Никита Симонян - Футбол – только ли игра?
Футболисты сборной сейчас приезжают на матчи буквально впритык. Приземлились днем, вечером – тренировка, на следующий день – игра, назавтра – снова самолет и домой. Хорошо, если рейс прямой, беспосадочный и погода летная, а то просидишь ночь в каком-нибудь аэропорту. Дома же многим игрокам надо сразу отправляться на сбор своей клубной команды.
Во время сбора подъем в 7 – 7.30, часовая работа. Потом завтрак. После завтрака – теория. После теории – вторая тренировка. Затем обед, отдых, и снова тренировка. После нее – восстановительные мероприятия…
Помню, когда тренировал «Арарат», дежурная по санаторию «Армения», где мы жили, видя, как проводит все дни команда, сказала: «Если бы у меня был сын, я бы никогда не разрешила ему стать футболистом».
Жара, дождь, снег, слякоть – работа не останавливается, работа идет. По сравнению с тем временем, когда я играл сам, увеличились нагрузки, повысилась интенсивность занятий.
Перед каждой календарной игрой – карантин: за два дня футболисты уезжают на базу. И после игры команда возвращается сюда же на восстановление. Только наутро, после сауны, массажа их отпускают домой. Если интервал между играми короткий, то зачастую вечером этого же дня надо снова возвращаться на базу. И так в течение всего сезона.
А ведь в любой команде немало людей семейных. Мужей, отцов почаще хотели бы видеть дома. Однажды на стадионе в Киеве после матча ко мне подошла Ирина Дерюгина, чемпионка мира по художественной гимнастике, жена Олега Блохина, и обеспокоенно спросила, не знаю ли я о планах Лобановского – отпустит ли он игроков домой? Я ответил, что слышал о возвращении команды на базу, и увидел на Ирининых глазах слезы: «Как же так, у него семья…» Что я мог сказать? Она сама была спортсменкой, все понимает, только от этого не легче.
Если подсчитать, Олег Блохин почти по полгода не бывал дома. И так все футболисты, которые играют за клубную и сборную команды. Не знаю другого вида спорта, где было бы столько соревнований, как в футболе. Здесь спортсмен проводит за сезон до 70 игр, иногда и больше.
Я полностью согласен со спортсменом и писателем Юрием Власовым, который на встрече с телезрителями в Останкино сказал, что никакие материальные блага не компенсируют человеку в большом спорте физических, нервных перегрузок и, добавлю от себя, психологических сломов, нередко происходящих потом.
На чемпионат мира в Испанию вместе с нашими футболистами поехали актеры Евгений Леонов и Михаил Ножкин. Их включили в состав делегации. Поскольку команда уезжала на длительное время, то сочли, что ей необходима эмоциональная поддержка, снятие напряжения, и с этой задачей справятся два прекрасных актера, два приятных коммуникабельных человека, интересных в общении.
На первую половину чемпионата приехали по туристическим путевкам жены футболистов. Они не жили с игроками на одной базе, приезжали на матчи из другого города, где остановились, и лишь один из дней им разрешили провести вместе с мужьями.
Но что за этим последовало! После проигрыша разразилась пресса – пошла издевка: привезли, мол, актеров, привезли жен, что за блажь! Это не делает чести нашим журналистам. Всегда надо объективно подходить к любой неудаче и трезво разбираться в ней.
Надо сказать, что жен футболистов других стран всегда можно увидеть на чемпионатах мира. Считается, что они хорошо влияют на состояние мужей. В 1986 году, в Мексике, в гости к нашей команде приехал французский футболист Папен с женой. Ребята их принимали. На пресс-конференции французские журналисты мне задали вопрос, почему не приехали жены наших игроков? Мне трудно было что-то ответить. Сказал, разумеется, что они относятся с пониманием к миссии своих мужей, футболистов национальной сборной.
Думаю, если бы и на этот раз среди туристов оказались жены, то причины поражения в матче с бельгийцами искали бы и здесь…
Не добился спортсмен победы – виноват! И никого не интересует, насколько он выложился. Бывает, встречаясь с болельщиками, в первые минуты ощущаешь барьер. На тебя обрушиваются наступательные вопросы: «До каких пор советский футбол будет топтаться на месте?» «До каких пор мы будем ждать победы на чемпионате мира?» Недавно один профессор-социолог спросил: «Почему наш футбол на низком уровне?»
