Вера Шматова - Паук
— Потом нужно сменить повязку, — проговорила я, ухватывая первый бутерброд и осторожно устраиваясь на краю постели.
— Спасибо малышка, — произнес мужчина. Его глаза встретились с моими и этот взгляд сказал больше, чем слова. В этой благодарности мне послышалось больше, чем просто благодарность за завтрак, хотя, это могло быть только игрой воображения. В последние дни мой разум вообще не подчинялся правилам, делая совершенно необоснованные выводы на основе дурацких предположений.
— Пожалуйста.
Я была настолько голодной, что бутерброд показался просто божественно вкусным, а кофе почти сносным. Чертов маньяк в очередной раз сумел за несколько секунд изменить мое настроение. Даже злиться на него больше не хотелось.
— Где мы? — спросил Паук, отпивая кофе из чашки.
— В Смиловых Горах. Это где-то между всеми большими городами. Вокруг только мелкие деревни и проселочные дороги.
— Что ты сказала хозяину дома?
— Что мы муж и жена, путешествуем по Чехии, лазим по горам и исследуем леса из-за страсти к дикому туризму. Я рассказала, что ты напоролся на ветку в горах, чтобы это оправдывало покупку игл и нити.
— Неплохо, — признал Паук. — Сколько мы ехали?
— Часов двенадцать. Я все время меняла направление, пока не устала. А здесь попался дом на сдачу, так что денег у тебя несколько убыло.
— Это неважно. Как только мы доберемся до банкомата, я всегда смогу снять еще.
— Хм. Не боишься, что нас выследят?
— Не беспокойся об этом.
Я помолчала, отпивая горячий напиток мелкими глотками.
— Откуда у тебя деньги? Я имею ввиду, ты же не работаешь, — вопрос, мучивший меня уже давно, наконец прозвучал вслух. Сейчас, когда Паук отвечал мне без своей обычной насмешливости, с ним было почти приятно общаться. Почти, потому что я все равно помнила его слова о моей трусости, запавшие глубоко в душу, потому что были почти правдой.
— Будем считать, что я богатый наследник, — усмехнулся мужчина. За ночь его волосы высохли и превратились в бесформенное воронье гнездо. Растрепанный, в постели, он выглядел удивительно по-домашнему.
— Хм. Чего же тебе не хватало в жизни, если ты решился убивать? — еще один важный вопрос. Интересно, ответит ли?
Паук нахмурился и пару минут помолчал, формулируя мысль. Я пила кофе, ожидая, что же он скажет. История про Джули была верхушкой айсберга и теперь мне хотелось узнать, что же скрывается внизу, под толщей воды.
— Человек устроен так, что ему всегда чего-то не хватает. Этим мы отличаемся от животных, которым нужна лишь комфортная среда обитания, чтобы быть счастливыми. Я собственник и никому не отдаю то, что должно принадлежать мне. И ты, моя малышка, должна принадлежать только мне, теперь даже больше, чем раньше. Я никогда не смогу тебя отпустить, зная, что ты можешь принадлежать кому-нибудь еще.
— Влюбляясь, люди и так принадлежат друг другу. Для этого не обязательно никого убивать. Почему, к примеру, просто не похитить понравившуюся девушку? Она всегда будет с тобой, только не забывай закрывать тот подвал, в котором она будет сидеть на цепи, — я сама не ожидала от себя такой мысли. Видимо время, проведенное в обществе Паука, позволяло мне встать на его место и попытаться представить собственные действия в подобной ситуации.
— Я уже говорил, малышка, что тебе не понять того, что движет мной. Попробуй представить, что тот, кого любишь, никогда не будет влюблен в тебя, а даже если и будет, он всегда может разочароваться, исчезнуть, найти кого-то еще или просто сбежать из подвала. Разве это не заставило бы тебя чувствовать себя обманутой?
— Мне кажется, я понимаю о чем ты говоришь. Но в любом случае, как можно подумать об убийстве? Ведь это в любом случае отнимет у тебя любимого человека.
— Наши любимые живут с нами в сердцах, — мужчина легко прикоснулся к моей груди. — Убивая, я сохраняю в себе частичку чужой души, оставляю ее в себе навеки. И разлучить нас сможет только моя смерть.
Я сидела, завороженная этой странной философией. На какую-то секунду появилось желание поддаться этой идее, высказанной с такой любовью и нежностью.
— Значит, ты никогда никому не доверял, — произнесла я, все еще обдумывая сказанное. — Неужели во всем мире не нашлось человека, которому бы удалось завоевать твое доверие?
— Почему? — удивился Паук и улыбнулся. — Я доверяю тебе.
