Аркадий Галинский - Не сотвори себе кумира
Это была ошибка, малопростительная для спортивного обозревателя. Московское «Динамо» сыграло 1 июля крайне слабо. И меня лично в какой-то степени могло извинить лишь то, что, отвечая на заданный вопрос, я не знал еще о решении тренера московского «Динамо» Бескова провести этот матч на своем поле в буквальном смысле слова, то есть на стадионе «Динамо» в Петровском парке, а не в Лужниках.
Что означало, однако, это решение? Дело даже не в том, что, думая о предстоящем матче с чемпионами, тренер московского «Динамо» пренебрег интересами сорока с лишним тысяч человек, которые могли стать непосредственными свидетелями игры. Дело и не в том, что бюджет спортивных организаций не пополнился в результате суммой, которую принесла бы продажа сорока с лишним тысяч билетов и которая была бы обращена на ту же физкультуру, тот же спорт (нисколько не ущемив, кстати, и доходных статей самого общества «Динамо»). Хотя и о таких вещах тренерам и спортивным руководителям тоже надо заботиться: ведь с тех пор, как спорт стал зрелищем, он уже не вещь в себе, не состязания ради состязаний. И с этой стороной дела нельзя не считаться не только спортивным руководителям, но и тренерам, педагогам. Тем более что сам фактор зрелищности оказывает известное влияние на внутренние проблемы состязаний и даже на подготовку к ним.
Посудите сами. Если говорить без обиняков, что означало желание Бескова сыграть важный матч не в Лужниках? Разве не то, что течение его в ином месте, чем стадион «Динамо», погружалось, по его мнению, в полнейшую неизвестность, — а тут, «среди родных осин», сулило благоприятные перспективы? Вспоминаю, как незадолго перед тем к подобному решению пришел тренер баскетбольной команды ЦСКА, которая провела матч с «Реал Мадридом» на Кубок европейских чемпионов в собственном зале, вмещающем несколько сот человек, хотя полный сбор в многотысячном Дворце спорта тоже был обеспечен. Но и в «родном» зале матч был баскетболистами ЦСКА проигран. А затем ответный — на поле соперника в Мадриде — блистательно выигран!
Кто-нибудь может сказать, что заботы об «абсолютной свойскости» поля предстоящей борьбы покоятся все-таки на серьезных основаниях. Действительно, хозяева поля тут не только часто выступают в официальных матчах, но и тренируются. И, следовательно, знают каждую половицу в зале, каждую кочку на травяном поле. Да и глазомер спортсменов привык к пропорциям своего зала или стадиона.
Все так, и на первый взгляд эти доводы кажутся вполне резонными. Но лишь поскольку тренеры не принимают во внимание той информации, которая неизбежно, по невидимым проводам поступает к спортсменам обеих команд и неотвратимо впитывается в их сознание, служит изначальным фоном психологической подготовки к предстоящей борьбе. Попросту говоря, спортсмены понимают, что у тренера одной из команд сдали перед важным матчем нервы, и он не верит уже, что его подопечные смогут выполнить определенные тактические установки на ином поле. И фактор этот необратим. Как и не отнять уже у соперников этой команды естественной в таких случаях уверенности, что их боятся, даже очень боятся.
Но вот то, что такого рода ситуация была образована при участии Бескова, показалось мне, по правде говоря, весьма странным. Не потому, что Бесков придерживался в прошлом взглядов, прямо противоположных тем, к которым практически пришел позднее. Но его опыт, опыт! Ведь не кто иной, как сам Бесков, в полной мере уже испытал однажды последствия такого решения. Имею в виду второй матч между динамовскими командами Москвы и Киева 1967 года. И в столице, и во всех концах страны ему предшествовал куда больший интерес, чем к матчу 1969 года, ибо в 1967 году к моменту своей второй встречи обе эти команды лидировали в чемпионате СССР, шли, как говорится, «ноздря в ноздрю» и далеко оторвались от остальных клубов, а первая их встреча, в Киеве (мы уже подробно говорили о ней), закончилась победой москвичей.
Могут сказать, правда, что Бесков, отказавшись в 1967 году от Лужников в пользу стадиона «Динамо», заботился о победе над киевлянами, а не о ничьих с ними, как в 1969 году. Верно. Но в принципе, мне думается, это ничего не меняет. Более того. Даже если бы киевляне и проиграли своим московским одноклубникам 1 июля 1969 года, они бы, в сущности, мало что потеряли[12]: ведь, собственно, чемпионат СССР, который разыграли четырнадцать команд, был еще впереди. А вот в 1967 году благодаря упомянутому решению Бесковым дилеммы «своего поля» киевляне получили изрядную психологическую фору.
