Н Максим Больцма - Право на выбор
— Мы хотим узнать, как так получилось, что любящий муж, отец четверых детей, выплачивающий ипотеку и кредит, в свои 39 лет полез в петлю? Неужели от душевных страданий?
— Кто из нас из прокуратуры, я или вы? Ну вот тогда и думайте над этим вопросом, а мне пора. — собравшись с силами выдал я, и двинулся мимо их в направлении к воротам.
— Максим Андреевич, а вы не туда направлялись.
— А сейчас туда, или может я не могу пройти в своей собственный дом?
— Можете, мы же вас не задерживаем. — спокойно продолжал разговор со мной второй.
— Ну это пока. — вмешался первый и я почувствовал как по спине пробежал холодок, и к горлу подступил ком. — А вы не скажете где были в районе 17–19 часов сегодня.
— Нет не скажу. — взволнованно отбивался я.
— А что вы так напряглись? Будьте проще и люди к вам потянуться. А что с вами такого произошло? — не унимался второй.
— Упал, с качелей.
— Вы бы больше на эти качели не залазили, не надо. — так же спокойно продолжил он, а затем кивком головы предложил первому удалиться, а я так и остался стоять возле забора и смотреть им в след.
— Они все знают. — испугался я.
— Да ни хуя они не знают.
— А почему они тогда начали интересоваться где я был с 17–19, а? Я же в это время прятал труп.
— И в это время ты говорил с Андреем по телефону, а после он повесился. Все.
— Я говорил с ним. По телефону. Они могут отследить, где находился я в момент звонка и выйти на тело. Максим меня предупреждал.
— Да никто из-за одного суицыдника не будет этим заниматься. Тебя к этому делу даже не привяжут.
— А как же доведение до …
— Херня. «Условку» дадут в худшем случае. Если бы ты держался уверенно ни чего бы этого не было.
— Да знаю я, знаю. Просто не могу ничего с собой поделать. У меня руки уже начали трястись, смотри. — я вытянул руки и принялся смотреть как по ним пробегает тремор.
— Соберись. Возьми себя в руки. Сходи домой, прими душ, переоденься и съездий к Оли.
— И правда. Мне нужно повидаться с Олей. Мне определенно это нужно.
Я быстренько забежал домой и на автопилоте выполнив все поставленные перед собой задачи, прыгнул в машину и отправился к Оли. Негативные мысли не покидали мою голову и я ни как не мог от них избавиться. Добравшись до ее дома, я расположился перед ее подъездом и стал пристально вглядывался в окна. Теперь я знал куда надо смотреть. Но в них все равно не было жизни. Не было также ее и «в сети». Не было рядом машины ее брата. Мне не оставалось ничего другого кроме, как ждать. Я сидел в машине и судорожно крутил в руках телефон. То и дело готовясь к вызову, я набирал ее номер и сбрасывал, и снова продолжал думать. Меня посетило чувство дежавю. Эти воспоминания помогли мне немного отвлечься, но не надолго. Я снова погрузился в бездну переживаний. В голове раз за разом возникали вопросы:
— Как? Как я такое допустил? Почему ни чего не предвидел? Вообще почему это случилось со мной?
Но ответа на них не последовало. Мой внутренний голос молчал. Мне не с кем было их обсудить:
— Почему? Почему? Почему? Все идет по пизде. У меня пропадает вера в себя. Я уже не верю в себя. Я не знаю что мне делать. Не знаю как делать, и стоит ли. Я прощу тебя, если ты действительно есть, помоги мне. — я сложил руки и направил свою просьбу к Богу. — Помоги мне. Я запутался, пошли хоть какой-нибудь знак, что бы я смог выбраться.
Я сидел и продолжал повторять про себя эти строки как мантру в надежде, на то, что действительно что-то может случиться, и оно случилось. В конце квартала появилась машина, которая остановилась напротив меня и высадила Олю. Это был Андрей, который не теряя времени попрощался с ней и куда-то двинулся, а Олечка лениво побрела к своему дому. Она вероятно возвращалась после какой-то прогулки с подругами, так как обычно только для них могла так нарядиться. Она была в коротком, но строгом черном платье и конечно в балетках. Она терпеть не может туфли.
— Не может быть. — радостно взмолился я. — Спасибо тебе, спасибо. — я не мог сдерживать свои чувства, а выскочил из машины и окликнул ее:
— Оля.
Она судорожно повернулась, не сразу заметив меня, и я успел разглядеть на ее лице улыбку.
— Оля. — обрадовавшись я двинулся к ней на встречу и попытался ее обнять.
— Нетрожь меня. — грубо бросила она и отступилась.
Теперь ее лицо выражало какую-то вселенскую муку.
— Оль, ты чего? — не понимая такой реакции удивился я.
