Алекс Экслер - Винни-Пух и Пятак
«Старый осел!», – подумал я, с ненавистью глядя на опостылевшую серую морду. Он уже полгода шантажирует Кристофера Робина тем, что почти каждый день заявляет о своем дне рождения. А у Кристофера – доброе сердце, вот он и пытается всякий раз найти какой-то подарок. Может, действительно взять шарики, натянуть этой скотине на морду, а потом утопить его в той самой грязной луже, в которую он пялится каждый день?
Все это, вероятно, слишком явно отразилось на моем лице, потому что Котики схватили меня с двух сторон и оттащили от стола старого маразматика.
– Але, Тигра, – сказал первый Котик. – Мы тут пошукали среди зверья, так о шарах никто ничего не слышал. Ну, что? Поползли отсюда или замутим небольшой цирк на льду? Если гуляем, тогда давай еще по глотку.
Мы еще треснули меда пополам со сгущенкой, и я ощутил, как с глаз внезапно спала пелена, а морды окружающих зверей превратились в хитрые и злобные хари. Ну, думаю, попер из меня Кабан Пятак. Второй Котик прищурился и сказал:
– Давай, Тигра. Покажи этим пижонам, что умеют Те, Кто Могут Заставить!
Я залез на стол, выставил вперед руку с копытцем и начал:
– Что, зверье? Хорошо вам здесь сидится? Сгущеночка в правильное горло попадает? От медка губешки не слипаются? Мерзкие и ничтожные обыватели! В то время, когда весь Лес гудит о Краже у Кристофера Робина, когда каждый зверь считает своим долгом принять участие в расследовании, вы тут размазываете слюни по столу и считаете, что шарики найдет кто-то другой. Посмотрите на себя! Во что вы превратились? Во что вы превратили Лес! В сборище тупоголовых идиотских дебильных кретинов! Что вас тревожит в этой жизни? Пожрать, попыхтеть с самкой и заснуть под дубом! Вот, что вам нужно!
Подошел к самому краю стола и, глядя прямо в эти тупые рыла, процедил:
– Животные подонки. Инкубаторские ублюдки!
В зале поднялся шум, но упругие туши Котиков за моим столом пока останавливали любые физические поползновения.
– А теперь послушайте, – заявил я, – что вам прочтет Кабан Пятак:
По лесной тропинке
Иду я беззаботно.
Природа вокруг дышит,
И всем все хорошо!
Была когда-то Тигра,
Но Тигры нету больше,
Ее копытом стукнул
Большой крутой Кабан!
И так вот будет с каждым,
Кто не остолбенеет
От нашего величья,
От трелей соловья!
Дочитав эти стихи, я не сдержался и со страшной силой грянул горшком со сгущенкой прямо по мерзким ушам старого осла Иа. Дальше картинка смазалась, я помню только двух Котиков, которые с яростным весельем жонглировали Кроликом.
Очнулся я в какой-то избушке лежа на скамье со связанными руками и ногами. А за столом сидел ОН – медведь Винни-Пух, который задумчиво играл на губной гармошке «Песни Венского леса». Заметив, что я очнулся, он подошел ко мне вразвалку и сказал:
– Приветствую соратника по борьбе! Котики рассказали о Вашем выступлении у Кролика. Не скрою, я был несколько удивлен. Когда Кристофер Робин скомандовал, что мы должны будем вместе отправиться в поход на пчел, я поначалу собирался отказаться, потому что не подозревал в столь тщедушном теле подобный боевой дух. Но Котики заявили, что теперь готовы с Вами хоть в огонь, хоть в воду и даже к пчелам в улей. Поздравляю! У них мало кто может завоевать подобную характеристику.
– Спасибо на добром слове, медведь Пух. Но Вы же прекрасно понимаете, что тело – только физическая оболочка. Духом силен каждый зверь. Боевым духом! Осознанием своего места в Лесу, пониманием законов природы и правильной оценкой своей личности.
– С этим можно поспорить, – заявил Пух. – Существует масса философских понятий, которые необходимо осознать с точки зрения диалектики. Почему Вы говорите только о том, кто я? Разве не стоит задуматься над вопросом: зачем я? Почему я именно так? Вот Вы, к примеру, Пятак? Кем себя ощущаете? Кабаном Пятаком или поросенком Пятачком? Почему именно Пятак? Почему не рубль, не два, не червонец, наконец!
– Бросьте, Пух, – хладнокровно ответил я. – Мы тут можем до бесконечности рассуждать, почему нас сотворили именно таким образом. Почему у меня сплющенный нос, а не хобот, которым так удобно умываться. Почему у Вас маленький медвежий ротик, а не пасть, как у бегемота, которой было бы так удобно хлебнуть медку. Нет смысла тратить время на попытки осмыслить свою физическую сущность. Гораздо интересней обсудить вопрос, к примеру, Кошерности Птеродактиля!
Медведь очень странно посмотрел мне в глаза, потом развязал мои копытца и тихо спросил:
– Так Вы в курсе проблемы Кошерности Птеродактиля?
