Иван Тимошкин - Как уничтожили «Торпедо». История предательства
Глава третья
Команда моего детства
Я люблю 1960-е годы: утреннюю дорогу в школу; пустыри, где мы с друзьями после уроков до темноты гоняли мяч, вместо стоек ворот побросав свои портфели; тихие переулки; шумные улицы с подслеповатыми автобусами, точно игрушечными троллейбусами и огромными, трясущимися всем своим мощным телом трамваями… Но, главное, я люблю эти годы за то, что вместе с ними в мою жизнь раз и, как оказалось, навсегда вошла команда, без которой я не мог бы представить себя в этом мире…
В 1960 году у «Торпедо» был потрясающий по результату и красоте сезон, равного которому уже никогда, наверное, не будет. Игра, показанная командой, поразила стольких людей, что число ее поклонников удвоилось, а то и утроилось. Но, странное дело, сколько потом я ни пытался выведать у футболистов того поколения, как же все-таки играло «Торпедо», в чем был секрет его обаяния, четкого ответа не получил. Впрочем, сейчас-то я понимаю, почему так происходило: разве можно объяснить футбол?!
В какой-то мере мой информационный голод смог утолить Лев Иванович Филатов. Как-то в конце 1980-х я постучал в его тесный кабинетик и, взяв очередной номер «Футбольчика» (как тогда ласково называли еженедельник все его читатели), спросил: «Лев Иванович, вы хорошо помните «Торпедо» образца 1960 года?» Разговор тот, помнится, растянулся надолго. Его детали уже стерлись в памяти – осталось главное. «Понимаете, Ваня, – начал Филатов, приподняв брови, как он всегда делал при разговоре, отчего морщины на его лбу становились еще резче и глубже, – не могу сказать, что та команда была самой сильной. Нет. В разные годы были клубы и помощнее, и подинамичнее. Но несомненно то, что она была самой талантливой в истории отечественного футбола. Да, очаровательная была командочка! Счастливый подбор мастеров – один к одному. И не надо напрягать память, чтобы, в отличие от команд будничных, рядовых, перечислить всех действующих лиц: А. Глухотко – А. Медакин, В. Шустиков, Л. Островский – В. Воронин, Н. Маношин – С. Метревели, В. Иванов, Г. Гусаров, Б. Батанов, О. Сергеев. Поражала изящная графика перемещений в стиле позднего «дубль-ве» – направления заканчивавшегося, но еще не скомпрометированного окончательно».
Позже, уже в зрелом возрасте, поверяя свои детские впечатления прошедшими годами, словно испугавшись, не потемнела ли рамка той картины, да и не потускнела ли сама страница, так ярко вписанная в историю клуба, убедился – нет, не потемнела и не потускнела. Напротив, как и все настоящее, та победа, тот золотой дубль со временем обогатился новыми ощущениями и переживаниями…
Как я уже упоминал, «Торпедо» вошло в мою жизнь в начале 1960-х, с приходом периода хрущевской оттепели. Тогда, если помните, на экран вышел фильм Марлена Хуциева «Застава Ильича». В культовой для того поколения молодых людей ленте есть такой эпизод. Три друга, главных героя, встречаются, и между двумя из них происходит короткий диалог. «Ты где вчера был?» – «На футболе». – «И кто выиграл?» – «Торпедо». – «Порядок!» Много раз я обращал внимание на тот несколькосекундный эпизод. Но только недавно вдруг подумал о том, что «Торпедо» вольно или невольно оказалось связано с периодом оттепели в истории нашей страны, когда очень многие люди поверили в возможность не только внутренней, но и внешней свободы. Я тогда был слишком мал, чтобы чувствовать все это так остро. Но, повзрослев, связал это ожидание свободы с футболом и командой «Торпедо», бросившей, пусть и на футбольном поле, вызов власть имущим. Да, собственно, и создана она была первым директором АМО ЗИС Иваном Лихачевым в порыве болельщицких чувств. Легенда гласит, что якобы Лихачев, обращаясь к первому составу команды, сказал: даже если «Торпедо» не займет высокое место, но по ходу сезона сможет пару-тройку раз «приложить» грандов отечественного футбола – ЦДКА, «Динамо» и «Спартак», – он будет доволен. Чего здесь было больше – ведомственных амбиций (мол, мы ничем не хуже Министерства обороны и МВД) или каких-то иных причин – сейчас сказать не сможет уже никто. Но совершенно очевидно, что такая позиция пришлась многим по душе. Может, еще и поэтому судьба команды странным, непостижимым образом переплелась с судьбой страны: взлет в оттепельные 1960-е, стагнация в застойные 1970—1980-е и упадок в лихие 1990-е.
