Владимир Галедин - Лев Яшин
И начались для советских граждан жуткие испытания. И на поле. И на трибунах, где наши присутствовали в небольших количествах. И у телеэкранов — тут в массовом порядке, поскольку матч транслировался. А сердце-то у любого — одно.
На 65-й Месэй бьет с рикошетом с 18–19 метров. Яшин берет. Через две минуты супермомент у того же Кальмана. Удар в упор — Поркуян бросается под мяч.
В финальной десятиминутке венгры упустили две последние возможности. И если всё тот же Ракоши, завершая прорыв Бене справа, не попал по мячу (та сцена снилась многим отечественным любителям футбола), то выстрел со штрафного в 20 метрах от ворот, совершенный Шипошем, Яшин отбил так блистательно, что, наоборот, с воспоминания о беспримерном подвиге вратаря каждый советский человек мог теперь встречать всякое новое утро. И становилось чуть радостнее на душе.
Вот как это было. Сошлись ведь прежде всего два наиболее опытных игрока: обоим за тридцать, мастерства хоть отбавляй. Тот, что в белой форме зарядил отменно, будто и стенки нет, — а тот, что вратарь, метнулся в левый от себя угол и спас.
После чего настала пора заканчивать. Ясно уже, кто одолел. Испанский судья просвистел в срок.
А Лев Иванович тем невообразимым сейвом — даже если бы вообще более ничего не совершил — застолбил себе место в истории. Потому как сборная СССР первый и последний раз оказалась в полуфинале чемпионата мира.
На следующий день репортаж Л. И. Филатова начинался с торжественных строк: «Вчера сборная СССР одержала победу, которую еще никогда не одерживала. И мы, советские журналисты, пишем отчеты, которые еще никогда не писали». Через пять лет в книге 1971 года «Ищи борьбу всюду» лучший наш футбольный журналист признается: он написал эти два предложения до четвертьфинала. Дело, мы понимаем, не в самоуверенности: состав венгров говорил сам за себя. Суть, похоже, в неуловимом предчувствии, не поддающемся рациональному объяснению.
Яшинское «спасение» под занавес не осталось без внимания. «…A сильнейший удар, выбитый им на угловой, вызвал шумные аплодисменты на стадионе», — писал Борис Пайчадзе 29 июля в «Футболе». Выходит, неоднократно списанный, чуть было не оставленный дома под бесконечное бурчание про «дорогу молодым», он постоянно оказывается в центре шумных событий. Мало того, он, голкипер, и определяет течение тех событий.
Разумеется, иной, кроме Яшина, кандидатуры на бой с западными немцами и представить было нельзя.
Да, к сожалению, острота противостояния двух европейских сборных не уменьшилась за десять лет. Холодная война, вечные проблемы с ГДР, ракеты, Берлинская стена, Западный Берлин — все эти вещи, абсолютно не связанные с футболом, полезли наружу, как осколки весной из-под кожи раненого. Приемлемый договор с ФРГ был подписан лишь в 1970 году, а за четыре года до того западные немцы оставались для нас политическими противниками. Если не врагами. А здесь еще и схватка за выход в финал. Потому и выходить полагалось на битву.
Яшин — практически в одиночку! — доказал в тот вечер 25 июля в Ливерпуле, что футбол есть игра.
Мастерством в первую очередь — иначе кто ж тебя поймет? Поэтому хороший удар Эммериха на 2-й минуте со штрафного был ликвидирован вратарем сборной Союза безо всяких отскоков. И дальше пошло, по крайней мере, в первом тайме по вратарскому сценарию. Вот (11-я минута) Хельд, уйдя от Пономарева, простреливает. Яшин бросается руками и головой вперед, не думая ни о чем, кроме круглого снаряда со шнуровкой. Центрфорвард Зеелер летит к мячу — и не успевает чуть-чуть, задев голкипера ногой и, конечно, перелетев через него. Оба встают. Яшин возвращается купавшему немцу, первым протягивает ему руку и… извиняется (жесты не обманут), пытаясь при этом объяснить свою позицию. У Зеелера, понятно, другой взгляд на ситуацию. Однако, пожестикулировав, два мастера придут к согласию.
С похожим моментом из футбола современного сравнивать не будем — достаточно подчеркнуть: нападающий все-таки шел ногой вперед, а вратарь — лицом, вовсе никого не видя вокруг. Вины Яшина нет и не может быть. Тогда почему он извиняется и протягивает руку?
Знаете, коли бы мы с вами такое постигли, то и жили бы несколько иначе.
А русский с немцем как-то начали находить общий язык. Оставаясь, естественно, при этом непримиримыми соперниками на столь любимом ими футбольном поле. Уже через несколько минут Уве бьет в упор с шести метров после прострела Эммериха. Лев хладнокровен и бесстрашен — не исключено, что совершено самое эффектное «спасение» чемпионата мира.
