Мишель Платини - Жизнь как матч
Трезор забивает нам гол. «Марсель» ведет.
Курбело сравнивает счет, наши команды расстаются добрыми друзьями и с ничейным счетом, который никого не трогает и, прежде всего, наблюдавших за нами испанцев. После матча меня находит Доминго и заявляет, что сегодняшняя моя игра не имеет для него никакого значения: он еще раньше составил обо мне представление. Но Клод Кюни бормочет в усы: «Независимо от того, предпочтет Платини Испанию или Италию, он должен играть не так, как играл сегодня».
Италия… Все толкает меня к ней.
Через несколько дней, 8 февраля, сборная Франции играет в Неаполе со сборной Италии в порядке проведения подготовки к чемпионату мира. Последнюю свою победу Франция одержала над «Скуадрой адзуррой» чуть ли не во времена античности или, если быть поточнее, на Олимпийских играх 1920 года в Антверпене!
Некоторые оракулы высказали предположение, что пребывание Платини в Неаполе будет использовано для заключения контракта с каким-нибудь знаменитым клубом Милана или Турина. Тут же футболист Платини превращается в предмет купли и продажи, что неизменно влечет за собой вздувание цен.
Охотники за информацией размахивают перед моим носом иностранными журналами, которыми можно завалить целый киоск: мое имя фигурирует во всех заголовках печатной европейской продукции от барселонского «Дон Балона» до лиссабонского «Бола» и знаменитого миланского «Турин спортиво».
Вот уже пятнадцать дней иностранные журналисты не дают мне прохода. Повсюду, куда приезжает «Нанси», я обнаруживаю ковры в тех коридорах, которые ведут к нашей раздевалке. За две недели до поездки в Италию, в Ниццу, где мы выиграли со счетом 7:3 (!), прибыло трое итальянцев, затем в Марселе вслед за Доминго явились три специальных корреспондента испанской прессы, в числе которых ветеран и бывший капитан «Барселоны» Фусте, представляющий еженедельник «Дон Балон».
Это, вероятно, они распространяют различные слухи, которые еще больше накаляют атмосферу. Последняя новость: доверительные признания, сделанные каким-то «серым кардиналом» испанского футбола. «Франс-футбол» помещает их накануне матча в Неаполе, и французские болельщики, которые прибыли сюда чартерными рейсами, тут же распространяют их по городу, вызывая у всех повышенное любопытство. Затем отличается какой-то таинственный корреспондент «Франс-футбол»: «Сандро Маццола (бывший ведущий игрок „Интера“ из Милана и „Скуадры“) и „Интер“ намерены отказаться до мая от всяких контактов с Мишелем Платини, чтобы не нарушать устава итальянской футбольной федерации. Но все заставляет верить, что в принципе соглашение между нашей суперзвездой и миланским клубом достигнуто. „Интер“ испытывает необходимость в стратеге, который нацелен на эффективную игру. Его президент – Ивано Францолли обладает всеми необходимыми финансовыми средствами. Он, например, был готов уплатить миллиард с половиной лир (8 миллионов франков) за Новелли, любимчика „Перузы“. Закулисная сделка ему не удалась, что оказалось на руку миланскому клубу. Поэтому синьор Францолли хочет произвести фурор, не останавливаясь ни перед какой ценой. И Платини – идеальный игрок, чтобы вновь поднять его престиж».
А вот что говорит другой «свидетель» событий, пожелавший остаться в тени: Платини якобы уже подписал с «Интером» договор о намерениях. Но этот малый забыл об одном: итальянская федерация делает все, чтобы задержать до сезона 1981/82 года возвращение иностранных игроков в итальянские клубы, что соответствует закону о свободном перемещении граждан в рамках стран Общего рынка. Италия пока еще не готова гарантировать предполагаемому чудо-ребенку возвращение в отчий дом.
Это, однако, не мешает спортивным газетам весело пачкать черной краской свои белые страницы.
В Неаполе на двери моего гостиничного номера, за которым Мишель Идальго, как говорят, постоянно присматривает, какой-то юморист пришпилил спортивную карикатуру Деро. На ней изображены четыре коммивояжера, закутанные в большие, не по росту, пальто, в шарфах, с обмороженными носами, а на портфеле каждого из них начертаны названия – «Валенсия», «Барселона», «Интер» и «Торино». Они толкаются в прихожей перед дверью кабинета д-ра Кюни.
Эмиссар из Барселоны спрашивает своего туринского коллегу:
– «Грипп „Виктория“?