– Конечно, медведь Пух, – ответил я. – Разве я похож на тех тупоголовых идиотских кретинов, которые только и могут жрать сгущенку у Кролика? Разве в моих глазах не видно большой и глубокой жажды Познания? И, наконец, стал бы Кристофер Робин рекомендовать Вам вместе со мной выполнить это почетное и очень опасное задание?
– Вы правы, Пятак, – задумчиво произнес Пух. – И в знак полного доверия хочу показать Вам нечто очень важное.
С этими словами медведь подвел меня к столу, где стоял здоровенный горшок для меда.
– Именно этот горшок, – торжественно сказал Винни, – нам и предстоит наполнить. А теперь, Пятак, загляните внутрь и посмотрите, что там на дне.
Я осторожно заглянул внутрь, поначалу ничего не увидел (голова после Конопляного Меда трещала так, что впору было повеситься, если бы у меня внезапно обнаружилась шея), но потом присмотрелся и вдруг в белой дымке увидел Кристофера Робина: он тихо спал в своей детской кроватке, улыбаясь во сне. Пух стоял рядом со мной, и на его лице было выражение глубокой нежности. Мы простояли так довольно долго, как вдруг медведь резким движением взял горшок и сказал, что нам уже пора выступать.
На полянке собралась толпа всякого зверья, которое должно было сопровождать нас к дереву с пчелами. Пух сказал, чтобы я перед ними выступил. После вчерашнего вечера терять было уже нечего, поэтому я вышел вперед и сказал:
– Стоит ли задумываться о сиюминутном, когда впереди – вечность! Убогую ментальность не спасет простая констатация факта того, что мировой эфир влияет на нас всеми своими метеоритными потоками. Разбудите свое сознание, позвольте ему разорвать стенки ваших убогих черепных коробок, и только тогда вы станете полностью свободными от этих мерзких каждодневных условностей. В вашем Космосе слишком много Эго. Взрывы метафизических эмоций не должны поддаваться никакой формальной логистике…
Говорю, а чувствую, что животные реагируют как-то вяло. Кролик голову на грудь свесил и чуть очки не уронил, Иа качается и уже просто с копыт слетает. Вдруг я почувствовал легкий толчок в спину, и на центр поляны выступил Винни-Пух.
– Зверье! – сказал медведь. – Дык… Эта… Пятак вон тут балабоны балабонит, что, дескать, сознание и все такое прочее. Оно, конечно, правильно и так далее, но нам, самцы, что нужно? Мед нам нужен! Сгущенка нужна, ведром колотить по подушке. Ежели мы все эта… как его… толпой и стадом пойдем, вот тогда, значит, и наш весь мед будет, топчись эти пчелы конем. Што зверь, когда он один? Один зверь и есть! Любой его подстрелит стрелом и освежует. А вот когда мы сообща, тогда оно стадо называется. А мы когда стадо – любого охотника затопчем в литую кружку. Правильно я говорю? Вперед, самцы, к пчелам! Пчелу увидал, эвона как, хрясь ей по сопатке изо всей дури, и гори оно все огнем, прям медом не балуйся. А я, самцы, завсегда с вами, потому что. Пчела – она кто? Хитрая овощ! Чисто, как матрац летающий. А нам – что? Да перезверись эти пчелы трозверучим прозвером! Нам отступать – не моги! За нами, самцы, только грязная лужа осла Иа. В этом вам моя медвежья услуга! Да будет земля вам Пухом!
Смотрю я – мама моя, свинка Розалия! Животные все подобрались, глаза горят, как у хищников лютых. Даже у Иа выражение на лице стало менее идиотским. Поговорил так Винни минут двадцать, зверье прям на месте подпрыгивает. Мол, давай сюда этих пчел! Крылья им оборвем, из полосок на брюхе подтяжки наделаем, мед весь схряпаем, просто не ходи купаться. Пух некоторое время постоял молча, наслаждаясь произведенным впечатлением, затем эффектно махнул лапой в сторону старого дуба и крикнул:
– На пчел, самцы! Вперед!
Животные, толкаясь и пихаясь, помчались через бурелом, а мы с Винни остались одни на поляне.
– Пух! Я просто поражаюсь! – сказал я. – Откуда в Вас такое понимание чаяний простого народа? Лично я себя не считаю Цицероном, но при случае умею произвести впечатление. А от Вашей речи они все как с глузда съехали! И откуда эти странные выражения: «литая кружка», «топчись оно все конем», «в этом моя вам медвежья услуга»?
– Задача настоящего лидера, – отдуваясь, сказал медведь, – тонко чувствовать настроение зверья. И говорить с ними на одном языке. Вот Вы сейчас спрашивали меня о каких-то странных выражениях, как будто я помню, что именно я там говорил. Для меня важны не слова… Что слова? Шелуха. Мне нужно передать им свой настрой. А что я при этом говорю, сам даже и не слушаю. Ладно, хватит теории. Приступаем к практике. Строимся в колонну по одному поросенку и медведю, а дальше – вперед, к дубу.
