Арнольд Шварцнеггер - Учебник культуризма
Когда я занял второе место в шеренге мужчин высокой группы, я заметил странную вещь. Хотя я был самым высоким, мой номер был предпоследним. Чет Йортон записался позже, поэтому его имя было последним. Я помню, подумал, что это уловка — типично американская уловка, потому что последний в линии всегда позирует последним, а кто последним позирует последним оставляет впечатление. Да, это точно американская уловка. Я был в этом уверен. После того как я увидел Йортона, я больше ничего особого не ожидал от соревнований. И все же, как только я вышел раздался взрыв аплодисментов. Зрители были прямо-таки поражены. Я был "Мистером Европы", у меня были такие большие руки, и сам я был молод, удивительно молод.
В тонкостях соревнований я совсем не разбирался. Я понятия не имел, какая именно поза нужна для того или иного эффекта. Основную мою программу, если ее можно было так назвать, я собрал из тех поз, которые видел у других культуристов или в журналах. Она не была спланирована так, чтобы образовывать единое целое. Не было тут и ритма позирования, позволившего бы показать мое тело в лучшем виде.
Шоу для широкой публики проходило на следующий вечер в театре "Виктория палас". За кулисами опять было много суеты. Я пытался сосредоточиться на своем теле, «надуться» и одновременно пытался впитать максимум из того, что происходило вокруг, из того, что говорили.
Конферансье представил меня следующим образом: "А теперь, леди и джентльмены, позвольте мне вам представить новую сенсацию из Германии "Мистера Европа" Арнольда Шварценеггера. Ему девятнадцать лет. Это высококлассный культурист и это его первое участие в международном соревновании. Давайте его хорошо поприветствуем". Аплодисменты были такие громкие и продолжительные, что последних его слов не было слышно.
Я никогда не выходил перед таким количеством народа. В театре было почти три тысячи мест, и весь он был полный. Я боялся скованности и того, что вообще не смогу позировать. Чтобы этого избежать, я стал внимательно смотреть на лампы на потолке. Я сделал первую позу и зрители закричали. Потом это повторилось, и я почувствовал теплый поток по всему телу. Я начал раскрываться. Следующая поза — и аплодисменты усилились. Я продолжал позировать, а они продолжали аплодировать. Я знал, что время на исходе, но не хотел уходить с помоста. Я только сосредоточился на этом белом свете под потолком театра и продолжал свою неотесанную серию позирования. Когда я покинул сцену, аплодисменты никак не прекращались.
Кто-то сказал: "Ну, давай, Арнольд". И меня снова вытолкнули на сцену. До этого момента я был единственный, кого вызывали на бис. За свои девятнадцать лет жизни я не чувствовал ничего подобного, что могло бы сравниться с этими тремя минутами позирования. Я сказал себе, что это оправдывает четыре года тренировок.
Потом вышел Чет Йортон. Я был очарован, наблюдая его позирование. Чувствовалась уверенность, сила и контроль над каждым движением. Выглядел он мощно и мужественно. Впервые я был свидетелем поведения чемпиона в действии. Он был великолепен. В Европе он был известен как человек, на которого стоило посмотреть, как человек, который бы пришел и победил бы всех. Он выиграл "Мистер Калифорния". Он дважды выиграл "Мистер Америка". А также у него были призы за все части тела: за лучшие ноги, за лучшие икры, за лучшую спину — за все. Он только что закончил сниматься вместе с Dave Draper-ом в фильме "Don't Make Waves" (Не делай волн). Этот фильм сделал из него кинозвезду, а теперь его прислали в Лондон, чтобы он выиграл эти соревнования. Все эти вещи, вместе взятые, мысленно подготовили его к победе. Можно было видеть, как легко он двигается по сцене: уверенность казалось, сочилась из всех его пор.
Нельзя сказать, что программа Йортона была как сплошной поток. Он запускал каждую позой как автомат. Каждая поза была как выстрел. Бум! Многие из предыдущих групп имели плавные программы позирования, получалось, что движения как бы перетекали из одной позы к другой. Это выглядело прекрасно. Но рядом с позированием Йортона — это было ничто. Здесь вы точно знали, куда надо смотреть. Он ковал одну позу за другой. Каждая мышца напрягалась, каждая мышца была под контролем. Выражение его лица было гордым и ненапряженным. Оно говорило: "Я победитель".
В этот раз я понял, как важно сгибать ноги во время позирования. Я не был настроен на ноги. Я был еще во власти австрийского представления о том, что все определяют грудь и руки. Несмотря на то, что моим кумиром был Рэг Парк.
