Арсений Замостьянов - Олимпийское противостояние. Поколение победителей
Накануне чемпионата всякий раз он испытывал охотничье волнение: «Я вытащил свой футбольный гроссбух, стер с него пыль, накопившуюся за хоккейный сезон, и перевернул страницу. Написал: «Первенство СССР 1941 года» и разграфил лист пока на 14 частей (ходят слухи, что в первенстве будет 14 команд). Все готово для занесения первой записи, которая, очевидно, будет произведена 2 мая 1941 года. Осталось меньше двух месяцев. А всякого рода товарищеские матчи… Ух, скорее бы». Это любовь! Только инфаркт помешал Шостаковичу побывать на чемпионате мира в Лондоне. Пришлось довольствоваться больничным телеприемником…
Страстный болельщик Дмитрий Дмитриевич Шостакович не пропускал ни одного матча. На фототелеграмма – переписка Шостаковича и Лебедева
Ходило немало анекдотов о диалогах Шостаковича с «простецкими» болельщиками. Так, однажды, он сообразил «на троих» с двумя стадионными попутчиками и на их вопрос «Где ты работаешь?» честно ответил: «Композитор». – «Ну, не хочешь – не говори».
В балете «Золотой век» Шостакович хотел показать конфликт пролетарской и буржуазной культуры. Современным театралам хорошо известна постановка Юрия Григоровича, в которой нэпманы противоборствуют комсомольцам. Но этот знаменитый спектакль «Большого театра» состоялся после смерти композитора, а в изначальном либретто речь шла не о нэпманах, а о футболе. Либретто написал известный кинорежиссер Александр Ивановский. И назывался балет «Динамиада». Ивановский еще в 1928 году каким-то чудом предвидел, что московское «Динамо» наделает шуму в Англии! Он придумал страну Фашландию и промышленную выставку «Золотой век», на которую прибывает советская футбольная команда. Лондонская танцовщица влюбляется в советского футболиста… «Динамо» побеждает буржуазных (они еще и фашисты!) спортсменов, потом динамовцев арестовывают. И – это все-таки революционный балет – мировой пролетариат освобождает советских футболистов. А советская оптимистическая музыка побеждает развратные фокстроты…
Шостакович мечтал написать футбольный гимн или марш. Но, когда появился «Футбольный марш» Блантера, отказался от этой затеи. Понравилась ему эта простая бодрая мелодия! Отныне футбольные матчи открывала музыка Блантера: знаменитый песенник написал ее по заказу комментатора Синявского, по дороге со стадиона домой. Шостакович одобрил работу Блантера – и на матче «Торпедо» (Москва) – «Спартак» (Харьков) состоялась премьера марша. Матч открывал чемпионат СССР 1938 года и окончился со счетом 2:2. Команды эти проведут чемпионат серенько, и игра забудется, но марш останется в нашем футболе навсегда. «Это наш Мотя сочинил!», – говаривал Шостакович. А длится марш, по расчету Блантера, ровно минуту: ровно столько требуется футболистам, чтобы прошествовать к центру поля перед началом матча. И нет для ценителей футбола более заразительного аперитива, чем этот марш.
Не будь маршей, песен о футболе – и соревнования стали бы тусклыми. А статистика? Таблицы, цифры, данные о голах – кажется, какая-то скучная бухгалтерия. Но из-за нее болельщики ночей не спят, спорят, грезят. Оказывается, в цифрах есть не только «магия чисел», но и романтика.Спорт или искусство?
Говоря о популярности «фигурки» в СССР, нужно припомнить чемпионат Европы, прошедший в Москве в 1965-м году. Возможно, именно тогда и москвичи, и телезрители по всей стране признали этот спорт навсегда своим. У нас уже были собственные чемпионы: в парном катании победили Белоусова с Протопоповым, а в других дисциплинах москвичи предпочитали болеть за французов Алена Кальма и Николь Асслер. Французов в СССР любили: сказывалась и революционная романтика, и восхищение недостижимой для нас беззаботной непосредственностью поведения. Недаром пел Утесов: «Шевалье – наш друг, и наш друг – Монтан, и Жерар Филипп – месье Фанфан-Тюльпан». Широкоплечий Кальма, к огорчению болельщиков, проиграл австрийскому сопернику. Но драматургия поражения означала моральную победу: он коснулся рукой льда после рискованного прыжка, хотел победить с особым шиком – и проиграл по-мужски. Советская пресса превозносила антибуржуазность «ледового д’Артаньяна»: «Вы мне даете тысячу долларов в неделю и думаете меня этой ценой заманить в свои профессиональные конюшни. Не выйдет! Я свою свободу ценю гораздо выше. Я возмущен тем, что дельцы суют свой нос в спорт и даже влияют на исход борьбы!» – в русском переводе филиппики Кальма напоминали даже не Дюма, а Луи Арагона.
