Мэри Роуч - Секс для науки. Наука для секса
Эд поддерживает расхлябанный ленивый ритм. При этом они с доктором Денгом беседуют о детях. Я мысленно делаю заметки. Точнее, половина меня. Я себя чувствую, как секретарша в скабрезной французской комедии, которая тихо сидит за столом, держа в руках какое-то письмо, а под столом мальчишка-рассыльный уткнулся лицом ей между ног.
— Вы так молодо выглядите, а ребенку уже пятнадцать, — говорит Эд. — Сколько же вам лет?
— В августе исполнится сорок пять.
-— А младшему сколько?
— Всего два с половиной. Теперь можете эякулировать.
Насколько я понимаю, единственная причина делать снимки реальных людей, занимающихся сексом, состоит в том, что от ученых не требуется вставать с места, выходить, покупать в «Калифорния Экзотик Новелтиз» искусственные члены и гибкие пластиковые вагины, нести их в лабораторию и совокупляться друг с другом. В 2003 году группа эволюционных бихевиористов Университета штата Нью-Йорк в Олбани опубликовала работу, озаглавленную «Человеческий пенис как орудие доставки спермы». Ученые выдвинули теорию: форма головки полового члена с венчиком возникла в ходе эволюции, чтобы выдавливать семя соперника, перед доставкой собственной. (Единственная доисторическая девушка была, наверное, фантастически неразборчива.) Это вполне соответствует тому малоизвестному факту, что последняя порция мужского эякулята содержит естественные спермициды — не для того, чтобы убить собственных солдат, разумеется, а для того, чтобы обезвредить семя того, кто придет следом.
Но в «Калифорния Экзотик Новелтиз» искусственная человеческая сперма не продается, и потому ученые из Олбани изобрели ее сами. Попробовали несколько рецептов, и «три сексуально опытных мужчины сделали экспертное заключение». Вот рецепт-победитель, выбранный судьями.
Человеческая сперма
7 миллилитров воды комнатной температуры, 7,16 грамма кукурузного крахмала.
Крахмал залить водой и размешивать в течение пяти минут.
Получится один эякулят.
Искусственная сперма посредством шприца впрыскивается в вагину, предварительно смазанную лубрикантом (теперь уже из «Калифорния Экзотик Новелтиз»). Перед включенной видеокамерой были введены и удалены три различных фаллоса, в том числе и контрольный — без венчика на головке. Чтобы увидеть, сколько семени соперника удастся выдавить каждому фаллосу, вагину[52] взвешивают до и после. Результаты подкрепляли теорию группы: оба правдоподобных фаллоса (покупатели «Калифорния Экзотик Новелтиз» называют их «донгами») вытеснили 91% семени, тогда как контрольный донг без утолщения оставил после себя 65%.
Описание эксперимента занимало еще страниц шесть, но, честно говоря, я дочитала только досюда:
На мой взгляд, то, что происходило в смотровой доктора Денга, имеет к сексу примерно такое же отношение, как улыбка перед камерой к настоящей улыбке. Это был холодный, зажатый, судорожный секс. Во всем, кроме движений задействованных частей, это было совсем не похоже на то, что происходит между мужем и мною, когда нет с одного бока незнакомого мужчины, а с другого — ультразвукового зонда. Ультразвуковые съемки, хотя, без сомнения, и приносят определенную пользу, имеют весьма отдаленное отношение к сложному и разнообразному телесно-духовному действу, которое мы называем сексом. Секс — это гораздо больше, чем сумма его движущих частей.
Но нельзя упускать из внимания и эти части. Если части не работают как надо, результат оказывается спорным. А у восемнадцати миллионов американских мужчин части не работают так, как должно или по крайней мере как работали когда-то. Далее: местами прекрасный, местами ужасный, неизменно сюрреалистичный мир науки об эрекции.
Глава 6. Тайваньская операция и кольцо для пениса
Творческий подход к импотенции
Мужчина, которому оперируют пенис, — прямая противоположность мужчине с фиговым листом. Он весь, от макушки до пят, скрыт хирургической простыней, на виду только член. Член сиротливо торчит из маленького квадратного выреза в ткани, залитого ярким светом хирургических ламп. Выглядит это куда менее неприлично, чем когда взгляду смотрящего есть на чем остановиться: родинки, волосы на груди, колени, соски, адамово яблоко. А так все взоры упираются в данный орган.