Творцом же той победы, безусловно, был тренер автозаводцев Виктор Маслов, человек-легенда. Его жизнь сложилась непросто, его часто не понимали, предавали. Но наперекор всему и вся он поднимался, как Илья Муромец, и вновь одерживал одну победу за другой. С разными командами, в разных условиях он выигрывал и выигрывал, создавая команды не на один-два сезона, а на десятилетия. То киевское «Динамо», которое мы все знаем и помним, – его рук дело. Кто бы и что бы сейчас ни говорил. Потому и разговор о нем – особый. Правда, написано и сказано о Маслове немало. Но все же рискну предложить несколько строк, навеянных рассказами близко знавших его людей.
Крупным планом
Дед
Виктор Александрович Маслов не был заметным игроком – таким, как Бесков, Якушин, Николаев, Симонян или Лобановский. Но, так же как и они, он стал великим тренером, со своим особенным взглядом на игру и футболистов. Взглядом изнутри, снизу, а не сверху, с высоты своего игроцкого прошлого. Он видел и понимал игру, находясь как бы вместе со своими подопечными на поле, а не наблюдая с трибуны стадиона, откуда, кажется, все прослеживается гораздо крупнее и четче. Может, поэтому его взгляды на футбол были понятнее и ближе игрокам?
Легенда гласит, что именно при нем в 1960-е годы торпедовцы стали выступать в полностью белой форме. А все потому, что он вычитал где-то или услышал от кого-то: белый цвет зрительно увеличивает формы предмета. И решил, что соперник, увидев перед собой гренадеров, глядишь, в каких-то моментах испугается пойти в борьбу, стык в стык, без чего тоже не бывает футбола. Он же, рассказывают, был инициатором строительства небольшого стадиончика на Восточной улице (нынешний стадион имени Э. Стрельцова). Обязательно небольшого – футбольного. На расспросы, почему именно такого, а не побольше – вроде широко распахнутого «Динамо» или вместительных «Лужников», – он, хитро улыбаясь, отшучивался: мол, заполнить 30-тысячник будет сложно. А вот при трибунах тысяч на 10–15, забитых до отказа своим, заводским болельщиком, команда на своем поле будем побеждать всех. А если сама не потянет – зрители пособят.
В отличие от своего учителя Сергея Бухтеева или того же Бориса Аркадьева Маслов не был широкообразованным человеком. Но он обладал острым и сметливым умом – такой бывает лишь у тех, кто до всего в жизни доходит сам, а не берет готовые рецепты из учебников. Потому-то, по воспоминаниям близко знавших его людей, он определял физическую готовность игроков на глазок, лишь внимательно понаблюдав за тренировкой. И ведь, что интересно, практически никогда не ошибался. Может быть, поэтому он, никогда не отказываясь от общения с журналистами, не терпел только одного – дилетантства. Когда видел, что его собеседник не разбирается в футболе, а является лишь начетчиком, нахватавшимся терминов и словечек, но не знающим, как, куда и к чему их приложить, он закрывался, отмахиваясь от наседавшего репортера дежурными фразами и досадуя на зря потраченное время. А если тот настаивал, мог применить и ненормативную лексику, благо за словом в карман никогда не лез.
Маслов был человеком прямым, лишенным всякой дипломатичности. Когда кто-то из зиловских начальников, навестив команду, попытался дать ценные указания, как улучшить игру, он резко ответил: «Я же вам не указываю, как правильно собирать машины, вот и вы не лезьте в мое ремесло, в котором ровным счетом ничего не понимаете». Далеко не всякий руководитель сможет разглядеть в таком ответе простую истину: каждый профессионал должен заниматься своим делом. За правду он не единожды дорого расплачивался. Приведу лишь один пример. Когда в 1961 году, после золотого дубля, «Торпедо» в чемпионате заняло только (!) второе место, дойдя и в Кубке СССР до финала, начальство ЗИЛа не упустило возможности поквитаться с не признававшим ошейников и поводков тренером. Но сильным мира сего показалось мало просто вызвать его на ковер, отчитать и указать на дверь. Приказ о своем увольнении Виктор Александрович получил из рук уборщицы, милой женщины, кажется, не понявшей, в какой грязной игре она оказалась замешана.
Таким же прямым Маслов был и в своих высказываниях о футболе. Это ему принадлежит ставшая впоследствии знаменитой фраза «Только не злите Эдика!». Он, как никто другой знавший Стрельцова, понимал, что тот может сотворить на поле, если его как следует разозлить. Говоря об игре форвардов, он однажды сказал: «Если нападающий забивает от случая к случаю, на хрен мне нужен такой нападающий?» Или «не форварды на флангах, а атака по флангам». Разбирая игры сборных, он не торопился с выводами, а когда его подталкивали, горячился: «У больших команд игра идет в несколько слоев, тут все обмозговать нужно».