Николь Асслер восхищала красотой быстрых вращений в волчке и стоя. Тем более, вращалась она, плавно вздымая широкие шелковые рукава, под «Уральскую рябинушку» свердловского композитора Родыгина – «Ой, рябина кудрявая, белые цветы…». По-русски женственное и целомудренное катание, за которым публика, заполнившая динамовский дворец, следила затаив дыхание. Фигурное катание стало первым спортом телевизионной эры: слава пришла к нему через телевизионные приемники. Этот спорт любили женщины, жаждавшие эстетичного зрелища и молодежь, привлеченная современными музыкальными ритмами в показательных выступлениях. Приметным штампом прессы стала дискуссия «Фигурное катание – спорт или искусство?».
Любой обзор истории советского спорта окажется куцым, если пропустить элегантно-ажурную тему фигурного катания. До конца пятидесятых годов «фигурка» в СССР была не слишком популярна и слишком неуспешна. В этом виде спорта СССР долго не мог достичь уровня 1913 года. Первый мировой чемпионат фигуристов состоялся в 1896 году не где-нибудь, а в Санкт-Петербурге. И, хотя представители России первых мест на чемпионатах мира и Европы не занимали, призерами становились не раз. А в Советском Союзе, несмотря на расцвет конькобежного спорта, дорогостоящее фигурное катание долгое время было третьестепенным физкультурным деликатесом. Первыми весомый драгметалл заработали Нина и Станислав Жук – рисковые новаторы в парном катании. Они были призерами первенств Европы, только от олимпийских амбиций в Скво-Вэлли-1960 осталось одна досада. Но советское парное катание уже достигло мирового уровня – вскоре Белоусова и Протопопов сначала обосновались на второй ступеньке пьедестала, а в 1964 году, на Олимпийских играх в Инсбруке, сенсационно победили немецкую пару. В ФРГ в честь Марики Килиус и Ханса Юргена Боймлера уже выпустили открытки, провозглашавшие их олимпийскими чемпионами Инсбрука. И вот – ошибка в произвольной программе и русская пара вырывается вперед. Уже после соревнований немецкую пару дисквалифицировали и лишили даже серебряных медалей: оказалось, что накануне соревнований они заключили контракт на рекламу трикотажа, чем нарушили тогдашнюю олимпийскую этику.
В 1964 году Людмила Белоусова и Олег Протопопов завоевали первую в истории советского фигурного катания золотую олимпийскую медаль
Изящные, щуплые ленинградцы не были похожи ни на советских, ни на зарубежных коллег. Они сделали ставку не на рискованную акробатику, а на хореографию совершенных линий и глубокое осмысление музыки. Протопопов постоянно подчеркивал, что их основная тема – любовь, что в чем-то очень важном они – из старинной ленинградской Мариинской балетной традиции. Это неимоверно трудно – отстоять право на собственный стиль и, не изменяя ему, несколько лет доказывать свое превосходство. Ленинградские фигуристы дважды побеждали на Олимпийских играх – и достигли в спорте такого авторитета, что, например, юная чемпионка-гимнастка Наталья Кучинская признавалась, что больше всего ее волнует, не сочтет ли Олег Протопопов фальшивой ее программу… Одри Хепберн писала, что Белоусова и Протопопов так впечатляюще рассказали ей о России, что теперь она иначе работала бы над ролью Наташи Ростовой. Много писал о наших первых чемпионах один из лидеров советской спортивной журналистики, знаток фигурного катания Анатолий Шелухин: «Лунная соната Бетховена – вот что открыло перед фигуристами настоящий простор для выражения самых тонких и глубоких чувств. Характерно, что Людмила и Олег, по существу, отказались от традиционного синхронного катания, от параллельных движений в первой части программы, где звучит бессмертная мелодия сонаты. Есть момент, когда они, полузакрыв глаза, проезжают мимо друг друга, словно судьба неумолимо разделяет любящие сердца. Все остальные комбинации строятся на принципе скульптурного сочетания линий, на принципе символики» («Что идет впереди славы?», 1968). Да, их искусство было достойно столь любовного и внимательного осмысления.
Побеждая, они отстаивали собственный эмоциональный лирический стиль, а побеждали Белоусова и Протопопов целую пятилетку, вместившую две белые Олимпиады. Потом была работа в Ленинградском балете на льду и редкие зарубежные гастроли по приглашениям европейских импресарио. Во время таких гастролей в Швейцарии в 1979-м они попросили политического убежища. Характер у чемпионов был, как водится, не сахарный, и спортивное руководство относилось к ним неприязненно. Сегодня Белоусова вспоминает: «Когда в очередной раз у нас не приняли документы на кандидатов в члены партии, мы все поняли, и уехали, никому ничего не сказав. Даже мама Олега ничего не знала. А иначе было и нельзя. Время строгое и злое». Пресса, которая 10–12 лет назад восхищалась чемпионами, теперь упрекала их в корыстности… Тогда, в 1979-м, Протопопову было под пятьдесят, но пара еще не раз побеждала на состязаниях профессионалов. Фигурное катание – единственный в своем роде вид спорта, в котором спортивные показатели так называемых профессионалов всегда были ниже, чем у более молодых, так называемых любителей. Профессиональное фигурное катание – это уж точно шоу, а не спорт. Подчеркну: они «сбежали», не будучи действующими спортсменами.
