Андрей Букин - Пара, в которой трое
Наше лидерство в стране теперь уже ни у кого сомнения не вызывало. Моисеева и Миненков простились со спортом еще в декабре 1982-го на традиционном зимнем московском турнире. В апреле 1983 года Ира родила дочку.
Во всяком случае, если не побеждать, то хотя бы соревноваться с Динами я уже настроился, но Джейн не поправилась после травмы, и мы победили на чемпионате Европы в Дортмунде. Когда мы там появились, нас все поздравляли заранее. Подошел с поздравлениями и англичанин Слейтр. Я ему говорю: «Ники, не мешало бы еще и прокататься». А он: «Зачем? И так все ясно».
И тут я начал примеряться к высшему чемпионскому званию. Но Торвилл и Дин приехали в Хельсинки на мировое первенство с новой суперпрограммой «Цирк». Я думал, ребята после травмы плоховатенькие, а они катались великолепно. Судьи оценивали их выступление шестерками и в обязательном, и в оригинальном, и в произвольном танцах. Для нас такой поворот событий – сильный удар. Англичане выступали все время перед нами, и Наташа сорвалась. Увидев их первые шестерки, она начала на льду буквально из себя выдираться, а когда такое происходит – жди ошибки. Во второй серии оригинального танца прямо перед судьями она упала. Тут же арбитры стали, как говорят, нас цеплять. Устроили борьбу с Блюмберг – Сиберт. Оригинальный танец мы американцам проиграли следом за обязательным. Ехали бороться за первое, а в итоге чуть не упустили второе.
Наташа. В мае 1982 года к нашей группе присоединились Ирина Чубарец и Станислав Шкляр, чемпионы Украины в бальных танцах, или, как еще говорят, в танцах на паркете, хореографы Ростика и Наташи. Шкляры (как мы их называли) учили нас танцевать рок-н-ролл, о нем мы не имели никакого понятия. Начали мы учиться на полу. От занятий я была в восторге.Через пару недель Андрюша уехал в отпуск, а меня опять отправили на сбор. На этот раз в Адлер, разрешив делать все, что захочется. Я немножко бегала, немножко загорала, немножко плавала (я пляж не очень люблю). Приезжала меня навестить Татьяна Анатольевна. Как только я вернулась в Москву, мы улетели в Морзин, где началась постановка новой программы. В 1982 году был первый наш тренировочный сбор в Морзине, на французском курорте. Нас потом регулярно летом приглашала французская федерация.
Горы, солнце, доброжелательные люди. Мы с той поры говорим об Альпах, где примостился Морзин, – «наши горы». На лужайке перед гостиницей мы учили поддержки, в зале танцевали на паркете. В один из воскресных дней Андрюшка отправился на рыбалку, принес улов. Рыбу его пожарили, съели. У всех все нормально, а у Андрюши заболела печень, по-французски – визикюль. В Морзине еще лет десять, встречая Андрея, спрашивали: «Как ваш визикюль?» Но тогда было не до смеха, он в прямом и переносном смысле начал загибаться. Повезли Андрея в больницу, я вместе с ним. Там просветили, ничего не нашли, а его скручивает. Скорее всего, он отравился. Виновата рыба, которую Андрей хоть и сейчас ловит, но уже больше не ест.
Несмотря на все мелкие неприятности, жизнь протекала в радужном свете. Все изменилось, когда мы вступили в борьбу за первое место, а еще больше – когда стали первыми. Если раньше я приезжала во Францию и видела Францию, то после «Кармен» уже ничего вокруг не замечала, зато на нас смотрели все время. Чемпионам уже нельзя ошибаться.
Не могу сказать, что с первого дня мое сердце открылось новым хореографам, хотя с Татьяной Анатольевной они быстро нашли общий язык. Шкляры сами личности и не прятались за ее спину. Они принесли свою атмосферу и свой стиль в наши тренировки. Позже Шкляры открыли в Днепропетровске свою школу. Они узнали, что такое лед, и, по сути, начали работать как тренеры, что лишний раз доказывает, какие они способные люди. Когда у нас возникали психологические срывы, и, как следствие, они переходили к нашему тренеру, Шкляры оказались теми, кто смог заземлять нас на себя, так проявился еще один их талант – добрых, отзывчивых людей.
Он оказался очень важен, когда мы готовили танец «Кабаре» и страшно ругались с Андреем. Татьяна Анатольевна перестала ходить на тренировки, приходила одна Ира Шкляр, как потом все шутили – только у нее на это смелости хватало. Ира была очень тактичной и сумела сохранить хорошие отношения и с Тарасовой.
На чемпионате мира я упала на рок-н-ролле. Со мной в комнате жила Лена Батанова. Ее вместе с Лешей Соловьевым в сборной по очереди меняли местами с Климовой и Пономаренко, как в свое время меняли нас с Карамышевой и Синицыным. Лена бегала на все тренировки англичан, я же их ни разу не видела. Батанова возвращалась и, желая меня поддержать, сообщала: «Ой, Наташа, они совсем умирают, она задыхается после произвольной и вся такая красная!» И я поверила в нашу победу.
