Михаил Сушков - Футбольный театр
Видимо, первоначальным своим отказом ехать в этот город я невольно набил себе цену. Теперь, заполучив меня, руководство старалось во всем пойти мне навстречу. Просьбы выполнялись на редкость оперативно. Выразив, скажем, пожелание работать вместе с ворошиловградским тренером Натаровым, я никак не ожидал, что на другое же утро он окажется в Киеве и приступит к своим обязанностям.
Меня беспрепятственно принимали городские власти, ибо престиж города беспокоил всех. Короче говоря, мне удалось добиться кое-каких авансов и получить реальные заверения, что просьба ребят будет исполнена.
Тонус в коллективе резко поднялся. Пошла череда побед. Второй круг закончился тем, что с последнего места, чреватого выходом из класса «А», команда перебралась в первую десятку.
Теперь, в двух словах поведав конец моей киевской истории, вернусь к ее середине.
Я не сказал бы, что явление, с которым столкнулся, вызывало особое удивление. В какой-то мере встречаться с ним приходилось и прежде. Но то, чему повсеместно придается полушутливый характер, в киевском «Динамо» выросло чуть ли не в культ.
От лагеря, где проводила летний сезон команда, до города 35 километров. Автобус подали заблаговременно – до игры оставалось, по меньшей мере, три с половиной часа. И футболисты неторопливо, с ленцой в походке тянулись к машине. Войдя, занимали привычные места и, чтобы скрыть тревожное состояние, что всякий раз возникает перед серьезной игрой, подчеркнуто вяло перебрасывались шутками. Я ожидал задержавшегося где-то Натарова и в автобус пока не входил.
Внезапно за спиной прозвучал женский голос. Обернувшись, увидел сестру-хозяйку.
– Михаил Павлович, – сказала она, – вы разрешите мне с вами доехать до города?
– Отчего же? Пожалуйста! Места всем хватит.
– Спасибо!
Сестра взялась за поручни и полезла внутрь.
Мне показалось: дрогнул лес, подскочила машина, качнулись стены зданий… Сам я буквально подпрыгнул от неожиданности. Женщину кинуло, словно взрывной волной, со ступенек наружу. Голос, резкий, громоподобный, истеричный, как вопль, выпалил одно только слово: «Куда?!»
Не понимая, в чем дело, я бросился в машину.
– Что случилось?!
– Баба лезет! Черти б ее побрали! Откуда взялась?! – раздалось со всех сторон.
– Ну и что? Места жалко?
– При чем тут место? Нам только женщины не хватает в автобусе… И так проигрываем игру за игрой…
– Не понимаю. Какая связь?
– Чего понимать? Давайте еще черную кошку пустим перед колесами…
– Вот как? Вы что, парни, спятили? Суеверия? И всерьез?!
Но компания киевских знаменитостей, больших мастеров футбола, молодых, сильных духом мужчин, разобрав для обзора окна автобуса, упорно молчала.
Я спустился на дорожку, отошел в сторону и размышлял, как поступить. Через минуту решение было принято. Но всю эту минуту меня кидало из крайности в крайность. Я молил судьбу стать моей союзницей, прислушивался к голосу собственного чутья, рассчитывая, что с его помощью она выразит свое согласие или несогласие.
Я думал: парнями сейчас завладела и управляет блажь, которую они вбили себе в голову. Связала их по рукам и ногам, буквально загипнотизировала на проигрыш. Их поведение во время игры может оказаться подневольным, направленным на то, чтобы оправдать верность приметы, поддержать ее состоятельность. Поведение, продиктованное силой самовнушения…
С другой стороны, выдался редкий момент, чтобы раз и навсегда вывести ребят из вреднейшего психологического плена, чтобы разбить эти болезненные, бредовые связи. Если матч будет выигран, никогда в жизни себе не прощу, что не настоял на своем, упустил эту удобную возможность.
А если я посажу женщину и мы проиграем? Тогда все будет наоборот, тогда эта связь окрепнет, утвердится навеки. То, что шло прежде за счет легковерности, бездумности, что держалось на одном лишь страхе перед судьбой да еще сумятице в памяти, теперь подтвердится фактом. И уж тогда… Колом ее не вышибешь оттуда!
И еще одна опасность. В случае неудачи мои отношения с командой могли непоправимо испортиться. Так же, как бездумно они верят в приметы, так же бездумно сочтут меня виновником поражения.
Я уже склонялся к тому, чтобы отказать сестре-хозяйке. Но тут же подумал: во-первых, они могут решить, будто я разделяю их суеверную чушь. Во-вторых, поощрю не только не джентльменский, попросту хамский поступок по отношению к женщине. А тренер никогда не должен забывать, что в его миссию входит не одно лишь спортивное воспитание. Наконец, есть у меня и собственные принципы, которым я не должен изменять.