— Мне? Но я ненавижу тебя, чисто, от всего сердца. Ты испоганил мою жизнь и я сделаю все, чтобы избавиться от тебя, как только ты перестанешь быть полезным, — мои слова были полны негодования.
— Я знаю, малышка. И твоя ненависть заставляет доверять тебе немного больше, чем кому бы то ни было.
Ничего не ответив, я забрала поднос и свою чашку и спустилась на кухню. Этот разговор смутил и расстроил. Словно он что-то разбередил в моей душе, какую-то давнюю неприятную рану, которая теперь опять стала кровоточить.
Паук безусловно умел любить, однако его безумие доводило эту сумасшедшую любовь до самого края. Это было по-своему прекрасно, если бы не было так отвратительно и страшно. Я понимала, что он может убить меня в любой момент, не понимала лишь, почему же он столько ждал. Возможно, ему доставляет удовольствие наблюдать за моими барахтаньями в море эмоциональной нестабильности?
Снова и снова прокручивая в голове наш разговор, я не могла понять, что же меня так расстроило в его словах, пока, наконец, не уловила самую суть. Паук любил всех своих жертв, страстно и до самого конца. Я же никогда не испытывала таких глубоких чувств, даже к Дэни. Сейчас воспоминания о бывшем ухажере превратились в светлую тоску, приправленную сожалениями о былых прекрасных днях. Это произошло всего за две недели. Сейчас во мне не осталось ни капли бывшей влюбленности к мужчине, которого я было примеривала на роль будущего мужа. Видимо, Паук прав и мне просто не понять. Похоже что самая сильная эмоция, которую мне когда-либо доводилось испытать в жизни, была ненависть. Ненависть к Пауку заполняла душу, но в то же время заставляла странным образом уважать его безумие, которые вызвало во мне столь сильную ответную реакцию. Почему он доверяет мне? Ненависть, безусловно, сильное чувство, но она не принесет ему счастья. Я убью его, чтобы выжить, чтобы отмстить за все, что он сделал со и все, что собирается совершить.
— Если я готова убить его из чувства ненависти, а он — из чувства любви, то какая же между нами разница? — последняя мысль прозвучала вслух, заставив меня ужаснуться. Неужели я превращаюсь в него? Нет! Я не собираюсь убивать каждого, кого возненавижу, это бессмыслица! Уничтожу только Паука, уничтожу даже ценой своей жизни, удостоверившись, что мир точно останется без него.
Оперевшись руками о край столешницы возле раковины, я смотрела в окно. Снаружи светило солнце, поверх которого пробегали редкие облака, погружая на миг мир в тень и вновь отступая. Мысль о том, что между мной и маньяком может быть что-то общее, никак не хотела исчезать, несмотря на доводы разума. Наконец, я смогла переключить свое внимание, сосредоточившись на насущных проблемах. Нужно было сходить в магазин и купить хотя бы каких-то вещей. Быть может, еще продуктов и пару газет. Я совершенно не знала, что произошло в мире последние две недели, настала пора хоть что-то выяснить.
Накинув куртку, я вышла из дома. Машина осталась припаркованной за домом, так, чтобы ее нельзя было увидеть с улицы. Черный джип теперь наверняка в поиске, но сейчас от него уже не избавиться не привлекая внимания. Будем надеяться, что у нас будет в запасе хотя бы неделя для того, чтобы восстановить силы и придумать, что же делать дальше.
Я прошлась по улице, теперь уже не спеша, оглядывая аккуратные домики под красными черепичными крышами. Буйная зелень двориков уже покрылась желтыми печатями осени. Последние цветы отчаянно тянули головки к лучам заходящего солнца. Кое-где лаяли собаки, кудахтали куры, где-то вдалеке мычали коровы. Изредка я видела людей в огородах, или в окнах домов, занятых привычными повседневными делами.
Мое сердце вновь сжималось от тоски по дому и осознания, что я выброшена из русла мирной жизни. Вокруг меня больше нет друзей, нет работы, приносящей удовлетворения и мое гнездышко, любовно обставленное, теплое, теперь стынет в одиночестве в Брно, на другом конце страны. Вдруг отчаянно захотелось сесть на машину, выдавить педаль газа и помчаться домой, просто выкинув из головы все неприятности, надеясь, что все разрешится как-то само. Но здравый смысл останавливал мой порыв, нашептывая, что жизнь дороже сиюминутного комфорта.
В центре, на небольшой площади, было немного народу. Небольшая пивная уже распахнула приветливое нутро, приглашая посидеть с кружечкой пива, обсудить прошедший день и будущее детей. Многочисленные посетители галдели, спорили, смеялись, наполняя предвечерний воздух ощущением жизни.
