Мариэтта Чудакова - Не для взрослых. Время читать!
Тут как раз и хозяин появился.
Матросы стали у него спрашивать (по-английски, конечно, - он немного знал язык):
- Чего это слон не выходит?
- А это он, - говорит, - обиделся, и, значит, не зря. Теперь нипочем работать не станет, пока не отойдет».
А тут слон вышел из-под навеса, пошел к калитке - «и прочь со двора. Думаем, теперь совсем уйдет». А хозяин только смеется.
«Слон пошел к дереву, оперся боком и ну тереться. Дерево здоровое - прямо все ходуном ходит. Это он чешется так вот, как свинья об забор».
Русские моряки восхищаются: об столбики в сарае не чешется, чтобы не развалить, а ходит чесаться к дереву!
Говорят хозяину:
«Какой он у тебя умный!
А он хохочет.
- Ну, - говорит, - если бы я полтораста лет прожил, не тому еще выучился бы».
Слон-то, оказывается, еще его деда нянчил.
Еще рассказано, как слоны на речке мыли своего слоненка. Очень забавно!
4
Но особенно я любила в детстве (тоже перечитывала не раз!) рассказ Житкова «Мангуста». Там описано, как храбрая мангуста борется с большой змеей. А именно этим они и знамениты, что - не боятся змей, а отважно на них нападают.
С человеком же, оказывается, ведут себя довольно мило. Вот один купил на Цейлоне двух мангуст в клетке и «решил сам узнать, кусаются мангусты или нет. Я просунул палец через прутья клетки. И просунуть-то не успел, как уж слышу - готово: мой палец схватили. Схватили маленькие лапки, цепкие, с коготками. Быстро-быстро кусает меня мангуста за палец. Но совсем не больно - это она нарочно, так - играет. А другая забилась в угол клетки и глядит искоса черным блестящим глазом.
Мне скорей захотелось взять на руки, погладить эту, что кусает для шутки. И только я приоткрыл клетку, как эта самая мангуста - юрк! - и уже побежала по каюте. Она суетилась, бегала по полу, все нюхала и крякала: кррык! кррык! - как будто ворона. Я хотел ее поймать, нагнулся, протянул руку, и вмиг мангуста мелькнула мимо моей руки и уже в рукаве. Я поднял руку - и готово: мангуста уже за пазухой. Она выглянула из-за пазухи, крякнула весело и снова спряталась. И вот слышу - она уже под мышкой, пробирается в другой рукав и выскочила из другого рукава на волю. Я хотел ее погладить и только поднес руку, как вдруг мангуста подскочила вверх сразу на всех четырех лапах, как будто под каждой лапой пружинка. Я даже руку отдернул, как от выстрела».
Так что это за зверек? Как он выглядит-то? Вот возьмите книжку Б. Житкова - и все там узнаете.
ПРО ЧЕСТЬ И МУЖЕСТВО
1
Про эти замечательные человеческие качества, ради которых люди, ими наделенные, готовы жертвовать решительно всем, особенно охотно писали в первой половине XIX века - в эпоху романтизма.
Французский писатель Проспер Мериме, современник Пушкина (но надолго переживший его - он умер в 1870 году), был тесно связан с русской литературой: он переводил Пушкина, а Пушкин - его. Самая известная новелла Мериме - «Кармен», на сюжет которой написана знаменитая опера Ж. Бизе, а в конце XX века снят замечательный фильм К. Сауры.
Но вам, к которым я обращаюсь, стоит в первую очередь прочитать маленькую новеллу «Маттео Фальконе». На меня в 12 лет она произвела сильнейшее впечатление; с тех пор я не раз ее перечитывала.
Дело происходит на острове Корсика (откуда, кстати сказать, был родом Наполеон), герой новеллы - храбрый корсиканец. Рассказывают, что он довольно круто разделался со своим соперником: «по крайней мере, Маттео приписывали выстрел, поразивший этого соперника, когда тот брился перед зеркальцем, висевшим у окна. Когда это дело забылось, Маттео женился. Его жена Джузеппа подарила ему сначала одну за другой трех дочерей (что приводило его в бешенство), и, наконец, родила сына, которого он назвал Фортунато, - надежду семьи и наследника имени». Вот эти слова про «наследника имени», то есть - честного имени, - будут особенно важны для трагического сюжета новеллы. В центре ее - отец и его единственный сын, которому «едва минуло десять лет, но он уже обещал многое». Больше не прибавлю ни слова, но обещаю вам, что, начав читать эту короткую (в ней всего 12 с половиной страниц) новеллу, вы не оторветесь от нее, пока не дочитаете.
А после этого советую прочитать новеллу «Таманго» - совсем про другое, но главное - также про сильные страсти, владеющие сильными людьми.
2
Я считаю, что у русского писателя Бориса Житкова (который писал не только про животных, но и про людей) есть по крайней мере одна новелла, не менее сильная, чем новеллы Мериме. И к тому же она - тоже про итальянцев, как «Маттео Фальконе».
