Арнольд Шварцнеггер - Учебник культуризма
Потом я стал спрашивать, как тренируются чемпионы в Америке. Теперь они подумали, что я шучу. Но я хотел это знать. Я, наверное, задал бы Чету Йортону тысячу вопросов. Я знал, что он живет в Калифорнии — Мекке Бодибилдинга. Он тренируется с самыми известными культуристами. Дейв Дрейпер, Ларри Скотт — самые первоклассные ребята. Ему было всего двадцать восемь лет, но он уже считался мастером. По его виду и поведению я судил, что он, должно быть, знает все. Я задал ему несколько вопросов. Я не хотел, чтобы они подумали, что я ворую у него идеи и поэтому выиграю титул на следующий год. Прежде всего, меня интересовали его ноги. Как он тренировал ноги, что получалась такое отличие от других. Сами упражнения не отличались от моих, но он делал их иначе. Он делал больше повторений. Это позволяло достичь разделения мышц и выжечь границы между ними.
Я думал, что у него может быть есть специальные упражнения, но это было неверно. Он сосредотачивался на обычных упражнениях. В этом и заключался его «секрет» — сосредоточенность, концентрация. Он работал так, чтобы получить от упражнения все, что оно могло дать.
Поговорив с Йортоном за кулисами всего несколько минут, я узнал свои недостатки. Кроме слабых ног, я совсем не тренировал пресс и у меня не было таких мелких мышц, придававших качество, как серратус. Серратус очень смотрелся между грудью и широчайшими. Но самым моим слабым местом были ноги. У меня были большие ноги, но я не мог должным образом напрячь их. Не получалось показать разделения волокон: ноги у меня были как два больших чурбана. Я тренировал икры, но неправильно — и наверняка с гораздо меньшим усилием, чем все остальное тело. Йортон тренировал свои бедра и икры так же серьезно как руки или грудь. Несмотря на то, что я постоянно напрягал мои руки и грудь, я редко беспокоился о том, чтобы также напрягать мои ножные бицепсы и никогда не пытался держать под контролем мышцы икр.
Когда я уезжал в Лондон, все те, кто помогал мне собрать деньги на билет, да и я сам, думали, что будет отлично, если мне удастся войти в первую шестерку. Именно в таком ключе мы обсуждали эту поездку. Говорили, что первые соревнования позволят увидеть, что надо делать, чтобы выиграть этот титул. Когда они услышали, что я занял второе место, они совсем обалдели. Друзья забрали меня из аэропорта и повезли в Мюнхен на большой праздник победы. У нас была всевозможная выпивка — в бочонках, в бутылках, в банках. Там была тихая музыка и танцы. Но я думал только об одном: как бы побыстрее добраться до зала и начать тренироваться для следующего чемпионата "Мистера Юниверс".
Глава 4
Я незамедлительно вернулся к своему тренировочному графику. Я не отдыхал совсем. Святое дело: дважды в день я выбрасывал все лишнее из головы и проводил тренировку.
Произошли и другие изменения, изменения, которые могли затронуть всю мою жизнь. Человек, которому принадлежал зал, которым я руководил, вдруг заявил, что готов перестать заниматься бизнесом в этой области. Он хотел заниматься только изданием своего журнала и изготавливать протеин. В первую очередь этот бизнес он предложил перекупить мне. Это была отличный случай: я смог бы тренироваться и быть независимым. Ничего лучшего я и пожелать не мог, но у меня не было денег, чтобы купить этот зал. Я смог бы занять какую-то сумму, но этого явно было бы недостаточно. У меня не было еще достаточной репутации, чтобы взять деньги в банке, и у моих друзей не было таких денег. Но я знал, что деньги надо достать обязательно. И я достал их. Я руководил клубами, продавал пищевые добавки, давал частные уроки и делал любую другую левую работу, которую только удавалось найти.
Из этих источников и из того, что удалось занять у друзей, я, в конце концов, наскреб необходимую сумму, чтобы купить оборудование для зала. Но и после этого дела не поправились. Были долги, которые нужно было отдать, а, кроме того, надо было делать кое- какие работы в зале. Это была борьба, адская борьба.
Своей семье я ничего не сообщал. Они представления не имели, что происходит. Они были расстроены моим уходом из армии и моей поездкой в Мюнхен, тем, что я бросил дом и начал руководить спортзалом и тем, что отказывался учиться какой-нибудь респектабельной профессии. Они регулярно звонили мне и писали письма. Они спрашивали меня, когда я найду настоящую работу и начну жить размеренной жизнью. Они спрашивали меня: "Неужели мы вырастили лодыря и тунеядца? Сколько ты еще будешь тренироваться, и жить в воображаемом мире". Я стойко переносил все эти негативные мысли. Каждый раз, когда я приезжал домой на праздники, мать отводила меня в сторону и спрашивала: "Арнольд, почему ты не слушаешься своего отца? Бери с него пример. Смотри чего он достиг в своей жизни. Он добился определенных результатов. Работает в полиции. Его уважают".
