Валерий Сальников - Гур
Сегодня займемся походной экипировкой. Собирался приобрести сотнику необходимую одежду, крепкую обувь и оружие по руке. Заменить лошадь? Ее мерин в неплохой форме и прекрасно выезжен. А если обменять на породистую кобылку, то Уголек будет постоянно нервничать. Но две вьючные лошади нам нужны. Они же заводные, при необходимости.
Мне мерещится, или у девочки действительно есть задатки магии разума? По ауре этого не скажешь, она лишь немного плотнее обычной, но ведь аура разрабатывается при обучении. Но что-то часто наши мысли и чувства совпадают. Возможно, она неосознанно всматривается в меня. Эмпатия? Ментальное единение? Буду наблюдать и думать.
Майта пошевелилась, подтянула ногу еще выше, голова легла мне на грудь, уткнувшись в ее же колено, рука потянулась к моему, хм, мужскому достоинству, накрыла и успокоилась. Опять растеклась и засопела. От синяка на затылке не осталось и следа. Кожа везде розовая, мягкая и матовая. Какой красивый у нее трицепс, видно, что крепкий, но милый.
Сопение прекратилось, я ощутил поцелуй девочки в сосок. Проснулась. Рука сжала, потом мягко погладила.
— Сотник просыпайся, у нас есть дела на сегодня.
Глаза, в обрамлении черных коротеньких ресниц, смотрели на меня. А ресничек-то прибавилось. По краям век теснились темные пупырышки. Будет красиво, хотя и сейчас тоже мило.
— Милый, какие у тебя планы?
Рука любовно сжалась. Поцелуй в ключицу. Я мягко откинул Майту на спину, освобождаясь из плена рук и ног. Поцеловал ближайшую грудку, ласково чмокнул в губки и неторопливо поднялся на ноги. Майта внимательно глядела на меня. Погладила ногу, будто удостоверяясь, что она — реальность. Я отправился в ванную комнату. У входа обернулся, посмотрел на разметавшуюся по постели девочку и ответил:
— Экипировка.
* * *Перед нами гостеприимно раскинулся рынок. Самый большой в столице и конечно в королевстве. Бесконечные ряды лавок, частью открытых тентов, других в виде вместительных лабазов. Человеческая суета. Покупатели, продавцы, зеваки, зазывалы, воришки и охранники. Женские причитания, мужские речи и детские визги слились в монотонный людской гомон.
Мы оставили лошадей в ближайшей кузнице. Я распорядился осмотреть их и при необходимости перековать. Вошли в роскошную лавку, торгующую одеждой и обувью.
— Господин, что изволите? — обратился ко мне хозяин.
— Необходима непромокаемая походная одежда из мягкой кожи для этой всадницы, — указал на Майту. — Два полных всесезонных комплекта. Далее, для нее же, два набора легкой и прочной одежды из шелка для отдыха на привалах, а также плащ для дождя. Понадобятся женские походные сапоги и сандалии. По две пары. Удобные походные сумки. Если их нет, пошлите кого-нибудь туда, где они есть.
— Будет исполнено.
Мы внимательно разбирали груду предложенных вещей, Майта перебирала, щупала и мяла предметы из пахучей кожи, переливающегося шелка. Изгибала и растягивала сапоги, дергала сандалии, испытывая их на прочность. Наконец она выбрала то, что понравилось ей и не отброшено мною. Радостно моргая черными ресничками шепнула:
— Теперь я буду одета как настоящая герцогиня.
— Как настоящий большой командир, — улыбнулся я и обратился к хозяину лавки. — Все выбранное отвезти в обитель ордена Знающих. Оставить у дежурного.
— Незамедлительно.
Я выложил на прилавок несколько золотых и мы покинули нарядный мир скрипящей кожи и шуршащей ткани.
— Теперь займемся боевым снаряжением.
Вперед.
Майта. Мы не лягушки
Любой клинок великих мастеров имеет собственный характер.
ОзорисЧтобы избежать войны нужно быть великим воином.
ВиленОгромная оружейная лавка встретила царапающими горло запахами горячего масла и шлифовального камня, разнообразным металлическим бряцанием, звяканьем и лязгом. В глубине лавки подмастерья правили и полировали клинки, легкими молоточками уплотняли клепку доспехов и снаряжения на небольших наковальнях. Подведя меня к стеллажам с броней, Гур попросил:
— Сотник, подбери себе и мне по легкой кольчуге с поддоспешником для скрытого ношения. А также посмотри наручи и поножи. Высшего качества. У меня есть, но возможно ты отыщешь лучше.
— Помогите госпоже в выборе доспехов, — обратился Гур к подошедшему хозяину лавки.
