Карен Бийон - Французские дети едят всё
Филипп торжествующе отметил, что и во Франции, и в США примерно одинаковый процент мам, работающих полный день. Но обратил внимание на то, что средняя продолжительность рабочего дня во Франции больше, чем в США. И с улыбкой уточнил, что производительность труда во Франции так же высока, как в США. Мне было ясно, к чему он клонит: у французов есть время на готовку и сидение за столом вовсе не потому, что они меньше работают. Они так же заняты и задерганы, так же тяжело работают и ничего не успевают, как американцы. Ключевое различие в том, что французы по собственной воле уделяют больше времени хождению по магазинам, приготовлению еды и семейным ужинам, несмотря на то, что во Франции рождаемость выше, чем в других цивилизованных странах и, соответственно, детей в семье больше.
По мнению Филиппа, и большинство французов с ним согласны, настоящее удовольствие от пищи можно получить только в том случае, когда ешь медленно. Французы обожают смаковать и действительно расслабляются, когда едят не спеша, – для них это своего рода медитация. Но я не хотела ничего слышать об этом. Прожив во Франции почти девять месяцев, я места себе не находила. Я для того и притащила сюда свою семью, чтобы замедлился ритм нашей жизни. Оказалось, что спокойная жизнь не для меня. Наоборот, я с удовольствием отмечала, что французы многое делают быстрее. Например, французские поезда передвигаются со скоростью несколько сотен миль в час, представляя собой удивительно эффективное транспортное средство. Французы быстро говорят: я сразу запомнила слово «lentement» («медленно»), потому что без конца просила всех «повторить то же самое, только медленнее». Хозяин маленького кафе в нашей деревне гордился, как быстро в его кафе подавали крошечные чашечки эспрессо (персоналу любого «Старбакса» стало бы стыдно). Французы даже ходят быстро: когда я впервые приехала в Париж, меня поразило, как крошечные француженки – на первый взгляд такие безмятежные – легко меня обгоняют. Их шикарная летящая походка заставляла меня чувствовать себя неповоротливой, громоздкой и неуклюжей – до тех пор, пока я не променяла свои примитивные кроссовки (такие не наденет на улицу ни одна уважающая себя француженка) на прелестные туфельки на плоской подошве, удобные, как тапочки, – в них даже мои ноги казались маленькими и изящными.
Меня бесила заторможенность деревенского быта. Сколько времени я теряла в длинных очередях на рынке, в булочной, на почте, в банке! При каждом столкновении со знаменитой французской бюрократией начиналось бесконечное оформление бумаг. Чтобы записать Софи на уроки плавания, понадобилось заполнить три разные формы в трех экземплярах, получить справку у врача, принести две подписанные фотографии – по одной подписанной фотографии каждого из родителей, и свидетельство о рождении!
А во время обедов и ужинов жизнь во Франции и вовсе замирает. Для меня это было самое трудное. Дело даже не в том, сколько времени французы тратят на готовку (по статистике, сорок восемь минут в день, а американцы – тридцать, что меньше, чем в любой другой развитой стране). Нет, меня убивало то, как долго они едят (даже не едят, а просто сидят за столом). Дома я проглатывала обед за рабочим столом за 5–10 минут. Завтрак вообще хватала на ходу, одновременно собирая детей в сад. Ужин ничем не отличался: я что-то перехватывала, пока ели дети. Ужинали мы максимум пятнадцать минут – и все это время я скакала туда-сюда, приносила то, что нужно детям, вытирала пролитое и следила, чтобы девочки не ругались. В течение дня (включая мой драгоценный вечерний перекус) я в общей сложности тратила на еду минут пятьдесят, не больше. И, как выяснилось, ничем не отличалась от большинства жителей США и Канады, которые в день тратят на еду чуть больше часа.
А вот французы просиживают за столом аж два часа в день, а то и больше: пятнадцать минут – за завтраком, час – за обедом и чуть больше часа – за ужином. А ведь нужно время и на походы за продуктами, и на приготовление еды, и на уборку! И так каждый день: французы почти никогда не едят на бегу, не заглатывают второпях обед или ужин. От детей требуют того же, воспринимая еду как явление социальное, как общественное взаимодействие – ведь самые важные разговоры всегда ведутся именно за столом (и на работе, и дома). Не удивительно, что французы не любят торопиться.