Все что они говорили, я пропускал мимо своих ушей. Мой образ мыслей был выше всего этого, был выше работы за зарплату, выше Австрии и респектабельности в мелких городах. Я продолжал делать в точности то, что считал я должен был делать. Мысленно я представлял себе единственный выход, который заключался в том, чтобы достичь вершины, чтобы быть самым лучшим. Все остальное имело второстепенное значение.
Мои родители не знали, как трудно мне приходилось в самом начале в Мюнхене, иначе они бы еще сильней настаивали.
Единственное, что меня спасло, так это мой интерес к бизнесу. Я лучше всех учился по этому предмету в школе в старших классах. Я думаю, что где-то в глубине сознания я понимал, что должен хорошо понять механику делового мира, чтобы сделать свои мечты выгодными. Я начал применять это на практике в Мюнхене. Второе место на соревнованиях "Мистер Юниверс" я стал использовать в рекламных целях, чтобы привлечь новых клиентов в мой спортзал. За очень короткое время их число увеличилось с семидесяти до двухсот.
Вскоре после возвращения в Германию я соревновался в Эссене. Из-за моего успеха на "Мистер Юниверс" там на меня смотрели, как на супермена. Я думаю, что ни один судья на меня критически не взглянул. Можно сказать, что эти соревнования я выиграл, едва переступив порог. Несмотря на то, что, на соревнованиях не принято производить измерения, один из судей достал сантиметр и измерил мне руку. Получилось больше двадцати дюймов. Для них это было достаточно.
Когда я вернулся в Мюнхен мои фотографии стали все чаще появляться на обложках культуристских журналов. Это вызвало новый приток клиентов в мой зал. Дела стали поправляться. В итоге я смог выплатить долги и даже оставить кое-какие деньги для себя.
Я получил письмо из Лондона, в котором меня просили приехать для «представления». Через несколько дней пришло еще одно письмо из Ньюкастла, потом еще по одному из Плимута и Белфаста. И все приглашали меня для «представлений». Это несколько меня озадачило. Что они обозначали словом «представление»? Об этой стороне бодибилдинга я вообще ничего не знал.
Из Лондона письмо написал Ваг Беннет — один из судей на соревнованиях "Мистер Юниверс". Он пригласил меня домой на ужин после соревнования. В тот раз он мне сказал, что мой тип сложения ему нравится больше чем Йортона. На том соревновании он был за то, чтобы мне дали первое место. Он был один из организаторов лондонского шоу и содействовал тому, чтобы и другие английские организаторы пригласили меня. Он сказал мне тогда, что он и его семья хотели бы мне помочь советами по моему выступлению. Я вспомнил, что мне было приятно с ним общаться и написал, что согласен на его предложение.
Я прилетел в Лондон за несколько дней до начала представления. Ваг поселил меня у себя дома и стал учить меня позировать под музыку. Сначала я возмутился — я выиграл второе место на соревнованиях "Мистер Юниверс" — и почему это он думает, что может меня чему-то научить в позировании.
Это было глупое и высокомерное поведение. По правде говоря, трудно бы было найти более лучшего и понимающего учителя. Ваг Беннет участвовал в судействе соревнований много лет и естественно он много знал, о том, что больше всего впечатляет судей и зрителей. Сначала он дал мне несколько предварительных советов о том, как строить позирование. Я не хотел снимать рубашку. Я хотел выдержать паузу, чтобы он удивился, увидев чего я достиг со времени нашей встречи на соревнованиях месяц назад. И действительно, когда я ее снял, он был поражен, а потом сказал, что это еще одна причина, чтобы позировать в движении и под музыку.
Я был совершенно смущен его предложением позировать под музыку. У меня не было никакого музыкального слуха, да и к тому же я не любил полуклассическую музыку, которую он предлагал. В то время я всегда считал, что все старинное и классическое представляет собой скуку и потерю времени. Я любил современную музыку, что-нибудь популярное, с четким ритмом и движением. Он объяснил, что для выступления стоит использовать более сложную музыку, более глубокую. Он считал, что наиболее подходящей будет музыка из фильма «Exodus» (Исход). Ваг объяснил мне, что культуризм — это шоу-бизнес особенно на высоком уровне выступлений и соревнований. Я эту мысль осознавал, но никогда для себя, ее вслух не высказывал. Если я хотел достичь результатов в выступлении, я должен был научиться выступать. Естественно этот аргумент меня убедил.