— Конечно, господин.
Лавочник остался при мне, а Гур отошел к стеллажам с клинками.
Когда подобранные мною вещи оказались на прилавке, я начала детально осматривать и проверять снаряжение. Вернулся Гур.
— Уважаемый, я не увидел достойных парных клинков. Дайто и сёто.
— Господин, есть неплохие пары. Они в полировке, сейчас принесу.
Лавочник вернулся с несколькими парами клинков и разложил их перед Гуром.
— Вот превосходные мечи. В столице лучшего не найти.
Я закончила проверку снаряжения, отложила нужное и подошла к Гуру взглянуть на оружие.
— Сотник, выбери по руке.
— Еще нужен легкий композитный лук с четырьмя изгибами. Кроме этого, необходим запас тетивы. Чехол для лука. Колчан с сотней стрел. Ремонтный набор.
Лавочник удалился подбирать требуемое.
— Ты разбираешься в луках? — поинтересовалась я, не отвлекаясь от вращения мечей.
— Не так, чтобы очень хорошо, — хмыкнул Гур. — Нет, я стреляю неплохо, но, как-то не возникало необходимости использовать этот навык. Все равно, я смогу поправить стихией воздуха полет любой стрелы так, чтобы она попала в цель. Или, наоборот, прошла мимо. И делаю это бессознательно, не раздумывая. А сейчас же я стремлюсь вооружить одного беленького сотника.
— Мы что, на войну собираемся? — я продолжила проверку следующей пары.
— На войну — не на войну, но края там недружелюбные. Не хотелось бы, чтобы начальство пострадало.
— Прекрати, иначе перепугаю лавочника, если залезу тебе в штаны.
— Ох, молчу. Действительно смутишь его, особенно, если забудешь отложить мечи.
Я прыснула. Как я могу подвергнуть опасности любимые части тела командора? Показался хозяин лавки с луками, налучьями и несколькими колчанами.
— Ты отобрала себе пару? — спросил Гур.
— Вот эта, из дымчатой стали, самая подходящая. У мечей отличная балансировка. И заточка верная.
— Теперь выбирай лук. Кстати, какой шлем предпочитаешь?
— Наверное салад.
Гур обратился к лавочнику:
— Необходим открытый барбют с пелериной для меня. Салад госпоже. Подшлемники обоим.
— Сей момент, господин.
* * *Наконец мы купили то вооружение, что хотели, точнее, что пожелал Гур. Коллекцию дополнили две переметные сумы, в которых и отправилось в обитель остальное добро.
На конном дворе легко подобрали двух выносливых трехлеток, за которых Гур заплатил, не особенно торгуясь. Будут нести основную долю походного груза и способны к верховой езде. Приобрели универсальные седла. Фураж решили не покупать, возьмем на конюшне ордена. С новыми лошадьми вернулись в кузницу. Гур поручил перековать и отправить в обитель приобретенных меринов. Затем сели на лошадей и медленным шагом направились к резиденции. Покинув рынок и миновав несколько кварталов, свернули на улицу, ведущую к обители ордена Знающих.
— Это же те самые лягушки! — услышала срывающийся крик.
Обернувшись, обнаружила остроумца из опрокинувшейся кареты. В свете дня вчерашний молодчик не стал более привлекательным. Породистый белоснежный конь под ним мелко переступал, переливая бугры мышц под мерцающей кожей. Всадника сопровождал десяток пеших громил в одинаковых нарядах и при мечах. Охрана? Отпрыск барона, значит. Или графа.
Уголек Гура раскрыл рот и шумно задышал, обнажив зубы. Ага, хочет подраться с белым жеребцом.
— Взять их! — взвизгнул сопляк, вспомнив былое унижение.
Гур недовольно вздернул бровь. Внезапно лошадь под недоумком взвилась на дыбы и незадачливый ездок обрушился на собственный эскорт, сбив с ног троих или четверых сопровождающих. Остальные охранники вдруг схватились за животы. Некоторых из них странным образом вытошнило прямо на лежащие тела. Стоны сменились проклятиями. Взятие нас в полон переносилось на неопределенный срок, боевой дух неприятеля упал ниже приемлемого уровня.
— Счастливо оставаться, — Гур вел себя, как всегда, вежливо.
Мы перешли на быструю рысь. Я обернулась, белый красавец следовал за нами.
— Гур, твоя работа? — задала риторический вопрос.
— Угу, достижение необходимого результата минимальными средствами. Молодой жеребец — репарация за моральный вред. Надо же, опять обозвать лягушками. Вполне умеренная плата за столь отвратительное оскорбление.
— Гур, твой Уголек покусает такую репарацию.
