Игорь Рабинер - "Локомотив", который мы потеряли
В середине сезона ставился вопрос об увольнении из клуба Овчинникова, пресс-атташе Удалыюва и ряда других сотрудников. Я встал на их защиту, потому что считал себя обязанным отстаивать людей, очень полезных клубу. Тот же Удальцов, активный парень, с детства настоящий болельщик «Локомотива», не только профессионально исполнял обязанности пресс-атташе, но и сыграл огромную роль в становлении клубного фан-движения. Взял его на работу, по-моему, Филатов – но я видел пользу, которую человек приносит, и не мог позволить, чтобы его убрали. Вообще не понимаю, как тренер может влиять на такие вопросы. Если клуб сильный, у него должна быть стабильная инфраструктура и кадровая политика. В противном случае каждый клуб, меняя тренера, будет представлять собой выжженную землю.
Кстати, я испытал шок, когда уже после моего увольнения Удалыюва прямо с пресс-конференции из Баковки забрали в армию. Не буду называть имена, но эта история говорит о моральных качествах человека, который это организовал. Вновь приходится говорить все о том же уходе от доброй атмосферы, которая всегда была свойственна «Локомотиву»…
Готов ответственно заявить, что первые полгода Бышовцу давали абсолютно спокойно работать. Ни я, ни кто-либо другой ни полуслова не говорили о том, что Бышовца нужно поменять. Не то что в интервью не говорили – об этом и речи быть не могло, – а даже в кулуарах, на трибуне или еще где-то. Подобные разговоры начались, пожалуй, только после ухода Лоськова, когда стало окончательно ясно, что команда и главный тренер не представляют собой единого целого.
Если бы по ходу сезона мне предложили пост главного тренера, наверное, согласился бы. Но ничего не делал для того, чтобы это произошло. И даже в разговорах об этом никогда не заикался. Никогда в жизни себя никому не навязывал.
Наоборот – осенью, когда стало окончательно ясно, что этот тренерский штаб с возложенными на него задачами не справился, я рекомендовал других специалистов. Тех, которые умеют выигрывать и не будут просить какое-то время на перестройку игры, потому здесь все уже есть. И состав, и финансовые условия, и инфраструктура. Среди тех, кого я рекомендовал, был и Газзаев. Но он остался в ЦСКА, а в «Локомотив» пришел Рахимов. Удачи ему.
Сейчас я чувствую себя счастливым человеком, потому что вернулся в свою тренерскую профессию. Ощущаю очень большой азарт, мне комфортно с молодыми игроками, накопилось много мыслей о том, как по-новому нужно строить тренировочный процесс… Я поглощен своей новой работой и чувствую огромный прилив энергии.
Но «Локомотив» по-прежнему в моем сердце. И я никогда не смогу назвать для себя эту команду – бывшей.
ВалерийФИЛАТОВ:
«ЛИПАТОВ ПРЕВРАТИЛ "ЛОКОМОТИВ* В ОСИНОЕ ГНЕЗДО»
Бывший президент «Локомотива» переживал свою отставку очень болезненно. С декабря 2006 года, когда она произошла, один из двух главных творцов железнодорожного чуда не дал ни единого интервью; от всех предложений о возвращении в российский футбол отказывался точно так же, как и от бесед с журналистами. Даже матчей сезона-2007 практически не видел…
С Валерием Николаевичем мы знакомы полтора десятка лет, но никакой уверенности, что это поможет прервать его «обет молчания», у меня не было до последнего момента. А все потому, что Филатов всегда был равнодушен к публичной стороне своей работы и даже в лучшие времена на интервью если и соглашался, то с крайней неохотой. Он никогда не стремился завоевать расположение публики, слово «пиар» для него равносильно ругательству. И, скажем, когда лично собрал и повез в Чечню на специально арендованном самолете одежду и еду для российских солдат во время войны – строго-настрого запретил посвященным об этом рассказывать. Хотя сколько вистов на этом поступке мог бы набрать – понятно всем.
Но разговор для этой книги к пиару никакого отношения не имел – в футболе-то Филатов больше не работает. Темой беседы был «Локомотив», филатовское детище, в которое он столько лет вкладывал всю душу. По свидетельству абсолютно всех, кто работал в клубе, бывший президент отдавался своему делу, как говорится, «на разрыве аорты». Люди не скрывают, что работать с ним было очень непросто – потому что от других он требовал не меньше, чем от себя. И, будучи человеком прямым и порывистым, отчитать в случае чего мог далеко не только в парламентских выражениях. Зато каждый знал, что это – искренне. На сто процентов.
