Виктория Абзалова - Вопросы цены и стоимости
Равиль отчетливо понимал, что если эта ночь выйдет зря, то он рискует не просто попасться. Чтобы искать признание дальше, придется выстелиться под хозяина так, как и не снилось до сих пор, причем играть одну из отвратительнейших ролей…
И он молился! Перерывая ящики и полки в колеблющемся свете одной из благоразумно запасенных церковных свечей, чей слабый огонек едва позволял различать буквы, зато не был бы заметен сквозь ставни.
Ничего. Ни-че-го…
Уже светало. Равиль беспомощно огляделся - надо было уходить, а перед тем тщательно скрыть следы постороннего вторжения.
Он как раз придвигал на место кресло, старательно затирая разводы от ножек на полу, когда внезапная догадка осенила юношу. Равиль заметался по закутку, служившему кабинетом, проверяя каждую полку, штору, одновременно простукивая каблуками каждую половицу… Ничего!
В такой момент понимаешь, что отчаяние - слишком блеклое слово! Уже ни на что не надеясь, юноша обвел взглядом тесную комнатушку… и понял!
Вся стена за хозяйским креслом была обита дорогими обоями в диковинных стеблях и птицах. Равиль уже не торопился, прощупывая швы на ней так, как будто слепой пытался бы нащупать очертания букв в книге единой истины… Истина открылась ищущему!
Поддев ногтями край, Равиль обнаружил в самом углу тайник, где стоял окованный ларчик две на две на пядь размером - как раз для бумаг.
Запертый ларчик, от которого у лисенка не было ключа.
Времени на раздумья тоже особо не было, в любой момент кто-нибудь из особо старательных людей Ксавьера мог появиться здесь или поблизости, и лисенок оказался бы уже не в капкане, а в положении, словесное определение которого просто еще не придумано! Тем более приличное. Правда… до приличий ли тут! - Равиль поднял голову, оббежав глазами небольшое помещение и остался доволен: вроде бы он был достаточно аккуратен, чтобы не выдать своего вторжения.
С усилием подхватив немало весивший сундучок, юноша метнулся к выходу, но задержался, чтобы запереть за собой дверь. Ключ опять отказывался подчиняться, однако по счастью, ни охранников, ни девиц видно не было. И все же, лишь так же бегом влетев в занимаемые им комнаты и одним движением запихнув ящик под кровать, наконец-то сгодившуюся на что-то полезное, Равиль смог перевести дыхание и обнаружил, что его колотит, как в припадке падучей.
Хотя почему как… Наоборот, стоило бы удивляться тому, что он падает в обмороки всего через день, а не каждый! Смертельно уставший юноша кое-как разделся, запихнув одежду туда же под кровать, прикрыв ею ларец, и нырнул под одеяло. Вовремя: не прошло и четверти часа, как раздались осторожные шаги, и приставленный соглядатай бесшумно заглянул проверить хозяйскую игрушку.
Равиль лежал неподвижно, стараясь дышать легко и ровно, но кровь гремела в висках африканскими барабанами, никак не желая успокаиваться, и казалось, что не различить этот звук невозможно. Юношу по-прежнему трясло, он перебирал в голове каждое свое движение, мучительно убеждая себя, что все сделал правильно и переполох не поднимется уже через несколько часов. Что у него еще есть время завершить начатое…
Равиль пытался успокоить себя - не ждал же он, что Таш повесит его признание в красивой рамочке вместо иконы, дабы максимально облегчить рыжику возможность его забрать! Однако утешения действовали из рук вон плохо, и то, что он сейчас чувствовал, напоминало банальную обиду - оказывается, какая-то самая упрямая и неисправимо наивная его часть была уверена, что все закончится уже этой ночью, и единственное, зачем Равилю нужно будет возвратиться, так это за драгоценной розой.
Но освобождение откладывалось. Надежда и уверенность, что все его страхи напрасны, скатывались в отчаяние. Тягостные мысли клубились стаей голодного воронья над падалью, и даже бессонная ночь не могла их переломить. Подумать и в самом деле было о чем: во-первых, судя по тому, как просто удалось закрепить обои обратно, Таш частенько пользовался тайником за своим креслом. С одной стороны, это конечно увеличивало шансы найти в ларце нужное, но с другой, означало, что пропажа сундучка целиком - будет обнаружена очень быстро. Получалось, что ларец необходимо вернуть на место, особенно если свободы лисенка там не окажется… - Равиля мгновенно обдало жаром от подобного предположения, но и такой исход был не менее вероятен, чем все остальные.
