Игорь Орлов - Сквозь «железный занавес». Руссо туристо: советский выездной туризм. 1955-1991
Вопрос легкомысленного флирта и интимных связей с иностранцами неожиданно приобрел особую остроту во время путешествий граждан СССР в дружественную Болгарию. Именно эта страна была лидером по приему советских туристских групп, причем во многих из них количество женщин намного превышало количество мужчин. Вот что писала в отчете летом 1968 г. руководитель одной из таких групп: «Болгары – молодые мужчины, видимо, учитывая прошлый опыт, на собственных автомобилях подъезжают каждый вечер к гостиницам, где живут туристы из СССР, и пытаются завести знакомство с молодыми женщинами. После состоявшихся знакомств привозили своих знакомых-женщин в 4–5 утра. В нашей группе не было этого замечено, хотя предложения о свиданиях были получены и в устном, и в письменном виде»[605]. В другом отчете за тот же год сообщается о 28-летней туристке из Ялты, некой Г., которая «с неизвестным иностранцем на такси выезжала в Бургас и ночевала в гостинице “Славянски”, а на замечания руководителя группы “отвечала грубостью”»[606]. Учитывая актуальность данной проблемы, руководитель туристской группы, совершившей путешествие в Болгарию осенью 1979 г. (в группе из 34 человек было 28 женщин и 6 мужчин), внес предложение «при комплектовании групп… обращать внимание на количество мужчин и женщин в группе, так как преобладание большинства женщин отрицательно сказывается на поведении группы (нежелательные знакомства, встречи женщин с иностранцами)»[607].
«А потусторонних связей Чтобы – ни-ни-ни!»
Во время поездок руководители групп предупреждали об опасности даже ограниченных контактов с иностранцами, особенно жителями западных государств. Почти в каждом отчете о пребывании туристов за границей присутствовала фраза, что в свободное время «туристы ходили большими группами, а одиночных уходов не наблюдалось»[608]. Подобные передвижения по одному маршруту, где каждый следил за своими товарищами, должны были уберечь туристов от несанкционированных контактов с иностранцами и попыток остаться за границей. Отставание от группы на несколько сотен метров становилось предметом разбирательства, а исчезновение туриста из поля зрения спутников рассматривалось как чрезвычайное происшествие. В отчете о поездке советских туристов в Австрию (апрель 1978 г.) говорилось, что фактов «неправильного поведения» туристов за рубежом не наблюдалось, за исключением «случаев отставания от группы на 200–300 метров, которым оценка давалась в тот же день»[609]. Контакты советских туристов в ГДР в ноябре 1957 г. с «сомнительными лицами – иноподданными» стали причиной появления специального ведомственного циркуляра[610].
Для подстраховки от неожиданностей руководители групп в ряде случаев шли на неординарные меры. Из письма начальника Отдела советского туризма в страны народной демократии «Интуриста» Г. Булгакова председателю Новосибирского промышленного областного совета профсоюзов Н.И. Зенкину и председателю ЦСТ ВЦСПС А.Х. Абукову от 21 декабря 1963 г. узнаём, что во время пребывания группы туристов из Новосибирска в ГДР и ЧССР, «несмотря на то что в группе были члены КПСС и комсомольцы, их руководитель запрещал им общаться с гражданами» этих стран[611].
Но полной изоляции, конечно, достичь было невозможно. Сопровождающий от «Интуриста» группу ленинградской интеллигенции по Великобритании в сентябре 1956 г. в своем отчете отметил, что двое владевших английским языком туристов еще на теплоходе завели знакомство с американской парой. В Лондоне они ходили с американцами в театр, «не поставив в известность сопровождающего»[612]. Туристам – супругам Л. с Сахалина – во время поездки по Италии в 1961 г. в Неаполе был передан пакет с антисоветской литературой на русском языке[613].
В одном из отчетов руководитель группы писал, что «преподаватель вуза при посещении группой художественно-исторического музея Австрии проявила беспечность, недисциплинированность – самовольно оставила группу и отсутствовала 28 минут». Свой странный, с точки зрения руководителя группы, поступок А. объяснила тем, что «изучала произведения Тициана». Этаже туристка в Будапеште категорически отказалась гулять с кем-то вдвоем и пошла гулять опять одна, мотивируя свое решение репликой «Мы не репрессированные»[614]. Во время поездки в июле 1966 г. в Финляндию группы архитекторов и инженеров-строителей из трех городов (Москвы, Тбилиси и Еревана) архитектор К. «без предварительного разрешения руководителя группы» установила знакомство с представителями финской мебельной фирмы[615].