Но мужчина, даже если он импотент, может не стесняться под взглядом Гэн Лун Су. Доктор Су, который практикует на своей родине, на Тайване, уже двадцать один год работает хирургом-урологом. С чем бы ни пришел к нему пациент, можно не сомневаться, что у доктора Су бывали случаи и похуже. Видал он члены и поменьше, и поскрюченней, и еще более красные, и еще более вялые. Он видел даже пенисы с имплантами, вдетыми в крайнюю плоть, словно в стоячий воротничок. В этом году он восстанавливал пенис, оторванный во время представления цзю ян шень гун — весьма таинственного боевого искусства[53], «Он попытался поднять пенисом сто килограммов!» — воскликнул вчера доктор Су, когда мы на лифте спускались в вестибюль.
Доктор Су организовал в Тайпее Научный центр восстановления потенции микрохирургическим путем, где он изучает и проводит хирургическое лечение импотенции. Эта операция, состоящая в сшивании и удалении некоторых кровеносных сосудов пениса, не пользуется популярностью больше нигде в урологическом сообществе, но доктор Су считает, что если она сделана правильно и тщательно, то помогает 90% мужчин с эректильной дисфункцией, называемой на профессиональном жаргоне урологов ЭД, к пущей досаде Эдов всего мира.
Пенис, оказавшийся под прожектором в это утро, неправильно функционирует последние восемь из сорока семи лет жизни пациента. Пациент пробовал виагру, но с ограниченным успехом. Орган, такой беззащитный, одиноко сидит внутри небольшого кожистого мешочка. Ловлю себя на том, что волнуюсь за него, как за пятикурсника перед сольным концертом.
Как только анестезия подействовала, доктор Су стал «стягивать перчатку» с бедного органа. Слова «снимать кожу», наверное, точнее, но звучат малоприятно — я предлагаю образ аристократа, который, вернувшись из оперы, изящным движением высвобождает свои пальцы из лайковых перчаток. Доктор Су делает надрез, погружает в него скальпель и скользит им под кожей.
— Помните ночной рынок? — спрашивает он. Вчера вечером доктор Су водил меня на Хуаши-стрит, на рынок, славящийся отвратительными шоу, которое устраивают поставщики лекарственных змей. В отличие от представлений со змеями в Марокко или в Индии тайваньских змей не зачаровывают. Наоборот. С них снимают кожу живьем, выпускают кровь и превращают в тушенку.
Доктор Су работает скальпелем, отделяя кожу от розовой мякоти под ней.
— Очень похоже на ночной рынок!
Доктор Су говорит по-английски с величайшим энтузиазмом и несколько причудливым синтаксисом. Временами непонятно, но по большей части очень мило. Вчера он повез меня и свою коллегу Эллис Вен смотреть достопримечательности города Тайпея.
— О’кей, — вскричал он, когда мы вылезли из машины. — Будем получать новые впечатления!
Он терпелив, вежлив, заботлив и щедр. Когда мы оказались на парализующей полуденной жаре, он предложил нам солнцезащитные козырьки и бейсболки, взяв себе ту, что осталась: с надписью «Китайские молодежные лагеря» и с изображением розового кролика.
Су немного со странностями, по его собственным словам. Однажды он ввел себе катетер Фоли, «просто чтобы почувствовать, что же чувствует пациент». Он сам лечит себя иглоукалыванием и порой расхаживает по своей клинике с иглами, торчащими из половины головы. Я услышала, как он использует перевод одного из имен Чан Кайши («главная правота»), говоря о курватуре пениса[54]. Сегодня он оперирует в синих сплошных пластиковых очках, как у сварщика. Он объясняет, что несколько лет назад у него был удар, после чего он стал очень чувствителен к яркому свету и блеску. И до сих пор лицо у него частично парализовано. Но это заметно, только когда он улыбается — одной стороной лица, как у маски.
Следующий этап операции доктор Су называет «маневр туда-сюда». Хотя точнее будет не «туда-сюда», а только сюда. Пальцами в перчатках он вытаскивает середину пениса из покрывающей его кожи через трехдюймовый надрез. Этот вынутый из кожи отрезок — точь-в-точь червяк (кожу на головке пениса он оставил, не снимал). Я спросила доктора Су, что если бы «маневр» делали без анестезии. Он ответил: «Так можно пытать шпиона».
В течение следующих трех часов доктор Су одну за другой высвобождает вены, пережимает кровоток, зашивает. Начинает он с самой глубокой дорсальной вены — она самая толстая. Мало-помалу он освобождает ее от семенных канатиков, вытаскивает, туго натянув, и отводит от пениса — так малиновка вытаскивает червяка из земли.