Действо развернулось. На 27-й минуте защитник Данилов, сыграв опасно ногой, попал по лицу тому же Зеелеру. По идее, надо назначать штрафной удар в пределах штрафной площади — судья не видел, похоже. А игра продолжилась. Зеелер упал. Данилов убежал. Судья не просвистел. «Фейр-плей» не изобретен. Странно: немцы также не проявили желания помочь товарищу. В отличие от Яшина. Советский голкипер подходит к чужому форварду и аккуратно поднимает его с травы. Успокаивает. Затем зовет бригаду врачей. И лишь вежливо убедившись, что ничего опасного не случилось, возвращается в ворота.
Которые пришедший в себя Уве тут же атакует со всей страстью. Сначала, игрой отомстив ударившему его защитнику, бьет головой под перекладину — Яшин прост и изящен. А через минуту происходит новый знаковый эпизод.
Нет, мяч в ногах (где же наша защита?) у Зеелера он взял, можно сказать, в очередной раз. Но, поднявшись не без труда, разъяснил попавшему в него ногой Эммериху (тот в ворота вместо мяча влетел), что такие дела не приветствуются. Не кричал, не ругался — вразумлял. Видите ли, они с Уве кое-что поняли, а 25-летний к тому времени Лотар (будущая легенда дортмундской «Боруссии») еще нет. Впрочем, добрый Зеелер на 44-й минуте после нового прохода Халлера атакует с линии вратарской. Как мяч отбит… Интуиция, реакция — всё вместе.
А потом начались неприятности для сборной СССР. Гол, безусловно, прежде всего. Из упомянутого рассказа Яшина Сальникову: «Во встрече с командой ФРГ счет открыл Халлер. Он получил диагональную передачу, по-моему, от Шнеллингера и, казалось, прежде чем нанести удар, обязан был обработать мяч, ибо стоял почти лицом к воротам. Я инстинктивно вышел вперед, чтобы сократить ему угол обстрела. Но Халлер против ожидания сразу нанес удар из очень трудной и невыгодной позиции. Удар вышел не сильным, но неожиданным, и это решило дело».
То дело, если говорить об окончательном исходе, должен был решить эпизод с Численко, после которого наши остались в меньшинстве.
Несомненно, минутой ранее Шнеллингер попал по ноге советскому правому крайнему, а свистка не последовало. Так зачем бить похожим образом Хельда, который здесь вообще ни при чем? Наверное, и сам Игорь Леонидович, отличный нападающий, выступавший и на предыдущем первенстве мира, капитан, кстати, в 1966 году московского «Динамо», — не смог бы ответить на этот вопрос. Яшину-то тоже больно было, а он поднимался с газона и пытался объяснить, довести до сознания.
Вторую половину Советский Союз начал в неподъемной ситуации: кроме выбывшего Численко, команда не имела возможности в полной мере рассчитывать и на Йожефа Сабо, получившего травму колена. Пасовать, совершать упражнения с мячом на месте он мог, бегать — нет. А германцы-то в превосходном виде, с юной взошедшей «звездой» — полузащитником Францем Беккенбауэром. Кайзером его назовут позже, однако и в июле 66-го было ясно, что перед нами не простолюдин. И в разреженном по вышеупомянутым причинам пространстве Франц начал пристреливаться. На 55-й минуте и десятью минутами позже он бил немного мимо нижнего левого от голкипера угла. А на 67-й минуте Оверат после быстрой контратаки ударил с ходу в правый нижний угол (сильно походило на выстрел англичанина Кевана в 1958 году). Яшин отменно среагировал. Угловой подал Эммерих, Халлер подхватил, обработал (мешать ему было некому) и удобно отдал Францу. Который исполнил с небольшой подкруткой в тот же правый нижний. Гол. 0:2. Еще раз обратимся к свидетельству вратаря: «В этом матче я пропустил гол от Беккенбауэра, вызвавший много кривотолков. Беккенбауэр с мячом не спеша продвигался к нашим воротам, высматривая по пути, кому бы повыгоднее отпасовать. Он долго не мог решить этого, поскольку все партнеры были прикрыты. Я низко нагнулся и с трудом сквозь мелькавшие просветы в частоколе ног игроков старался не упускать его из виду. И все-таки, к несчастью, в решающий момент, в момент удара, Беккенбауэр оказался скрытым от меня игроками, и я увидел мяч, летящий в угол, слишком поздно. Такова правда об этом голе, вызвавшем много разноречивых суждений, в том числе и слишком поспешных». До суждений доберемся, сейчас констатируем: за двадцать с небольшим минут до финального свистка отечественная команда, имея в наличии девять с половиной игроков, учитывая состояние Сабо, проигрывала могучему противнику два мяча. Здесь и семь получить можно. Или даже больше.