В самом деле, ведь в матче с главным своим конкурентом, да еще на его поле, киевлянам нужна была ничья. Не так ли? Но разве сознание того, что москвичи не верят в возможность своей победы в Лужниках, не облегчило киевлянам игры в необычайно важном матче? И не мудрено, что после ничейного его окончания киевский экспресс тотчас же, легко и свободно раздувая пары, понесся к очередному победному финишу, а московское «Динамо», фактически потерпев фиаско, тогда же и выбыло из гонки.
В ту пору, правда, никто не мог упрекать футболистов московского «Динамо» и тренера Бескова в том, что они заняли в чемпионате страны не первое, а второе место. Более того, серебряные медали, добытые командой после нескольких лет кризиса, поблескивали воодушевляюще. И чемпионат 1968 года рисовался динамовцам Москвы и их болельщикам в самых радужных тонах. Целый ряд специалистов и журналистов футбола теперь уже прямо связывал с московской командой «Динамо» серьезные надежды на то, что периоду единовластия киевлян в чемпионате страны приходит конец.
Однако дальнейшие события не подтвердили этих прогнозов. Сезон 1968 года для московского «Динамо» начался с серии оглушительных поражений. Поначалу казалось даже, что команде вообще не выбраться из нокдауна и так-таки до конца сезона пребывать в аутсайдерах, но мало-помалу она выкарабкалась в середину таблицы, а на финише чемпионата буквально вырвала пятое место! Птица Феникс возродилась из пепла, стартовый кризис, конечно, тотчас получил свое объяснение, причем теперь спортивная пресса отдавала должное уже не только футболистам и тренеру, но и руководителям динамовского клуба, которые в тяжелые дни не потеряли веры в Бескова.
Возвратимся, однако же, к матчу динамовских команд Москвы и Киева 1 июля 1969 года и укажем, что он был проигран хозяевами поля, разумеется, не только потому, что игра происходила не в Лужниках, а на Центральном стадионе «Динамо». Да и вообще, рассматривая проблему «родного поля», я имел в виду лишь некоторые особенности психологической подготовки спортсменов, в равной степени касающиеся футболистов и пловцов, легкоатлетов и велогонщиков. Укажу также, что и в дальнейшем, размышляя о том, что происходило, по моим наблюдениям, с московской командой «Динамо», я буду соотносить все исключительно с закономерностями спорта вообще, спорта как такового, а не только футбола. Не исключаю, впрочем, что я располагаю не всей информацией о том периоде. В футболе ведь, как и в театре, не всегда доподлинно известно, отчего такой-то игрок (как и такой-то артист) сыграл хуже или лучше и т. д. и т. п. Но так же, как театральному критику негоже, вероятно, отправляться за кулисы для установления этих обстоятельств в частных разговорах, не стоит скорее всего заниматься подобными расспросами и спортивному обозревателю. Перед ним на протяжении многих лет один за другим разворачиваются спортивные спектакли, и, сидя в зале, то бишь в ложе прессы, он должен стремиться уловить закономерности всего процесса.
Если отбросить психологическую сторону подготовки к матчу 1 июля, он был проигран московскими динамовцами прежде всего «исполнительски», то есть из-за неумения осуществить собственные замыслы. Говоря об этом, я отдаю себе, конечно, отчет в том, что, и полностью реализовав свои замыслы, хозяева поля тоже могли потерпеть поражение — и притом отнюдь не случайно. Могли потерпеть его, даже имея в своих рядах Яшина (к тому времени еще не оправившегося от травмы), а также при условии хорошей формы Козлова, который вышел на поле во втором тайме, но после двухмесячного лечения был далек еще от своей лучшей игры.
Ведь против московского «Динамо» выступала, бесспорно, сильнейшая в ту пору команда. Таким образом, речь идет не столько о практическом результате этого матча, сколько о творческом, то есть таком, о котором московские динамовцы, даже уходя с поля побежденными, могли бы сказать: «Что ж, мы сделали все, что могли, но соперник был лучше. А его ворота просто неуязвимы».
Однако же факты в данном случае состояли в том, что защита чемпионов два или три раза давала москвичам возможность взять киевские ворота, хотя, надо сказать, окончательный счет матча 2:0 и в малой степени не отражал тех возможностей, которые, в свою очередь, предоставляла соперникам защита москвичей. Между тем структурно московские динамовцы избрали в первом тайме откровенно оборонительное построение и лишь впоследствии, в стремлении отыграться, увеличивали последовательно число форвардов с двух до четырех. Это активное построение они с самого начала, между прочим, применили против чемпионов в первом своем матче с ними, на киевском поле. И те, кто видел этот матч по телевизору (либо просматривал отчеты о нем), припоминают, наверное, что борьба в нем была равной (а кое-кто даже склонялся к тому, чтобы отдать предпочтение москвичам). Но вот незадача: отчего же на поле чемпионов Бесков и его футболисты отважились дать им «встречный бой», а на своем поле на это не решились?
