ХРОНИКИ ДАО - Deng Ming-Dao
Для Сайхуна любимая еда значила не меньше, чем удовольствие от озорства (хотя нравилось ему и то, и другое). Как ему ни хотелось осмотреть всю арену празднества, устоять перед искушением благоухающими угощениями бказалось нелегко. Он накупил побольше сладкого; часть из этого мальчик съел тут же, на месте, рассовав остальное по карманам. Только запасшись любимым лакомством – им были крошечные яблоки, сваренные в меду и нанизанные на палочки, – он отправился смотреть дальше.
Пробираясь через плотный лес из шароварных штанин и юбок, Сайхун старался попасть в центр храмового дворика. Там на высокой сцене стояла группа музыкантов. Они были одеты в черное и исполняли буквально все, начиная с опер, народных песен и заканчивая классическими произведениями. Музыканты играли на самых разных инструментах – там были лютня, арфа, скрипка, флейта, язычковые инструменты, а еще целый набор гонгов, цимбал и барабанов. Вооружившись столь мощными средствами для извлечения звуков, исполнители, казалось, совершенно не замечали все усиливавшегося вокруг праздничного гула. Играли они громко и пронзительно, завершая исполнение каждого произведения умопомрачительным грохотом цимбал и барабанов.
Как только очередная группа артистов заканчивала свою подготовку на других подмостках, оттуда сразу доносились зычные, словно у базарных зазывал, крики с обещаниями доставить своими неописуемыми талантами зрителям еще большее наслаждение. Сайхуна привлекли зазывания чародея:
– Подходите! Подходите сюда! Дяди и тети, сестры и братья, старые и малые! Подходите! Эй, сюда, сюда! Вы увидите чудо чудное, диво дивное! Магия, которой позавидуют и боги, магия, от которой всяк оторопеет! Все идите ко мне! Подходите!
Побежав на голос, Сайхун вскоре увидел высокого темноволосого мужчину с изогнутыми бровями и невообразимо выпученными глазами. Маг и чародей был одет в пурпурный шелк. Сохраняя высокомерное выражение лица, кудесник подошел к краю сцены и без всякой подготовки начал свои фокусы: шелковые шарфики то появлялись, то исчезали в его ладонях; из маленького букетика цветов вдруг появлялись то веер, то чашка, то ваза; из рукавов факир то и дело метал огненные стрелы. Но вскоре фокусник презрительно отшвырнул прочь свой реквизит, как бы демонстрируя зрителям, что это – ерунда для простачков. После этого он обратился к толпе зрителей:
– Стар и млад, дядья и тети! Знайте, что я посвятил искусству магии пятьдесят лет своей жизни; я знавал Бессмертных и священнослужителей, магов и отшельников. Я узнал множество разных секретов, но ничто из этого не сравнится с искусством внушения!
Тут маг вызвал из толпы добровольца – толстяка с рябым лицом, который открыто высказывал сомнение в искусности чародея. Твердо решившись не поддаваться «проказам» фокусника, толстяк встал перед ним, скрестив руки на груди. Толпа притихла. Чародей вперил свой пристальный взгляд в глаза толстяка – и вот руки недоверчивого зрителя начали понемногу безвольно опускаться.
– Глупец и невежда! – укоризненно начал фокусник. – Да, тебе и взаправду стоило родиться… цыпленком!
В то же мгновение толстяк вдруг начал суетливо метаться по сцене, подпрыгивая и попискивая. Раздался хохот собравшихся зрителей.
Тут голоса с соседних подмостков возвестили, что скоро начнется еще одно удивительное представление.
– Эй, эй! Приходите посмотреть на силачей из Монголии! Станьте свидетелями невиданной силы!
Сайхун тут же отправился туда. И вот перед ним несколько здоровяков устрашающего вида; они ухмьияются во весь рот, перебрасываясь солеными шуточками. Иногда силачи переглядываются, что-то говоря друг другу, – и тут же разражаются громовым хохотом. Вот вперед вышел самый большой из них – настоящая гора. Он был одет в тяжелые сапоги, белые шаровары и красную подбитую мехом накидку на голое тело. Силач напряг свои мускулы, и тут же огромная покрытая темной кожей грудь и руки стали еще больше и массивнее.
Богатырь поднял с подмостков железный прут, который никто из присутствующих не мог согнуть… и тут же согнул прут в дугу. Разогнув его обратно, силач улыбнулся в ответ на аплодисменты. Когда он смеялся, был виден желтый сломанный передний зуб. Потом выступающий поднял вверх ладонь, прося тишины. Он подошел к сложенному из кирпичей столбику, примерился и с утробным ревом направил голову вниз. От мощного удара стопка кирпичей развалилась на куски.
