Вс. Другов - Тройка без тройки
Вдали показывается длинный, преграждающий дорогу, забор. О нем Наташа начала со страхом думать еще возле больницы: здесь надо пролезать в щель.
Вот и сама щель. Через нее всегда легко было проникать, а сейчас почему-то она оказывается очень маленькой и находится слишком низко. Для Людмилы Александровны, во всяком случае.
Наташа виновато смотрит на Таню. В ответном взгляде подруги она читает столько укоризны, что ей становится не по себе.
— Ну, что же, будем форсировать! — бодро говорит Людмила Александровна и с девической легкостью, прижимая руками волосы, чтобы не зацепить ими за что-нибудь, нагибается и пролезает через узкое отверстие.
За ней следуют девочки. Выпрямляясь, Людмила Александровна спрашивает:
— Где мы сейчас?
— В нашем дворе. Только с другой стороны в него попали, — торжествующе объявляет Наташа. — Быстро?
— Очень быстро, — соглашаются и Людмила Александровна и Таня.
— А вон тот подъезд к Анастасии Ивановне, — продолжает своя экскурсоводческие пояснения Наташа.
Они идут дальше и сталкиваются с группой оживленно разговаривающих людей. Это — Ася, Григорьев и Тоня. Здесь же Иван Кузьмич и Тихон Максимович. Иван Кузьмич, склонившись своим грузным телом к земле, держит в руке ленту рулетки, другой конец ее у Тихона Максимовича. Закручивая ленту и тяжело отдуваясь, Иван Кузьмич декламирует:
— Здесь будет город заложен!
— Очень хорошо, что будет заложен, — весело говорит Людмила Александровна. — Давно его надо было заложить.
— Значит, волейбольную площадку мы здесь соорудим, — продолжает Иван Кузьмич.
— Конечно, а где же еще? — подтверждает и Тихон Максимович.
— Здесь хорошо будет, — соглашается Ася. — Вообще, мы у себя на фабрике уже двадцать раз примеряли по плану, где что будет. Так что менять не следует.
Григорьев подходит к Ивану Кузьмичу. Рядом с ним он, в своем спортивном, плотно облегающем фигуру костюме, кажется совсем тоненьким.
— Просто хочется пожать вашу руку, Иван Кузьмич, — говорит он и действительно пожимает ему руку. — Вы горячо беретесь за это дело, что теперь мы уже совсем спокойны.
Иван Кузьмич вынимает из кармана большой красный платок и вытирает им шею. Потом прикладывает платок ко лбу, потом к лысине. И, глядя благодарными глазами на собеседника, отвечает:
— Хорошее дело задумали. Почему же не помочь?
— Мы всегда поможем хорошему делу, — поддакивает Тихон Максимович. — Особенно, если больше порядка во дворе будет.
— И фабрика, поможет, — говорит Ася. — Теперь главное, чтобы работой руководили опытные спортсмены.
Григорьев, похлопав обеими руками по всем карманам своей куртки, вынимает из брючного большой лист бумаги, пробегает его глазами и сообщает скороговоркой:
— Тоня у нас будет по волейболу и баскетболу. С городошниками будет заниматься Петров. Настольные игры — Бенедиктов. А вот с футболом у нас худо.
Тоня снимает с левой ноги туфлю и, прыгая на правой, вытряхивает песок:
— Да, Гаврилов болен. А Смирнов только смеется. Спрашивает, когда мы думаем футбольную встречу между яслями и детским садом устраивать.
— Смирнов уже был здесь, — заявляет Людмила Александровна. — Обещал заниматься.
— Если он согласился, тогда и с футболом все в порядке, — говорит Григорьев и помечает что-то карандашом в своем листке.
— Подожди ставить свои крестики, — останавливает его Тоня. — Еще со Смирновым придется повозиться.
— Нет, был он здесь, — заверяет и Тихон Максимович. — Сидел с ребятами, о чем-то говорил очень долго. Мяч вместе зашивали.
В подъезде показывается Антон Яковлевич. Следом появляется мать Пети, Наталья Петровна. Еще через несколько минут из другого подъезда во двор выходят Анастасия Ивановна с Людочкой и худощавая женщина, мать двух девочек, особенно страдающих от футбола.
— Правильно сделали, что пришли к нам, — говорит, здороваясь со своими товарищами по фабрике, Антон Яковлевич. Я сейчас дома сижу, сам все увидел.
— Вы, Антон Яковлевич, только десять дней дома побыли, — говорит Наталья Петровна. — А каково нам? Сегодня они хотят кушать, завтра отставляют тарелку в сторону. Нет аппетита! А почему нет аппетита? Какие-то неприятности в футбольных делах! Нет, хорошо, очень хорошо, что порядок наведут.
