Михаил Ромм - Я болею за «Спартак»
После скандинавского турне наши связи с большим европейским футболом прерываются на одиннадцать лет: советский футбол вступает в полосу глубокой и длительной перестройки. Ломались старые формы, — руководимые меценатами спортивные клубы с высокими членскими взносами, — и в нелегких поисках создавались новые, пригодные для массового спорта, спорта миллионов, организации.
И футбол неустанно рос: бурно количественно и гораздо медленнее — качественно. Не были еще разработаны методы тренировки, кафедры игр в институтах физкультуры и научно-исследовательских институтах физической культуры делали еще только первые шаги в этом направлении.
В эти одиннадцать лет международные футбольные контакты сводились к встречам с рабочими зарубежными командами. Исключение составляли турки: с турецкой национальной сборной и сборными Анкары и Стамбула мы, начиная с 1924 года, встречались по нескольку раз в сезон. В большинстве случаев сборная СССР выигрывала, иногда делала ничьи, редко проигрывала. Но делать из этого какие-нибудь сопоставления не приходилось: на европейской футбольной «бирже» турецкие «акции» стояли не так уж высоко.
Перестройка проходила не всегда гладко, да иначе оно и не могло быть. Организационные формы неоднократно менялись. Об этом нелегком пути говорят даже названия команд: «Спартак», прежде чем стать «Спартаком», был последовательно «Московским клубом спорта», «Красной Пресней», «Пищевиком», «Дукатом», «Промкооперацией»; ЦСКА стало «самим собой», побывав последовательно «ОППВ», «ЦДКА», «ЦСКМО», «ЦДСА». Только «Динамо», организованное в 1923 году по инициативе Ф. Э. Дзержинского, сразу же обрело свое прославленное впоследствии во многих футбольных битвах название.
Менялись не только наименования команд, но и составы. Игроки кочевали из одного спортивного общества в другое, подчас даже в разгар сезона. Слабость новых обществ и текучесть их составов повели к тому, что основой футбольных календарей стали сборные команды всех видов и рангов — сборные республик, городов, профсоюзов, отдельных ведомств. Первенство РСФСР разыгрывалось сборными Москвы и Ленинграда, в первенстве СССР к ним подключалась сборная Украины.
По принципу сборных был организован и футбольный турнир крупнейшего физкультурного мероприятия тех лет — первой Спартакиады народов 1928 года. В ней, кроме трех китов советского футбола, — сборных Москвы, Ленинграда и Украины, участвовали сборные автономных республик, областей, краев и команды рабочих Уругвая, Англии, Швейцарии и Финляндии.
Незадолго до открытия Спартакиады я зашел в Московский совет физической культуры. Неожиданно для меня начальник спортивного отдела Абрам Владимирович Зискинд, с которым меня связывала долголетняя дружба, испытующе посмотрел на меня и сказал:
— А не взялись ли бы вы тренировать сборную Москвы к Спартакиаде?
— За месяц до открытия? Что же можно за это время сделать?
— Многое. Вы же знаете — сумерки богов. А если мы сами займемся их заменой, поклонники и меценаты будут на нас собак вешать. Вам это легче сделать — вы сейчас стоите в стороне от гущи нашей работы.
Я понял Зискинда с полуслова. Славное четвертое поколение русских футболистов, ставшее первым поколением советских, вынесшее на своих плечах трудности переходного периода, заставившее после блистательных побед поднять на стокгольмском стадионе знамя Советов, перешло зенит своего спортивного пути. Уже много лет гремели в футболе имена Канунникова, Артемьева, Григорьева, Лапшина, Исакова, Рущинского, Селина. Они и теперь еще могли служить примером своим будущим преемникам, но... как уже было сказано, только сочетание выносливости и задора молодых игроков с опытом и точным расчетом старых создает тот чудесный сплав, который одерживает трудные победы на футбольных полях. Кое-кому из «стариков» пришла пора уступить свое место в сборной команде Москвы молодежи.
К этому времени после травмы, полученной на хоккейной тренировке, я уже не мог играть и был связан с футболом только как спортивный журналист.
Не без колебаний принял я предложение Зискинда. Многие из тех, которых предстояло вывести из состава сборной Москвы, были моими старыми футбольными друзьями. Против некоторых мне не раз приходилось играть.
Было решено, что спортивный отдел сформирует две сборных, и после нескольких тренировок будет определен основной состав.
«Вешать собак» на нас начали, лишь только в футбольные круги проник слух, что состав сборной будет изменен.