Но ведь с этим нельзя согласиться. Начинаешь объяснять: мы в десятке лучших команд мира. Игры сборной и наших клубов в официальных, товарищеских встречах получают высокие оценки зарубежных специалистов. Рассказываешь о проблемах, которых у нас великое множество. Плохие условия для подготовки резервов, слаба материально-техническая база, нет хороших полей для массового футбола, не хватает тренеров, которые умеют работать с мальчишками.
В организации футбольного хозяйства мы уступаем многим державам.
Футболистов часто спрашивают, почему вы играете в адидасовской форме, а не в отечественной? Уверяю, не из-за форса и пижонства. Наша промышленность, к сожалению, не выпускает пока такой спортивной одежды, которая отвечала бы необходимым гигиеническим и эстетическим требованиям. Футболки после стирки теряют цвет и форму. И наши бутсы уступают адидасовским (хотя мы и построили по лицензии фабрику), они тяжелее. Если перед ответственными играми взвешивается футбольный мяч, то надо ли говорить, какое значение имеет вес бутс на ногах футболиста? К тому же из года в год выпускается одна и та же модель, в то время как зарубежные фирмы свои модели постоянно совершенствуют.
Казалось бы, разве сложно все это наладить? Здесь я удивляюсь столь же искренне и, может, наивно, как удивляются болельщики: разве сложно выиграть чемпионат мира?
На одном представительном совещании по вопросам спорта руководители разных фабрик нам показывали образцы гетр, футболок, мячей, которые они собираются запустить в производство. Когда я сказал, посмотрев на мячи со шнуровкой, что такие изготовлялись еще в тридцатые годы, и спросил, зачем они сейчас, мне ответили: «Для массового спорта». Но почему же во дворах, на школьных площадках, в детских спортивных школах должны играть подобными пузырями?
И эти производители спортинвентаря, наверное, ругают наш футбол за то, что он не первый в мире. Но ведь их мячи не попадут и в сотню лучших. Не выдержат никакой конкуренции. Так что надо взаимно требовать друг от друга.
Разумеется, я не собираюсь оправдывать ни себя, ни всех, кто имеет отношение к футболу – у нас есть над чем работать, у нас много недостатков. Но хотелось бы, чтобы болельщик знал о наших проблемах, представлял их.
…Порой человеку, сидящему на трибуне или в удобном кресле у телевизора, кажется, что только он один и понимает все в футболе, и если б с ним еще советовались тренеры, то сборная страны или его любимая команда не оставались бы без самых почетных титулов и наград. То и дело слышишь: вы неправильно определили состав, ошиблись с заменой, недодумали! Иногда приятели, интересуясь твоим мнением о той или иной игре, тут же перебивают: «Нет, ты не прав! На самом деле все не так!»
Я ни разу не решился посоветовать Евгению Симонову, кого поставить на место Ланового и какие роли отдать Максаковой. Есть разное видение – любительское и профессиональное. Мнение болельщика не всегда совпадает с мнением тренера-профессионала, профессионального игрока. Под профессионализмом я подразумеваю мастерство, овладение делом, отсюда более глубокий, точный взгляд. И слова «я бы сделал так», «я бы вам посоветовал» должны прежде всего оставаться за мастерами.
После мексиканского чемпионата пришел в гости давний приятель, работник Черноморского пароходства, и тут же обрушил на меня шквал критики. Заявил, что в проигрыше с Бельгией виноваты только тренеры, руководство команды: «Зачем вы сняли Яковенко и Заварова? – наступал он на меня. – Зачем ослабили среднюю линию?! Почему не дали установку игрокам отойти на свою половину поля, чтобы лишить бельгийцев возможности играть на контратаках?!» Все попытки объяснить, что Яковенко и Заваров были настолько измотаны, что сами попросили замены, что… Нет, никакие мои слова не принимались. Я не выдержал, взорвался: «Я или ты все видел и слышал? Так расспроси обо всем меня, который знает, какие установки давались, в каком состоянии были игроки, а не суди столь безапелляционно и самоуверенно».
Я замолчал, закрыв футбольную тему. Потом мы заговорили о том, что всех волновало в те дни. О гибели теплохода «Нахимов». Мой гость рассказал, как это случилось, по чьей вине произошла катастрофа. Я осторожно заметил, что из источника тоже достоверного слышал несколько другую версию. Но приятель меня тотчас оборвал: «Слушай, что я тебе говорю! Я! Профессионал!»
Лишний раз убедился, что ни в одну область не пустят с суждениями дилетанта, какой бы информацией он ни располагал. А футбол открыт. Он для зрителя, все имеют право судить о нем. Но вот заметил: любители в своих суждениях, как правило, куда уверенней профессионалов.