Неравнодушие к тому, что происходит с «Локо», и побудило Филатова в конце концов согласиться на беседу для книги. Разговор состоялся в первые дни марта в холле московского отеля «Арарат Hyatt» – и после того, когда диктофон был выключен, мы еще долго вспоминали тот, настоящий «Локомотив».
На одну тему, впрочем, он высказываться отказался наотрез. Об отношениях с Семиным…
– Больше года прошло уже с момента моей отставки из клуба, а ощущение никуда не уходит: вступил в дерьмо и никак не могу отмыться, – резко начал Филатов. – Никогда в «Локомотиве» не было такой обстановки недоверия и подозрительности, какая сложилась с появлением Сергея Липатова. Да, с тем же Семиным у нас за 15 лет было много жестких столкновений, но, во-первых, посторонние о них не знали: на публике, в том числе и при игроках, мы всегда были заодно. На первом месте у нас всегда шли интересы дела.
Потом же все затмили личные амбиции и непомерное тщеславие одного маленького человечка с комплексом Наполеона. Липатова.
При Липатове, который не может жить без интриг, «Локомотив» превратился в осиное гнездо. Седьмое место, которое команда заняла в прошлом сезоне, стало результатом именно тех отношений, которые сложились в клубе. При том, что, убежден, по составу более сильной команды в российском футболе нет. И тогда, и сейчас.
Как Липатов появился в клубе? Когда бюджет «Локомотива» составлял десять миллионов долларов, в РЖД нам доверяли и детально не следили за тем, как мы тратим деньги. Тем более что поводов для каких-либо подозрений не было: результаты нашей работы были налицо. Но затем бюджет клуба стал расти – двадцать, тридцать, сорок миллионов, – и тут уже всем стало очень интересно, сколько же Филатов ворует. Вот Липатова и поставили, как принято выражаться, «смотрящим» от РЖД.
Своей главной ошибкой считаю то, что я ему слишком доверял – как, собственно, и привык за всю свою жизнь, когда вместе с кем-то работаю. Думал, весь его интерес к тому, что происходит в «Локомотиве», – от души. Оказалось, сильно заблуждался. Так вышло, что прежде мне не доводилось сталкиваться с настоящим интриганством, – а когда я все понял, было уже поздно. Конечно, совсем не подпускать его к клубу было невозможно, но многих вещей мог бы не говорить. Потому что затем те же факты преподносились руководству РЖД в совершенно другом свете.
Когда Владимир Якунин возглавил РЖД, прямой контакт с ним у меня был: еще в бытность его вице-президентом компании мы работали над некоторыми совместными проектами. Встречались и после его повышения, отношения были вполне нормальными. Но, как только появился Липатов, практически все прямые контакты оборвались. Информация стала доводиться до верхов исключительно в нужном ему виде.
Когда в декабре 2006-го я пришел на совет директоров и узнал, что принято решение о моей отставке, больше всего мне было обидно одно. То, что мое мнение даже никто не выслушал, со мной не встретились – а просто поставили перед фактом. Думаю, заслужил, чтобы руководство узнало позиции двух сторон.
Зачем все это Липатову было нужно? Думаю, для самовыражения. Его же никто не знал. Ну, президент «ТрансТе-леКома» – но ведь таких «транстелекомов» тысячи! А «Локомотив» – один. И ему страшно хотелось им порулить. Даже когда он уже был председателем совета директоров и контролировал финансовые потоки, окончательные решения по главным вопросам все равно принимал я. А Липатов рвался к власти, ему нужно было командовать. Одному.
Теперь понимаю, что за последние три месяца сезона-2006 он проделал огромную работу. Результатом чего и стала известная рокировка – хотя всем было очевидно, что Бышовец и Семин не сработаются. Но ради того, чтобы избавиться от меня, председатель совета директоров готов был пойти на все, что угодно.
В тот день я шел на совет директоров, еще ничего не зная. Мы заняли третье место, и я думал, что будет решаться вопрос о тренере- оставить Долматова или искать нового. Но все повернулось совсем иначе.
Никогда не обижаюсь, когда человек выражает свои эмоции, пускай и негативные, открыто. Тот же Вадик Евсеев – уникальный человек! Да, он крикнул в телекамеры после матча последнего тура чемпионата 2006 года: «Спасибо Муслину!» И что? Человек сказал, что думал, и имел на это полное право. И я от Евсеева много раз в лицо весьма резкие высказывания слышал. Липатов же одним людям говорил одно, другим – прямо противоположное. Встречался с игроками за моей спиной и за спиной Муслина, что-то им рассказывал, объяснял, обещал. Сохранить нормальную обстановку в команде при этом было просто невозможно.