Йортон, казалось, знает все мелкие трюки. У него были некоторые положения ноги и ступни, когда икры вздувались как алмазы. Во время двойной бицепсной позы, он слегка поворачивал бедра так, чтобы талия казалась на несколько дюймов меньше. Другую бицепсную позу он делал не кулаками внутрь, он поворачивал кулаки наружу, так чтобы можно было видеть не только бицепсы, но и предплечья.
Я занял второе место. Я знал, что у меня не было шансов победить Йортона. У него были все необходимые качества, чтобы быть "Мистером Юниверс": объем мускулов, разделение, отточенность, цвет кожи, ореол уверенности. Он был как скульптура готовая к выставке.
Как обычно, когда прошло первое разочарование от проигрыша, я стал пытаться понять: почему конкретно я проиграл. И попытался быть откровенным и честно проанализировать ситуацию. Помимо полного отсутствия законченности, отточенности — у меня были еще несколько серьезных слабостей — я привез на соревнование хорошее качество, но недостаточное для победы. У меня была большая масса, но в грубой обработке. Моими слабыми местами были икра и бедра. Мне нужно было работать над позированием, диетой и всеми финишными моментами культуризма.
Это было для меня поворотным пунктом. И я решил, что мне придется вернуться обратно и провести год, работая над тем, чему я раньше вообще не уделял внимания. После этого я знал, что буду, способен стать победителем.
Обо всем этом мне сказали потом многие. Когда после соревнования обсуждали Стива Ривса и тот факт, что он выиграл свой титул в двадцать три года, оказавшись самым молодым чемпионом. Потом сказали, что я побью этот рекорд. "На следующий год ты выиграешь, Арнольд. Ты будешь самым молодым "Мистером Юниверс" за всю историю". Я знал, что они правы. На следующий год я стану "Мистером Юниверс".
Но я не смотрел на это как на достигнутую вещь. Мне придется сделать большое количество изменений за год. Я знал, что стандарты в культуризме постоянно меняются. Культуристы становятся все лучше и качественнее. Да и сам я видел, за то время пока тренировался, что культуризм улучшался скачками. В 1962 году у Joe ABENDER-a, победителя "Мистер Юниверс" в тот год, были руки 18,5 дюймов. То же самое у Tommy Samsone в 1963 году. А сегодня девятнадцати дюймовые руки не были достаточны для того, чтобы выиграть. Я получил второе место, а руки у меня были двадцать дюймов. На следующий год, возможно, будут еще больше. Я представления не имел, какие сюрпризы могла преподнести Америка. Это была сумасшедшая страна, казалось там находится неиссякаемый источник возможных чемпионов. Каждый год из Америки появлялось что-то новое, что-то фантастическое.
Я надеялся только на одно — у меня было больше энергии и желания, чем у кого бы то ни было. Я был самый «голодный» среди всех. Я хотел добиться своего сильно, аж до боли. Я знал, что в мире нет такого другого, кто хотел бы этот титул с такой силой как я.
Журналисты из американских журналов о бодибилдинге пришли ко мне в раздевалку и попросили дать интервью. Я подумал, что они шутят и засмеялся. Но мой переводчик сказал мне: "Нет, Арнольд, они серьезно".
Они включили свои магнитофоны и попросили фотографов начать фотографировать. Они хотели знать, как я тренируюсь, каковы мои секреты. Мне казалось, что у меня нет никаких секретов. Наоборот я хотел УЗНАТЬ секреты. Что же происходило? Они спрашивали у меня. Ну, я рассказал им про базовые упражнения, про мою раздвоенную тренировку.
Потом я стал спрашивать, как тренируются чемпионы в Америке. Теперь они подумали, что я шучу. Но я хотел это знать. Я, наверное, задал бы Чету Йортону тысячу вопросов. Я знал, что он живет в Калифорнии — Мекке Бодибилдинга. Он тренируется с самыми известными культуристами. Дейв Дрейпер, Ларри Скотт — самые первоклассные ребята. Ему было всего двадцать восемь лет, но он уже считался мастером. По его виду и поведению я судил, что он, должно быть, знает все. Я задал ему несколько вопросов. Я не хотел, чтобы они подумали, что я ворую у него идеи и поэтому выиграю титул на следующий год. Прежде всего, меня интересовали его ноги. Как он тренировал ноги, что получалась такое отличие от других. Сами упражнения не отличались от моих, но он делал их иначе. Он делал больше повторений. Это позволяло достичь разделения мышц и выжечь границы между ними.
Я думал, что у него может быть есть специальные упражнения, но это было неверно. Он сосредотачивался на обычных упражнениях. В этом и заключался его «секрет» — сосредоточенность, концентрация. Он работал так, чтобы получить от упражнения все, что оно могло дать.