– Нет, лотарингская «звездная» болезнь, как и у вас!» Эта карикатура вызывает у меня улыбку…
Чтобы завершить рассказ о моем пребывании в Италии, нужно сказать, что встреча команд Италии и Франции продемонстрировала истинный спортивный накал. Нам удалось добиться вполне удовлетворительного равенства в голах – 2:2. Я послал в сетку два мяча, один за другим, после двух штрафных ударов… своей магической «лапой» – один в правую девятку Дино Зоффу, а второй – в левый угол. И все это за 45 секунд до перерыва. Несомненно, Зофф скажет свое слово в пользу моего переезда в Турин, когда клуб «Ювентус», ворота которого он защищает с незапамятных времен, захочет заполучить меня навсегда, но он и словом не обмолвится об этих забитых ему двух мячах со штрафного удара… Они, конечно, немало значили, эти голы, и при выходе со стадиона в Неаполе публика скандировала мое имя.
Единственный человек, на которого не произвели никакого впечатления мои успехи, это – уморительный Кюни. Уморительный, лучшего слова не подберешь. В то время, как все газеты не скупились на аршинные заголовки и громадные цифры возможных гонораров (меня оценивали в 6 миллионов франков), Кюни резко срезал мне жалованье (я получал 12 тысяч франков в месяц) и установил для меня «потолок» – 6 тысяч… Я в той или иной мере считался лучшим французским игроком и, несомненно, был самым низкооплачиваемым игроком. Но такой подлый удар должен был отразиться и на самом Кюни. Игрок, воспитанный клубом, может перейти куда угодно, уплатив компенсацию за свое «обучение». А она складывается из размеров зарплаты, полученной за последние два года. Уменьшив мое жалованье, Кюни таким образом лишал клуб «Нанси» половины столь внушительной суммы. Плоховато рассчитал, не правда ли? Но он все же сумел выкарабкаться из ситуации. Я не знаю, каким образом, но все же он сумел получить от «Сент-Этьенна» компенсацию за мой переход в три раза большую, чем ему полагалось; 1 200 000 франков вместо 400 000!
Автограф, который обойдет всю Францию
Не первый раз я встречаюсь с Роже Роше, с этим, как тогда казалось, «пожизненным» президентом «Сент-Этьенна», клуба, который он уверенно на протяжении двадцати лет вел своей твердой и властной рукой от триумфа к триумфу.
Мне приходилось сталкиваться с ним на различных полях, в том числе и на стадионах «Жёффруа-Гишар», где «Нанси», хотя и проиграл на последней минуте, оставил о себе очень приятное впечатление у публики. Как и все сильные личности, испорченные властью, жаждущие еще большего могущества, он легко поддавался искушению «цезаризма», но при этом проявлял беспечность, и окружавшие его льстецы тайно готовили многих Брутов, чтобы в нужный момент от него избавиться.
Мне, как футболисту, лучше, чем кому-либо другому известны роли спортсменов и спортивных функционеров в изнурительной гонке по дорожке успеха. Президент клуба не выходит на поле, он не играет в мокрой от пота футболке, не забивает голы. Он не руководит тренировками, не разрабатывает тактические ходы. Но именно он предоставляет нужные финансовые средства для деятельности клуба, для вербовки новых игроков, для других необходимых клубу мероприятий…
Мне не нужно было читать откровений газеты «Экип», которая избрала Роже Роше «самым спортивным патроном Франции», чтобы осознать, что именно он является чемпионом среди всех президентов футбольных клубов Франции.
Это такой президент, который считает себя и генеральным директором своего футбольного предприятия. Кроме того, он возглавляет местное управление общественных работ. Он дает работу более шестистам человек, объединенных одним девизом, в котором нет ничего патерналистского и который на самом деле является продолжением инициалов его предприятия – НПС ВВ: «Не проявляя слабости, всегда вперед!»
В Сент-Этьенне к футболу относятся как к серьезной работе. Отсюда и прилипшая к команде кличка – Зеленый завод. Роше никогда не выражал протеста против нее, хотя она наводит на мысль о поте и тяжком труде. «Да, – признается он, – этот образ лежит на поверхности, но „Сент-Этьенн“ – это не завод с тяжелым подневольным трудом в понимании Золя, просто это – очень серьезное учреждение. Часто говорят, что у моих игроков сосредоточенные лица. Это происходит оттого, что они не зубоскалы. Здесь, в Сент-Этьенне, футбол – это воскресное развлечение для зрителей. Остальные дни недели это – ремесло, которым занимаются все отведенное для этого время сознательные профессиональные игроки, чтобы показать в конце недели увлекательный, захватывающий спектакль».