— Зачем ты это сделал? — срываясь с голоса спросила она.
— Что сделал? — не понимая переспросил я.
Я буквально прочувствовал ее состояние и оно было наполнено болью, но вот с чем это связанно я не знал.
— Я знаю, что ты сделал с Виталиком.
— А что я сделал с Виталиком? — недоверчиво спросил я. Не было сомнений, что она в курсе, но только откуда?
— Ты и сам знаешь. — уже с еле сдерживаемой яростью ответила она.
Я ощутил на себе ее тяжелый взгляд, полный отвращения и какого-то безразличия ко мне. Мне стало еще хуже чем было 5 минут назад. И не только от того, что у Оли вдруг поменялось отношение ко мне, но еще и оттого, что она так резво стала переживать за Виталика. Я стоял и смотрел в ее глаза пытаясь держаться и не показывать насколько больно мне внутри, а она продолжала буравить меня взглядом.
— Оля, все ни так как ты думаешь. — произнес я, и почувствовал как мокро начал дрожать мой голос, но она не обратила на это ни какого внимания, а просто развернулась и двинулась к подъезду. — Оль. — повторил я, но ни какой реакции не последовало, и тогда я бросился к ней сзади и успел схватить за руку.
Она попыталась вырваться и отмахнуться, но я уже крепко держал ее за запястье и смотрел на нее. Мне нужно было только одно, что бы она подняла на меня свой взгляд, поэтому я ждал пока у нее остынет пыл и она не прекратит сопротивляться. Ждал и терпел. Я забыл принять обезболивающие и сейчас сполна мог насладиться всеми оттенками существующей боли. Оля дергала мою руку, била по ней, пыталась поцарапать и даже сжимала изо всех сил, но я терпеливо ждал. Наконец, осознав, что просто так я ее не выпущу, она перевела на меня свой зловещий взгляд и «попалась». Я пытался подобрать слова, которыми мог бы вернуть все на место, но то и дел в голове всплывали дурные мысли, образ Виталика, который встречает Олю на вокзале, его, наговаривающего на меня, и Оли, которая так сильно переживает за человека, который вчера вместе с тремя друзьями и битой, избил мимо до полусмерти. Нужная «команда» созрела сама:
— Я, это Виталик. — с дрожью в голосе произнес я, и тут же почувствовал как от моей руки перестают исходить болевые импульсы.
Оля бросилась мне на шею, чуть на завалив меня.
— Слава богу с тобой все в порядке, я так волновалась за тебя. — обрадовалась она, то и дело успевая осыпать мое лицо поцелуями.
Она наполнилась таким количеством любви, которое я от нее не разу в жизни не видел. И тут мне все стало ясно. Я сделал над собой усилие и схватив ее голову правой рукой прижал к своим губам и страстно поцеловал. Небольшая пауза, и вот Оля аккуратно пытается отстраниться от меня:
— Виталь, не надо. — отодвинув меня немного в сторону произнесла она. — Бедненький, как ты вообще стоишь-то? — и при этих словах на ее глазах выступили слезы.
Я и сам еле сдерживался, что бы не заплакать, но только от обиды. Совсем не давно, я и не мог себе представить, что такой человек, как Оля, может плакать. Но она плакала. Первый раз от боязни потерять Андрея, а второй сейчас. И оба эти случая ни как не были связаны со мной. От осознания этого я почувствовал, как мои глаза оказываться на «мокром месте».
— Оля. — я бросился к ней и крепко обнял ее.
Я специально начал закручиваться в объятиях и смог оттащить ее поближе к своей машине, а затем прижав ее к ней спиной, снова попробовал поцеловать. Страсть вспыхивала во мне и я не мог себя контролировать. Оля же пыталась держаться. Она позволяла осыпать ее шею поцелуями, как тогда в клубе, но как только мне стоило опустить руки ниже, всячески меня сдерживала. Тогда я перехватил ее руку и снова «заглянул внутрь»:
— Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы только правдой, поняла?
— Да. — ответила она.
Даже сейчас, когда она находилась без движения, без той живости, которая меня пленила, она все равно была для меня той единственной, которой сейчас я мог все простить. Все зависело лишь от того, что она сейчас мне скажет:
— Я симпатичен тебе как мужчина?
— Нет. — сухо ответила она, и это отразилось мощной пощечиной в моей голове. Я не мог это принять. Как вообще это возможно?
— Неправильный вопрос. — вмешался мой внутренний голос. — Ты задал не правильный вопрос. Это же девушки, у них все по другому. То им нравиться Сергей Лазарев, то могут заявить, что мужчина должен быть симпатичней обезьяны. Она согласилась с тобой встречаться, а это уже о многом значит. Продолжай ее продавливать.
