Сергей Бершов - Да обойдут тебя лавины
А. П.- Но почему же даже на фоне трагедии "замолчали" рекордное (пусть и не фиксируются рекорды в альпинизме) достижение? Ведь до сих пор никому не удалось его повторить. Попытка сделать это зимой 89-го закончилась трагически. Говорят, причиной катастрофы было землетрясение.
С. Б.- Об этой катастрофе мы узнали, находясь в Гималаях. Опытная, прекрасно подготовленная команда красноярцев готовилась идти к вершине. Что стало причиной их гибели? Не знаю. Но землетрясения - не было! Ни одна сейсмостанция его не зафиксировала. Просто кому-то очень хотелось свалить ответственность на стихию.
А. П.- Наигранный вариант: стихия, что с нее возьмешь? И нет виноватых. Страшно, когда гибнут молодые, полные жизни... Обидно, когда перестраховщики, опасаясь шума, не хотят замечать успехов. Хоть и показывали вас по ЦТ, о том уникальном восхождении знали лишь немногие, узкий круг. А когда начался отбор во вторую гималайскую команду?
С. Б.- Зимой 87-го, в Приэльбрусье, там проходил первый отборочный сбор, к участию в нем были допущены 40 альпинистов. Нашу республику представляли шестеро: кроме нас с Туркевичем и Василенко, харьковчане Виктор Пастух, Геннадий Копейка и Сергей Бондаренко.
Техническую подготовку проверяли на скалах вблизи города Тырныауза. Соревновались на двух маршрутах с нижней страховкой (как на восхождениях) и на двух - с верхней (как на соревнованиях скалолазов). В зачет шли результаты всех четырех. Тогда на Кавказ обрушились сильнейшие снегопады, скалы покрылись снегом и льдом. Все маршруты проходили в кошках. Словом, проверка была серьезной. Но это еще цветочки, а ягодки... "Забеги" по скалам ни в какое сравнение не шли с самыми настоящими забегами - по склонам Эльбруса. Там проверялась функциональная подготовка. Каждый, кто хоть раз поднимался на Эльбрус, знает, там и с хорошей спортивной подготовкой нелегко шагать. У нас же были два участка, где приходилось бегать (во всяком случае пытались это делать), к тому же - наперегонки.
Сначала приняли старт на высоте 3500, а финишировали на 4100. На следующий день поднялись на Восточную вершину Эльбруса, правда, без учета времени. Днем позже - второй забег: старт на 4100, финиш - на 5100. По сумме набранных баллов тренерский совет назвал 27 кандидатов. При отборе выбыл Сергей Бондаренко, остальная пятерка украинцев продолжала подготовку, хотя Миша Туркевич, переболевший гриппом, показал неважные результаты.
А весной была поездка в Непал, разведка маршрута.
А. П.- И как ты оценил Канченджангу на фоне других гималайских восьмитысячников?
С. Б.- Конечно, ее нельзя было сравнить с основным заявленным нами маршрутом, южной стеной Лхоцзе, с Эверестом в техническом плане. Но здесь тоже предстояло решить задачу, никем до нас не решенную,- пройти траверсом весь массив горы в сложных погодных условиях. Ведь массив Канченджанги - самый восточный в непальских Гималаях. Траверс обещал большие физические нагрузки на больших высотах. Увидев гору (а увидели мы ее лишь в самом конце пути, когда ветер разорвал тучи и она появилась в разрывах облачности: голубая, сверкающая), мы сразу загорелись идеей пройти этот маршрут. Незабываемое зрелище прекрасного массива. Мы любовались им под несмолкаемый шум, нет, грохот... Можно сказать: "грохот ветра"? Нет? Но там ветер именно грохотал - будто мчались бесконечные тяжелогрузные экспрессы. Мы поняли, что нас ожидает наверху. Желание пройти гору не стало меньше. Наоборот!
А. П.- А потом снова был Памир, летний отборочный сбор... В нем, если не ошибаюсь, участвовали и женщины?
С. Б.- Да, их было четверо. Плюс тридцать шесть мужчин. Снова поляна Москвина. Как-то даже не верилось, что это здесь мы год назад "зимовали". Тренерский совет очень грамотно рассчитал сроки акклиматизации, чтобы лучшие результаты показали те, кто в самом деле лучше подготовлен. Для этого мы совершили выход на Большое Памирское фирновое плато с двумя ночевками на высотах 5300 и 6100, поднялись на пик Корженевской (7105). И только после этого начался сам отбор. Нам предстояло подняться на плато с тренерами и медиками, а потом сделать три "кольца".
А. П.- Что это за "кольца"?
С. Б.- Предусматривались восхождения на седловину между пиком Хохлова (6700) и пиком Коммунизма, восхождение на пик Коммунизма, через пик Душанбе (6900) спуск на плато, встреча с медиками и сразу же, без обычного в таких случаях дня отдыха - очередное "кольцо", спуск на плато, медицинское обследование и - заключительное обследование.