Сестра-хозяйка понуро брела по дорожке, удаляясь от автобуса. Я догнал ее и попросил вернуться. Обиженная, она сперва отказывалась. Пришлось ее уговаривать, просить: дескать, сделайте это для меня. Она, кажется, поняла и согласилась.
Всю дорогу до Киева в автобусе стояла тишина. Футболисты сумрачно, угрюмо глядя в окна, не проронили ни слова.
В тот день мы встречались с командой «Крылья Советов». Игра получалась тяжелая, напряженная. Мои ребята играли отлично. Я понял, что у них все-таки здоровая, по-настоящему спортивная психика. И никакому самогипнозу она не подвержена. Они умеют делать то, чего очень сильно хотят.
Я мечтал о победе. Метался туда-сюда по трибуне и, глядя на эту самоотверженную игру, думал: суеверие футболиста нельзя разделить, но в чем-то можно понять. Успех его и впрямь во многом зависит, как сказал Андро Жордания, от поворота звезд. Здесь зависимость результатов от труда и даже таланта куда менее пропорциональна, чем во всяком другом деле. Неудивительно, что игрок, имея опыт, подтверждающий эти сбои пропорциональности, начинает повсюду искать приметы своей судьбы…
Мы выиграли этот матч со счетом 3:2.
В раздевалке ребята висли у меня на шее. От избытка чувств переходили даже на «ты».
– Ну, Михаил Павлович, молодец! Твердый ты мужик!
– Не думали, что хватит у тебя характера. Сломил все же нашу дурость!
– Сломил? А не скажете теперь: не поедем, мол, пока женщину в автобус не посадите?! Нет, братцы… Завтра же будем разговаривать на эту тему. Я еще вам сестру-хозяйку не простил. Обидели женщину ни за что ни про что! Джентльмены!
На другой день я собрал коллектив. Попросил назваться комсомольцев. Оказалось, они составляют три четверти команды. Но выяснилось другое: комсомольской организации нет. Ребята состояли на учете по местам своих официальных служб. Решили создать свою, хотя и внеуставную, командную комсомольскую организацию. Ходатайствовали перед райкомом комсомола и, получив разрешение, образовали группу, избрали комсорга.
Удивительно, как сразу оживилась общественная жизнь. Я посоветовал: пусть каждый из членов ВЛКСМ в порядке комсомольской нагрузки подготовится и выступит на атеистическую тему. Со мной согласились. Кто-то из ребят шутливо сказал:
– Верно, Михаил Павлович, убеждая других, убедишь самого себя.
Покидая Киев, я не без гордости думал, что оставил по себе неплохую память – комсомольскую организацию команды мастеров киевского «Динамо».
Сильнейший из клубов
Теперь самое время поговорить о комсомоле, о той главенствующей роли, которую он играет в спортивной жизни нашей страны. Но тут неожиданно я сталкиваюсь с некоторым затруднением… Рассказывая о спорте, заводить отдельный разговор о комсомоле – все равно, что сделать попытку разделить эти два понятия: комсомол и спорт, разъединить неразрывно связанное, органично переплетенное, сросшееся.
Говоря о спортсменах, я тем самым говорю и о комсомольцах, ибо спортивный и комсомольский возраст почти совпадает, и жизнь спортсмена– это прежде всего жизнь комсомольца. Это комсомольцы поднимали массовый спорт, своими руками строили стадионы, создавали комплекс, сдавали нормы на значок ГТО, шли на побитие мировых рекордов, всходили на олимпийские пьедесталы. Это комсомольское звание обязывало наших посланцев к самоотверженной борьбе за спортивный престиж страны.
И все-таки об одном из важнейших дел комсомола и его штаба – ЦК ВЛКСМ я хочу рассказать специально.
Пожалуй, не найдется ни одного участка футбольной «кухни», где мне не пришлось бы, образно говоря, кулинарить. Работал главным тренером в Спорткомитете СССР: возглавлял футбольную секцию в Центральном совете нашего самого многочисленного общества «Труд», жил два года в Китае – преподавал в аспирантуре Пекинского института физкультуры; трудился в должности государственного тренера Спорткомитета РСФСР… В промежутках уходил на тренерскую работу в команды мастеров. Но, куда бы ни кидала меня судьба, детский футбол никогда не выходил из поля моего зрения.
Даже в Киеве, находясь в командировке, чувствуя себя временным человеком, прибывшим на несколько месяцев с весьма ограниченной, однозначной миссией, постоянно интересовался успехами юных спортсменов. Объяснять это любовью к детям – все равно, что сказать: я дышу воздухом. Кто их не любит?! (Исключения не заслуживают даже оговорки.) Есть еще одна важная причина – естественное стремление заглянуть в будущее клуба. Что его ожидает, каковы перспективы? По тому, что происходит в мире детского спорта, по тому, как относятся к нему взрослые – верны ли, преданны, как собственным детям, берегут ли, пестуют, лелеют, – можно сделать весьма долгосрочный прогноз.