Есть у него такие «Морские истории», и среди них - рассказ «Механик Салерно». Начинается он, как обычно у Житкова, очень простыми фразами. И сразу - по сути дела:
«Итальянский пароход шел в Америку. Семь дней он плыл среди океана, семь дней оставалось ходу. Он был в самой середине океана. В этом месте тихо и жарко.
И вот что случилось в полночь на восьмые сутки».
Прямо сразу доставайте сборник рассказов Б. Житкова и читайте о том, что случилось. И другие «Морские истории» - тоже очень интересные. Острые приключения, с риском для жизни. Вообще-то писать он начал в 40 лет - и сразу отлично.
Такие истории Житков хорошо знал, а в некоторых сам участвовал. Он вырос в порту, дяди у него были адмиралами, а сам он, закончив кораблестроительное отделение (это у него было второе высшее образование), получил чин мичмана. Море он знал с детства, и учил гребле Корнея Чуковского - когда оба были одесскими гимназистами.
Чуковский писал не только замечательные стихи для детей («Муха-Цокотуха», «Тараканище», «Мойдодыр», «Айболит» - все их знают с трех-четырех лет, я очень удивлюсь, если кто-то не сможет процитировать наизусть), а и много другого. Есть у него, например, мемуарный очерк «Борис Житков», и читать его не менее интересно, чем приключенческие повести.
Чуковский вспоминает: «Требовательность его не имела границ. Когда у меня срывалось весло, он смотрел на меня с такой безмерной гадливостью, что я чувствовал себя негодяем. Он требовал бесперебойной, квалифицированной, отчетливой гребли, я же первое время так сумбурно и немощно орудовал тяжелыми веслами, что он то и дело с возмущением кричал:
- Перед берегом стыдно!
И хотя на берегу в такой холод не было ни одного человека, мне казалось, что все побережье, от гавани до Малого Фонтана, усеяно сотнями зрителей, которые затем и пришли, чтобы поиздеваться над моей неумелостью».
Мальчишками им «случалось бывать в море по семи, по восьми часов, порою и больше… » - мать Чуковского, раньше никогда не решавшаяся отпускать его к морю, теперь не возражала - «так магически действовало на нее имя Житков». Однажды они попали в шторм:
«Мы гребли из последних сил; все свое спасение мы видели в том, чтобы добраться до гавани прежде, чем нас ударит о камни.
Это оказалось невозможным, и вот нас подняло так высоко, что мы на мгновение увидели море по ту сторону мола, потом бросило вниз, как с пятиэтажного дома, потом обдало огромным водопадом, потом с бешеной силой стало бить нашу лодку о мол то кормою, то носом, то бортом.
Я пробовал было отпихнуться от волнореза веслом, но оно тотчас сломалось. Я одеревенел от отчаяния и вдруг заметил или, вернее, почувствовал, что Житкова уже нет у меня за спиной. Была такая секунда, когда я был уверен, что он утонул.
Но тут я услыхал его голос. Оказалось, что в тот миг, когда нас подняло вверх, Житков с изумительным присутствием духа прыгнул с лодки на мол, на его покатую, мокрую, скользкую стену, и вскарабкался на самый гребень. Оттуда он закричал мне:
- Конец!
«Конец» - по-морскому канат. Житков требовал, чтоб я кинул ему веревку, что лежала свернутой в кольцо в носу, но так как в морском лексиконе я был еще очень нетверд, я понял слово «конец» в его общем значении и завопил от предсмертной тоски».
Дальше при помощи сторожа маяка Житков все же втащил его на мол, и все кончилось благополучно. Найдите в библиотеке очерк Чуковского «Борис Житков», только начните читать - наверняка прочитайте целиком.
3
И в детстве, и в молодости Борис Житков был человеком храбрым - и еще специально себя проверял на храбрость и даже тренировал!
В Одессе он во время событий 1905 года по несколько дней не ночует дома - в дружинах самообороны воюет с погромщиками. Что это были за дружины и кто такие погромщики?
Поясним: в Российской империи евреям разрешено было жить главным образом на Украине и в Белоруссии (эти территории входили в состав Российской империи, как и впоследствии в состав Советского Союза). В Москве, Петербурге и других крупных городах разрешалось жить из евреев только купцам 1-й гильдии и тем, кто получил диплом об окончании университета. А окончить его еврею было совсем непросто, поскольку существовала так называемая процентная норма - ив гимназию, и в университет принимали не более 3-4% евреев от общего числа поступающих. Изменить это положение еврей мог, приняв крещение, - тогда он получал права, равные с другими подданными императора. Но - нередко терял связи с родными, исповедующими традиционную религию этого народа - иудаизм. Трагическая черта дореволюционной жизни - погромы: агрессивные невежественные люди, привыкшие искать в ком-то другом причины своих жизненных трудностей и вообще проблем России, шли громить еврейские лавки, разорять дома, бить и убивать людей чужой веры, иных обычаев. Одни русские убивали, а другие, наоборот, прятали еврейские семьи (обычно многодетные) в своих домах и выставляли иконы в окнах, показывая, что здесь, мол, живут православные. И честные русские молодые люди присоединялись к еврейским дружинам самообороны - чтобы защищать женщин, стариков и детей от гибели. Иногда доходило и до настоящих боев.