А. П.- Интересно, сколько же времени отводилось на этот марафон?
С. Б.- Сравнительно немного, 9 дней на все три "кольца".
А. П.- Немного? Это как посмотреть. Девять дней на такой высоте! По-моему, это был бы своего рода рекорд.
С. Б.- Возможно. Но мы поднимались наверх совсем не за рекордом. Идея "колец": отобрать спортсменов, которые не выйдут из строя (а это случается и с сильными, хорошо подготовленными) при длительной работе на больших высотах. К сожалению, вмешалась - в который раз! - "небесная канцелярия".
На пик Коммунизма в непогоду поднялись 34 альпиниста. То и дело то тут, то там сходили небольшие лавины. О спуске в сторону пика Душанбе не могло быть и речи - там особенно лавиноопасно. "Кольцо" замкнуть не удалось - спускались по пути подъема. Члены комплексной научной группы из-за непогоды не смогли подняться на плато. Решили снова идти к вершине - без благословения медиков. Снова валил снег, летели лавины. Становилось ясно, что идея "колец" останется на этот раз нереализованной. И тренерский совет (Э. Мысловский, В. Иванов, С. Ефимов, Е. Ильинский, Н. Черный) предложил новый вариант испытаний. С высоты нашей первой после плато ночевки (6700) до предвершинного гребня (7400) участники должны были подниматься на время. Команды выходили на маршрут с интервалом в 10 минут. Шли налегке, в рюкзаках только пуховки и фляги с питьем.
А. П.- А потом - выход на вершину? Почему же дистанцию "гонок" не продлили до 7495?
С. Б.- Там гребень узкий, не побегаешь. Кстати, в тот день на пике Коммунизма побывало 42 восходителя.
А. П.- Интересно, сколько же раз ты поднимался на высшую точку страны?
С. Б.- Три. А мой друг Туркевич - шесть.
А. П.- Кто же победил в этой "гонке по вертикальной стене"?
С. Б.- Толя Букреев из команды Казахстана. Его время 1 час 25 минут. Толя вообще выделялся функциональной подготовкой. Если бы он захотел, то ему вполне по силам было подняться из базового лагеря до вершины за сутки.
А. П.- А как ты, другие наши земляки выглядели?
С. Б.- "Гималайцы" (я, Туркевич, Валиев, Хрищатый и Балыбердин) в забегах не участвовали, были назначены тренерами-экспертами. Мы протоптали ребятам следы до финишной отметки 7400. Гена Василенко занял 14-е место, Гена Копейка - 24-е, Витя Пастух - 25-е.
А. П.- Знаешь, я совсем не уверена, что все эти "бега" - и на Кавказе, и на Памире - лучший способ отбора. Разве гималайские вершины испытывают спортсменов такими нагрузками? Неужели там важнее, кто быстрее, а не кто техничнее, выносливее, хладнокровнее? И, кажется, не чемпионы этих "забегов" задавали тон на Канченджанге.
С. Б.- У нас еще будет время обсудить, кто и как показал себя в Непале. Что интересно, молодежь, оставляющая "аксакалов" позади там, где надо бегать, на сложных маршрутах, бывает, отстает. Но в нашем случае, я уверен, эти соревнования стоило проводить. Ведь без объективных данных невозможно сравнить участников.
А. П.- Кому на этот раз удалось пройти "сито" отбора? И кто был вершителем ваших судеб - тренерский совет?
С. Б.- Естественно, последнее слово было за ним. Но учитывались и оценки комплексной научной группы, и результаты "гамбурского счета" по каждому дню восхождений в каждой команде. Все руководители групп должны были ежедневно оценивать уровень подготовки своих подопечных, ранжируя их в списке: показавшего лучшие результаты - первым, худшего - последним. То же делали и все альпинисты, исключая себя. Мы, "гималайцы" как эксперты, выставляли свои оценки каждому. Плюс каждая команда выводила "гамбургский счет" другим командам, исключая себя. Но за основу брались результаты восхождений и время. В итоге отбор прошли 27 альпинистов-мужчин и 3 женщины (ленинградки Е. Белецкая, Е. Кулешова и Е. Дорофеева из Иркутска). Из наших к дальнейшему отбору были допущены мы с Туркевичем, Гена Василенко и Витя Пастух.
А. П.- Помню, когда ты вдруг появился в Киеве в августе, в разгар альпинистского сезона, екнуло сердце: что-то случилось...
С. Б.- Случилось... С Лешей Москальцовым. Моим товарищем, земляком, в связке с которым мы впервые стали чемпионами страны по скалолазанию в 71-м. Алексей очень хотел идти на Канченджангу. Доказать себе и другим, что нелепый полет в трещину, сделавший для него недосягаемым Эверест,- случайность.