А если не вернуть ларец в тайник, то разумеется Ксавьер не сможет обвинить его прямо, но хватало и обычной привычки срывать на «золотце» дурное настроение, не говоря уж о том, что Таш станет держаться настороже, и на продолжении поисков временно можно будет ставить крест!
Далее, из первого вытекает второе. Сундучок надо возвратить на место в следующую же ночь, потому что Ксавьер может вернуться в любой момент, и тогда у юноши просто не останется либо возможности это сделать, проводя ночь с мужчиной, либо сил после тех ночей. И Равиль все равно окажется перед тем, чего хотел избежать.
Однако все эти соображения, весь риск - меркли перед главной проблемой: раз ларец необходимо вернуть, значит и вскрывать его надо так, чтобы это не было заметно, иначе терялся весь смысл авантюры. Разумеется, существовали всякие умельцы, но не мог же он заявить Шарло или тому же Августину, буде последний вообще когда-нибудь еще появится, - «любезный друг, мне тут занадобился набор отмычек, а еще лучше опытный мастер по обращению с ними»… К тому же, заплатить за такую услугу просто нечем.
И, да - у него есть всего один день, - Равиль обреченно распахнул глаза навстречу золотому рассвету. Который уже начался.
***
Казалось, судьба все же решила сменить гнев на милость, и если уж не осыпать благодеяниями, то во всяком случае направить хмурые очи в другую сторону, давая возможность исполнить задуманное без помех. Весь день Равиль провел в постели, успешно труда очередной приступ недомогания, лишь немного поел. Приставленного к нему слугу предсказуемо сдуло со своего поста, а расстроенный Августин так же предсказуемо не давал о себе знать.
Что ж, время пожалеть себя у него еще будет, а сейчас и первое, и второе было только кстати. Затащив сундучок на кровать и кое-как замаскировав одеялом и подушками, юноша кончиком ножа процарапывал стыки днища и стенок ларца, пока лезвие не начинало проходить внутрь. Нож был тупым, что сильно затрудняло задачу. С другой стороны, следовало считать удачей уже то, что днище не входило в пазы в стенках, а сами стенки обычного сундучка для бумаг, пусть и с хитрым замочком, вряд ли были толщиной с палец. Щели потом можно будет забить той же бумагой, чтобы дно не вывалилось, и Равиль уже знал, что для этого использует. По крайней мере, он очень надеялся, что сразу следы его махинаций в глаза не бросятся, и у него будет время, чтобы в случае неудачи, продумать, что делать дальше.
Правда, при мысли о подобном развитии событий больше всего хотелось лечь и тихо умереть. Просто сдаться и отдохнуть наконец от кошмара, который представляет собой его жизнь… Стряхивая древесную труху, разминая занемевшие пальцы, юноша безуспешно пытался справиться с признаками надвигающейся истерики, сосредоточившись на том, сколько еще осталось пропилить, и не раздаются ли на лестнице шаги.
Юноша взмок от усилий, а за окном уже начинало темнеть, когда нож сломался прямо в руке. Глядя, как набухает тягучими алыми каплями глубокая ссадина на сведенной судорогой кисти, Равиль физически ощутил сдавивший сердце железный обруч дурного предчувствия…
Нет! Все не может быть зря! - он замотал ладонь платком и снова взялся за рукоять, удвоив старания. Однако прошел еще час упорного труда, солнце село совсем, прежде чем дно начало поддаваться.
Равиль обломал все ногти до живого мяса и опять порезался, торопясь подцепить выпиленное днище и вытащить его, но уже не обращал внимания на такие мелочи: шкатулка была буквально забита бумагами, которые он принялся лихорадочно перебирать, торопясь добраться до верха пачки, ставшего временно низом. Юноша методично раскладывал по покрывалу какие-то договора, расписки на нескольких языках и разной степени давности, даже что-то, что определенно было любовными посланиями обезумевшей женщины, - не фиксируя их содержание. Только губы шевелились, беззвучно проговаривая:
- Не то, не то, не то!!! - разумеется, ему не нужно было прилагать усилий, чтобы узнать свой собственный подчерк. - Не то…
Последний лист лег в сторону. Юноша остекленевшими глазами смотрел на внутреннюю сторону изящно изогнутой крышки из дорогого красного дерева: он отказывался верить… Он вновь и вновь перебирал бумаги дрожащими руками, твердя себе, что просто просмотрел, что одинокий лист мог затеряться, завалиться, в конце концов бумаги лежали плотно, листы могли склеиться… Он разве что на зуб их не попробовал и не шептал колдовских заклинаний, чтобы увидеть невидимое, но все было без толку. Не было…