До того как утихли аплодисменты, Сайхун успел расправиться с последним засахаренным в меду яблочком. Тут он застыл в раздумье, куда бы отправиться: он еще не видел акробатов, кукольных представлений о Царе Обезьян и Троецарствии. Да и из еды попробовал далеко не все. Мальчик все еще мучился выбором, как вдруг кто-то звонко шлепнул его по голове. Сайхун сердито развернулся – и тут выражение его лица немедленно изменилось, когда он увидел тросточку. Тетя!
– Ага, вот ты где! – воскликнула тетушка. – Снова убежал!
– О, Тетушка, вы видели выступление силачей?
– Не пытайся выкручиваться, Сайхун! Ты прекрасно знаешь, что тебе не разрешается носиться вокруг в одиночку! С первого взгляда на тебя понятно, что ты – ребенок из зажиточной, аристократической семьи. В бандитах, которые хотели бы украсть такого мальчика, недостатка нет.
Судя по всему, тетины слова не произвели на Сайхуна достаточного впечатления.
– Ты бы вел себя получше, Сайхун, – назидательно сказала ему тетушка. – Конечно, может, злодеи с кинжалами тебе и нипочем; но не забывай, что есть еще и демоны!
После этих слов Сайхун тут же оглянулся. Он сразу вспомнил жуткие истории, которые дядя и тетя рассказывали ему дома. Испуг племянника не ускользнул от зорких тетиных глаз.
– Да-да, Сайхун! Они прячутся в тени, высматривая себе на поживу таких вот розовых, толстеньких мальчиков, как ты. И когда такой мальчик проходит мимо, они тут же хватают его, суют в мешок и волокут в свою пещеру. Там мешок с мальчиком подвешивают к потолку, и он висит, пока не придет время сварить непослушного в огромном котле. Вот!
Сайхун в мгновение ока оказался рядом с тетей; теперь он чувствовал радость от того, что вокруг был день и теней не так уж много. Он послушно взял тетю за руку. И все-таки до по-настоящему прилежного племянника ему было очень далеко.
– Тетушка, – угрюмо попросил Сайхун, – я хочу досмотреть все, что будет на празднике.
– Всему свое время, Сайхун. Впереди еще много дней.
– А я хочу посмотреть праздник сейчас.
– Дедушка с бабушкой уже беспокоятся о тебе. Нам пора возвращаться к ним, а со временем ты все увидишь.
– Ладно… Между прочим, Тетушка…
– Да?
– Я ничего не ел. Вы купите мне что-нибудь вкусненькое?
Глава вторая Счастливый случай
В последующие дни у Сайхуна было достаточно времени, чтобы под присмотром тетушки исследовать остальные события праздника. /Для него храм был одновременно площадкой для игр, театром и залом для пиршества. Для мальчика храмовое подворье таило в себе множество развлечений. Он встречался с другими детьми, и скоро у Сайхуна было много друзей. Они вместе придумывали новые игры, ели и глазели на выступления артистов.
Правда, Тайшаньское празднество прежде всего было религиозным событием, так что наряду с пестрыми развлечениями каждый день в храме проходили особые ритуалы. Самым главным событием для паломников был Танец Большого Ковша1.
Церемонию Танца в сценках проводили в специально освященном дворике в течение сорока девяти дней. Смысл действа заключался в том, чтобы соединить человека с космосом, призывая на Землю богов, живущих на каждой из семи звезд Большого Ковша.
Эти звезды были мирами, в которых царило совершенство, поэтому было совершенно невероятно, чтобы боги добровольно согласились оставить свои эмпиреи ради мира людей. Но священнослужители с помощью особых танцевальных движений и призывающих песнопений могли вызвать богов, чтобы они спустились на землю, раздавая благословения и божественную помощь нуждающимся. Празднество обретало свою духовную силу лишь тогда, когда боги спускались на землю.
Вначале священнослужители семь дней постились, чтобы очистить тело. Потом перед входом в главный молельный зал храма они устанавливали три, столба и алтарь. На столике для жертвоприношений расставлялись курильницы для ароматических трав, красные свечи, цветы, масляные светильники и дары богам; вокруг всего этого очерчивали большой круг, на котором отмечали семь точек – семь звезд Большого Ковша.
Однажды Сайхун отправился посмотреть на церемонию. По дороге он увидел, как из храма вышел настоятель. Он был облачен в богатые одеяния. Большинство священнослужителей на празднестве ходили в старых, поношенных и залатанных одеждах из грубой ткани; но главный настоятель выглядел просто безупречно. Его длинные волосы были зачесаны вверх и спрятаны под черной шапочкой из ткани; на облачении настоятеля были вышиты символы Инь-Ян и гексаграммы из «Книги Перемен». Рукава в виде фонариков были такими длинными, что полностью скрывали руки. В одной руке настоятель держал дощечку из финиковой пальмы, на которой было начертано его личное заклинание, а в другой – меч из ивовых прутьев. Грациозно ступая в черных бархатных сандалиях, подошва которых была толщиной в