А когда начались тренировки, в «Красном спорте» появилась статья одного из солидных деятелей московского футбола: он писал об «экспериментальной лаборатории Зискинда и Ромма», о том, что открытие Спартакиады на носу, а сборная еще не приступила к настоящей работе, и футбольная Москва до сих пор не знает, кто будет защищать ее честь.
К началу Спартакиады сборная команда выглядела так: вратарь Леонов, защитники Рущинский и Александр Старостин, полузащитники Егоров, Селин и Леута, нападающие Николай Старостин, Троицкий, Исаков, Владимир Блинков, Холин. Четверо из них — двое Старостиных, Егоров и Блинков — впервые вошли в состав московской сборной. Слабым местом в команде был правый полусредний Троицкий, один из когда-то славной плеяды новогиреевских нападающих. Но найти ему замену среди молодых футболистов не удалось, а оставлять в команде игрока, занимавшего это место до замены, мне не хотелось: он был тесно связан с теми, кого пришлось вывести из состава, и вряд ли можно было ожидать от него особенного рвения.
Из ветеранов, входивших в состав команды, следует прежде всего упомянуть левого защитника Рущинского. Когда ревнители давно минувших времен футбола утверждают, что никто сейчас не обладает такими сильными ударами, как старые игроки, они в качестве примера приводят нападающего Денисова и защитника Рущинского. Рущинский действительно обладал редким по силе и точности настильным ударом, и вратари настораживались, когда он бил по воротам с тридцати-сорока метров.
Своеобразным игроком был центральный полузащитник Селин, высокий, худощавый, ярко-рыжий. Вспоминается популярное в то время четверостишье, сложенное о нем неизвестным «футбольным» поэтом:
Мир футбола чист и зелен,
Зелен луг и зелен лес.
Только очень рыжий Селин
Как-то в эту зелень влез.
Селин обладал феноменальной прыгучестью. Снять ногой мяч с головы противника было для него простым делом. Он был своего рода футбольным акробатом: принимал, и останавливал мяч, и бил по воротам из самых невероятных положений.
И еще в одном отношении он оставался непревзойденным: одинаково хорошо играл защитником, центральным полузащитником и центральным нападающим.
Интересным игроком был центральный нападающий Петр Исаков, прозванный «футбольным профессором». Он не обладал ни силой, ни быстротой, этими столь необходимыми для центрального нападающего качествами. Но он был великолепным футбольным тактиком и в этом отношении далеко опередил эпоху, в которой играл. Он держался в несколько оттянутой назад позиции, умно и точно посылал мячи своим партнерам, всегда находя самое уязвимое место в обороне противника. Его удары по воротам были не очень сильны, но точно и неожиданно плассированны, неудобны для вратаря.
Надо отметить, что эти три выдающихся игрока отличались неизменной корректностью. Грубости они не признавали.
Спартакиада открылась в начале августа. Впервые распахнул свои ворота новый динамовский стадион, первый настоящий стадион в Москве. Теперь, после Лужников, он кажется нам небольшим и скромным, но тогда мы были поражены его размерами, великолепным футбольным полем, гаревой легкоатлетической дорожкой, мототреком, трибунами, вмещавшими 50 тысяч зрителей, стеклянной радиокабиной.
После легких побед над командами Крыма и Сибири сборная Москвы вышла в полуфинал со сборной Ленинграда. Признаться, со смятением в душе ехал я в битком набитом трамвае на стадион в день встречи с нашим грозным соперником: у ленинградцев играли лучший вратарь Советского Союза Соколов, защитники Ежов и Гостев, в полузащите блистали такие имена, как Петр Филиппов и Батырев, в нападении — Григорьев и Бутусов, словом, чуть ли не весь состав сборной СССР. Выдержат ли наши выдвиженцы натиск этих закаленных ветеранов советского футбола, оправдает ли себя наш эксперимент с омоложением команды почти накануне трудных футбольных боев?
Начало игры подтвердило мои опасения. Уже на второй минуте Бутусов, получив мяч от Григорьева, внес его на груди в наши ворота. Вскоре Александр Старостин с трудом в последнюю секунду ликвидировал прорыв того же Бутусова. Но на двадцатой минуте наступил перелом: Николай Старостин, опередив Ежова, принял передачу от полузащитника и забил ответный гол мимо выбежавшего ему навстречу Соколова. Теперь игру повела сборная Москвы, и только блестящие броски и выбеги Соколова спасали ворота Ленинграда. Но незадолго до перерыва тот же Николай Старостин с подачи Блинкова забивает ленинградцам второй гол.