Мы выходим на лед, и я вижу оценки Торвилл и Дина за обязательную программу – все шестерки. Татьяна Анатольевна мне что-то говорит, я ничего не слышу – полный шок. Так я поняла, что потом чувствовали пары, выступающие вслед за нами. Шестерки ведь ставят тем, кого – как считают судьи – обыграть невозможно. Случилось то, что и должно было случиться, – я упала. На поклонах Андрюша смотрел на меня так, будто я враг народа.
Мысль о том, что я займу третье место, автоматически перетекла в следующую: теперь меня точно спишут. Пример Игоря стоял перед глазами. Страх обуял дикий. Звонил Игорь, я была в невменяемом состоянии, плакала и кричала: «Я упала! Мы проиграли!» Татьяна Анатольевна ругала меня ужасно, не оставляя, впрочем, ни на минуту одну. Видимо, меня в нормальное состояние можно было привести только руганью. Я находилась в прострации, не спала, не ела. К счастью, мы хорошо выступили в произвольном танце, остались на своем втором месте и отправились в турне по Европе.
Во Франции к нам присоединился Игорь – он отправлялся в свое последнее турне (его персонально пригласила французская федерация). Руководство Спорткомитета ему обещало и турне по Америке, но тренеры действующих спортсменов быстро его оттерли, чтобы не мозолил глаза. Но Игорь уже не расстраивался, на кухне Тарасовой начались разговоры о создании ансамбля «Все звезды».
Этой же весной 1983 года мы с Игорем решили пожениться. А в конце лета мы поехали в Ленинград на матч сильнейших фигуристов СССР. Игорь в соревнованиях уже не выступал, и я успокоилась. Я переживала, пока создавалась, обкатывалась труппа «Все звезды», но это волнение нельзя сравнивать с моими мучениями во время наших совместных выступлений в спортивных соревнованиях.
Андрей. Нам сказали, что у Ольги в конце июля родится девочка. На всякий случай она решила так: «Если вдруг родится парень, то я ему имя даю, а родится девочка – ты». Не сговариваясь, решили девочку назвать Ольгой, мальчика – Андреем. В конце мая мы уехали на сбор в Италию, Татьяну Анатольевну пригласила для лекций и занятий итальянская федерация фигурного катания, а она заодно и нас взяла как подопытных кроликов, чтобы было на ком элементы показывать. Приехали в Милан, объявили: Наталья замуж выходит, у меня ребенок рождается – для хозяев подобная ситуация казалась вдвойне странной. Во-первых, кто же в это время уезжает из дому, во-вторых, как правило, если пара – значит, хозяйство одно. Тем не менее отнеслись они к нам хорошо, надарили кучу подарков: Наташе к свадьбе, мне для маленькой девочки. Да я и сам уйму всяких платьиц накупил, чуть ли не до будущей свадьбы дочери. А родился Андрей, и все, что я собирал в приданое, пришлось раздарить. Часть отдали миненковской дочке Алене.
Дней пятнадцать, это весь мой отпуск, мы отдыхали с Ольгой в Подмосковье, потом меня традиционно отправили в Морзин. Я звонил домой чуть ли не каждый день: «Ольга, ну когда? Ольга, ну что же?» Однажды звоню теще – никто не подходит, набираю маму – нет ответа. Утром дозвонился до дому. Трубку берет Ольга. Я кричу: «Все?!», а она: «Никаких новостей».
Вернулись из Франции, сразу отправились в Томск. Звоню теперь из Сибири. Никаких вестей. Приехали домой, дали нам еще неделю отдыха перед новым отъездом, теперь в Днепропетровск. Я перед отъездом сказал: «Ольга, пора. Ребенок и так без меня будет расти, дай я его хоть из роддома встречу». И мы отправились к маме Иры Моисеевой, она врач в роддоме как раз в нашем районе, у метро «Войковская». В двенадцать ночи Ольга мне позвонила, мы пожелали друг другу спокойной ночи, я обещал ей утром перед тренировкой заскочить. Ночью звонок. Я вскакиваю, у нас горят электронные часы, на них 4:20. Ольга: «Все, Андрюша, у нас мальчик». Я, конечно, больше спать уже не мог. Ее прямо на каталке подвезли к телефону.
Утром я подъехал к роддому и, не надеясь ни на что, сдавленно прокричал: «Оль!», а она высовывается в окно, потом садится на подоконник и со мной беседует.
У роддома я встретил парня, с которым вырос в одном дворе, он года на два-три меня старше. Один двор в Москве – это как родственник на Кавказе. «Ты что тут делаешь?» – «У меня сегодня сын родился!» – «Сын – значит, надо красное шампанское», – с видом знатока заметил он. «А где его взять?» – «У нас есть», – заявил он веско, оказавшись продавцом винного отдела.