Наибольшая ответственность ложилась на старших групп и сопровождающих во время поездок в капиталистические страны. Об этом свидетельствует даже должностной статус сопровождающих. Как правило, они были не рядовыми сотрудниками «Интуриста», а инспекторами Отдела советского туризма. Посмотрим, как проходила туристская поездка на берега «туманного Альбиона» в сентябре 1956 г. Почти треть туристов владели английским языком, что само по себе создавало некоторые проблемы. Так, туристка А. и турист К. еще по пути в Великобританию на теплоходе «Молотов» большую часть времени находились в обществе американца Мейерсона и его жены, которые возвращались из турпоездки по СССР через Лондон. Несмотря на рекомендации сопровождающего не обмениваться с американцами адресами, они это сделали, а потом заявили, что потеряли бумажки с адресами. В Лондоне, «не поставив в известность сопровождающего», они ходили с американской парой в театр. Поэтому по прилете домой руководитель группы была вынуждена обратить «особое внимание… на высокую моральную стойкость кандидатов» для поездки в капстраны[616]. По прибытии теплохода в Лондон группу лично встречал советский консул Кудинов, проведший короткую беседу о бдительности. Показательно, что когда турист О. получил от гида Хьюго записку, он сразу передал ее сопровождающей с заверениями, что «никаких связей заводить не собирается». Тем не менее, когда перед отъездом женщина-гид дарила всем сувениры (платки, щетки, губную помаду, пудреницы и журналы мод), никто от них не отказался[617].
В августе 1956 г. Великобританию посетила группа работников московского радио и телевидения. С этой группой, и прежде всего с теми, кто владел английским языком, возникло много проблем. К примеру, два инженера из закрытого НИИ Министерства радиотехнической промышленности «проявили себя людьми политически незрелыми и не подготовленными к заграничным поездкам». Один из них, кандидат технических наук и руководитель политкружка А., «допустил многочисленные политически вредные промахи». Он «постоянно уединялся с иностранцами и вел беседы», не переставая «восхищаться всем английским». Его коллега по институту Л. в Эдинбурге захотел встретиться с одним из радиолюбителей, но отказался делать это в присутствии старосты группы[618]. Во время поездки группы москвичей в Великобританию в июне 1956 г. турист П. «во время обеда или ужина таскал в карман со стола куски хлеба, вел себя в ресторане далеко не тактично». При встречах с иностранцами он «вел себя в некоторой степени развязно», а при отъезде из Лондона на аэродроме «выклянчил у гида на папиросы два шиллинга»[619].
Чаще всего контроль таких встреч (особенно при необходимости научных контактов) осуществлялся благодаря присутствию других членов группы. Так, во время симпозиума в Нидерландах в мае 1966 г. два научных сотрудника были приглашены на коктейль супругами Уильямс. В ответ советские туристы пригласили супругов в свой номер, где угостили русской водкой. При этом на встрече присутствовали еще трое туристов. Научный сотрудник, состоявший в переписке с Ван дер Керком из Утрехтского университета, не мог отказать в личной встрече ученому, специально для этого приехавшему в Амстердам. Но опять на встрече в ресторане присутствовала еще одна советская туристка, видимо, выданная за хорошую знакомую[620].
Надо было помнить, что случайные знакомства были чреваты нарушением «идеологической чистоты». Во время поездки советских туристов в Албанию в октябре 1956 г. туристка П., познакомившись в г. Саранда с молодым албанцем, подарила ему комсомольский значок и пригласила на танцы. Потом выяснилось, что он недавно вышел из тюрьмы, исключен из молодежной организации и «занимается бродяжничеством»[621]. В общем, туристка явно проявила «политическую близорукость».
Руководством туристских групп не поощрялись несанкционированные контакты с местным населением даже в странах народной демократии. Во время пребывания в Братиславе в декабре 1963 г. туристов из Ростова-на-Дону включенный в группу киевлянин 3., несмотря на предупреждения руководителя группы, постоянно ходил по городу один и встречался с местными жителями. В Марианске-Лазне он отделился от группы и отсутствовал более 4 часов. Также 3. вечером посещал рестораны и варьете, возвращаясь в гостиницу, как правило, после полуночи. Даже после вызова на партийную группу он не изменил поведения. «Навязчиво» вел себя и преподаватель А., постоянно стремившийся завести знакомства среди чехов, оправдывая это необходимостью разговорной практики[622].
