно от меня не зависит. Временами меня это просто бесит. Ужасно зависимая у меня профессия. Когда есть возможность что-то воплотить в жизнь, у меня появляется уверенность в себе, но выразить себя до конца почти невозможно. И тогда становится обидно и возникает беспокойство, и я даже задумываюсь, правильно ли я живу.
Вы сказали, что у вас в профессии нет тыла, но ведь муж, Тигран Кеосаян — кинорежиссер? Разве это не тыл? Он мог бы вас снимать.
— Он сам мучается! Конечно, у него возможностей больше, чем у меня, но у него столько замечательных идей, которые он не может реализовать. У нас с ним совершенно нормальные отношения в смысле творчества. Если у него что-то получается, я рада за него, если у меня — он за меня радуется. Конечно, было бы идеально, если бы он меня снимал, как снимал свою жену Любовь Орлову режиссер Александров, как Колосов — Касаткину, Панфилов — Чурикову. Я только «за», потому что так, как тебя знает твой любимый и близкий человек, который поможет тебе раскрыться, и как ты его знаешь — лучшего придумать невозможно. Но, когда Тигран снимает кино, я никогда не ставлю ему условие, чтобы он кино делал под меня. От этого он только проиграет и я ничего не выиграю, а люди будут говорить: «Муж снимает жену». Нужно, чтобы все совпало: замысел режиссера, роль, которая действительно будет моя.
— Алена, как вы стали актрисой?
— Хотите сказать, как меня угораздило? Моя мама, Валентина Савина, была солисткой кордебалета Большого театра. Она часто брала меня в театр. Но балет меня не манил, а однажды, когда она с Владимиром Васильевым ставила хореографию в ленкомовском спектакле «Юнона» и «Авось», взяла меня на репетицию. Ленком меня поразил. Мне было десять лет тогда, и я поняла, что ужасно хочу быть актрисой. Цель была поставлена.