Мать двух девочек ворчливо замечает:
— Не с того конца берутся. Надо сначала забор высокий поставить, чтобы мяч не летал по всему двору.
— Забора, конечно, делать не будем, — авторитетно заявляет Иван Кузьмич. — Но мячу свое место отведем.
— Какие тут еще заборы городить, — возмущается Тихон Максимович.
— Какие уж тут заборы! — машет рукой Анастасия Ивановна. — Китайскую стену постройте, и та не поможет.
Во двор входит Толя. В руке у мальчика большой, завернутый в бумагу и перевязанный шпагатом, сверток. Наташа тотчас же срывается с места и подбегает к гостю, о котором у нее еще после его первого прихода в гараж осталось самое лучшее впечатление.
— Здравствуйте! — вежливо говорит Толя. — А где все ваши? Вася, Петя и другие? Там? — и он кивает головой в сторону гаража.
— Здравствуйте, — тоже очень вежливо отвечает Наташа. — Нет, их там нет. Они все собрались и куда-то ушли.
— Очень жаль, — говорит Толя. — Очень жаль. Тогда, может быть, вы мне поможете?
Наташа, конечно, готова помочь. Но это еще успеется. Сейчас ей не терпится поделиться с гостем новостями:
— Видите, что делается? У нас во дворе будут городки, крокет, кегли, гимнастическая стенка! А может быть, когда-нибудь и бассейн для плавания. Конечно, только не в этом году. Еще организуется волейбольная команда девочек. И футбольная команда мальчиков. Под руководством лучшего игрока нашей фабрики Смирнова. Знаете Смирнова?
Толя не знает Смирнова, но из вежливости утвердительно кивает головой:
— Мы тогда сыграем с вашими мальчиками.
— Обязательно! Кончатся занятия в школе и мы с вами непременно сыграем.
— А пока, — говорит Толя и протягивает девочке объемистый сверток, — вы, пожалуйста, передайте это Пете. Можете развернуть и посмотреть.
Наташа давно уже с интересом поглядывает на таинственный сверток. Получив разрешение, она немедленно развязывает шпагат и начинает разворачивать бумагу. Пока она это делает, Толя поясняет:
— Это знаете что? Это — «Остров дружбы». Такая же книга, как та, которую тогда залили тушью. Она сегодня появилась в магазинах. И восемь наших мальчиков, не сговариваясь, купили ее для вашего Пети.
Наташа берет в руки одну из восьми находящихся в свертке одинаковых книг. Да, это «Остров дружбы»! Самый настоящий. Чистенькая, новенькая, красочная обложка. И рисунок такой же на ней. А внутри?.. Девочка листает страницу за страницей — все на месте: такие же, как в той книге, как их называют… фрегаты, такие же паруса, мачты, волны…
Наташа захлопывает книгу и кричит:
— Таня! Иди сейчас же сюда! Сейчас же!
Таня подходит и при первом же взгляде на книгу изумленно восклицает:
— Откуда это?
— А вот — мальчики достали. Целых восемь экземпляров! Появились в продаже. А тогда, помнишь, как все искали?
— Да. Тогда нигде их не было, — подтверждает Толя и спрашивает у Наташи: — Так вы их передадите Пете?
— Обязательно! Большое спасибо вам! — отвечает вместо Наташи Таня. — Но только… Только зачем нам такая масса книг?
— Я тоже так говорил товарищам, — отвечает Толя. — Но каждому хотелось, чтобы его покупка попала к Пете. И я принес.
— Ничего, у нас они не пропадут, — решает Наташа. — Отдадим в библиотеку к Людмиле Александровне.
— Тем лучше, — говорит Толя и уходит.
Наташа быстро делит пачку книг на две стопки, одну дает Тане, другую берет себе:
— Спрячь их за спину и пойдем к Людмиле Александровне. Ты представляешь, как она обрадуется!
С книгами за спиной девочки подбегают к библиотекарше. Загадочно улыбаясь, Наташа спрашивает:
— Людмила Александровна! Как вы думаете, что мы принесли?
Но тут же не выдерживает и показывает все четыре свои книги:
— Вот! «Остров дружбы»! Восемь экземпляров. Таня, показывай свои!
Антон Яковлевич, только что успевший вставить сигарету в мундштук, так и не заканчивает своей постоянной процедуры. С незажженной сигаретой в зубах он берет у Тани одну из книг и начинает внимательно разглядывать ее:
— Это издание даже лучше первого. Обложка красочнее.
Иван Кузьмич надевает очки, берет у Наташи другую книгу, перелистывает страницы и медленно говорит:
— Действительно… Такую книгу обидели! Облили тушью. Наверное, очень жалко было…
— А то не жалко, — поддакивает Тихон Максимович, разглядывая третий экземпляр.
— А вы обратите внимание на шрифт! Каким она шрифтом напечатана, — восторгается Тоня.