Моим детям было трудно привыкнуть к этому, и мне не легче. Когда мы переехали во Францию, я с огромным трудом выдерживала час за столом. А обеды с родственниками Филиппа нередко затягивались: они могли начаться в 12:30, а заканчивались в 14 и даже в 15 часов, иногда и позже, если присутствовали гости. Рекордно долгим был обед на Пасху: он начался в полдень, а закончился около семи вечера. Рождественские ужины начинались в 20:00–20:30 и заканчивались заполночь. Это было похоже на марафон: я ерзала на стуле и украдкой смотрела на часы. При любой возможности вызывалась помочь на кухне, хотя это не приветствовалось: я должна была сидеть смирно, как все остальные.
Однако постепенно долгие семейные ужины начали мне нравиться. Во-первых, я научилась искусству есть медленно, глядя на мужа, который ел с большим удовольствием. Иностранцам трудно понять, как радуются французы минутам, проведенным за столом. Филипп уехал из Франции совсем молодым, но ему не хватало ощущения «détente» – полного расслабления, возникающего за неспешным и вкусным ужином с друзьями. За столом французы постоянно шутят, поэтому бесконечное сидение не кажется таким утомительным, а самые смешные истории они пересказывают часто – например, о том, как друзья Филиппа впервые пришли к нам домой на обед. Это был один из первых моих званых обедов во Франции. Все шло гладко до тех пор, пока не пришло время подавать сыр. Оливье отрезал кусочек местного фермерского камамбера, который я подала на стол, расхваливая его достоинства. Рассказывая очередной анекдот, он рассеянно поднес ко рту сыр… но жена вовремя остановила его, молча указав на белых червей, извивавшихся внутри кусочка, который он как раз собирался проглотить. Позже моя свекровь (которую случившееся повергло в шок), допросив меня, все выяснила: оказывается, я не знала, что сыр нужно хорошо укрывать и убирать подальше от мух, особенно летом, иначе мать-природа берет свое. Но никто не обиделся (даже Оливье), а эту историю теперь пересказывают каждый раз во время застолий, когда я подаю сыр. «Фермерский, Карен?» – непременно спросит кто-нибудь с улыбкой, прежде чем попробовать.
Во время этих застолий я узнала, что для французов главное в еде – «le plaisir», удовольствие. Их дети чувствуют это интуитивно. В одном исследовании на эту тему выяснили: наибольшее одобрение у детей вызывает утверждение: «Главное, чтобы еда нравилась». Ученые считают: удовольствие – ключевой фактор в питании, важность которого подчеркивают и взрослые, и дети. Французские дети в этом отношении «зеркалят» своих родителей, как и дети во всем мире. Например, дети американцев, согласно опросам, связывают еду прежде всего со здоровьем и меньше всего – с удовольствием. Французы же находятся на противоположном полюсе: их больше всего интересует удовольствие от пищи и в меньшей степени – ее польза. При этом «есть с удовольствием» означает для французов «есть медленно». Какая радость от еды на бегу? Это так важно, что вполне заслуживает быть отдельным правилом.
Французское правило питания № 8Готовьте и ешьте без спешки. Правильное питание – медленное питаниеПравило кажется простым, но его смысл гораздо глубже, чем представляется на первый взгляд. Именно это правило объясняет разницу между американцами и французами: разница заключается в том, как мы едим и почему. Питательная ценность продуктов не является для французов главным критерием. Удовлетворение аппетита, сытость – тоже не главное. Как и здоровье, и идеальный вес. Для французов главная цель питания – получить удовольствие. О каком удовольствии может идти речь, когда еда просто проглатывается, когда вы переживаете из-за веса, считаете калории, ведете учет микроэлементов, едите в машине по пути из пункта А в пункт Б?
Разнообразный рацион – следствие этого подхода. Новые продукты вызывают интерес, а все, что интересно, приносит французам радость. Но и разнообразие – не самоцель. Главное, чтобы еда была в удовольствие. Любая еда. Правильное питание не может быть производным от чувства вины; оно не должно быть связано с нервами, тревогой.
Французы так любят есть, потому что никуда не торопятся, смакуют каждый кусочек и видят глубокий смысл в том, чтобы делить еду с другими. Обед для них имеет почти священное значение. Что бы они ни делали, каким бы напряженным, загруженным, срочным ни было их рабочее расписание, французы намеренно делают паузу и наслаждаются едой, разделяя эти минуты с друзьями, родными, коллегами. За обедом вся страна будто выдыхает с облегчением. Ну а после обеда все снова пускаются в крысиные бега.
![Памела Друкерман - Французские дети не плюются едой [секреты воспитания из Парижа]](/uploads/posts/books/274288/274288.jpg)
