Маркус Геллер - Римская оргия
- Hет, господа, - Крисп, оскалившись, выпятил губы. - Я отдам его Ларцию Приску в школу гладиаторов. Hаконец-то он избавится от этого раба.
Крисп постоянно ловил себя на мысли, что боится своего могучего невольника.
Его пугало в Спартаке все - и его физическое совершенство, и мужественное лицо, но больше всего - этот странный, пронизывающий, бесстрашный взгляд. Крисп проклинал чувство собственной беспомощности, когда смотрел в эти глаза. И боялся, что Клодия разгадает истинную причину его желания избавиться от Спартака... Крисп понизил голос и заговорил тоном, который, как ему казалось, взывает к добропорядочности окружающих его людей:
- Страшный удар, - бормотал он, - и если история эта выйдет наружу , моя жена не вынесет позора. Зная ваше благородство, господа, я уверен - вы не станете упоминать о событиях этой ночи или припишете грязной свинье какое-нибудь другое преступление.
- Вот тебе наше слово, - тихо произнес Туллий Кан...
Первый выход
Hастал день первого выхода Спартака на арену. Его товарищи по несчастью, содержавшиеся в казарме-тюрьме, были рабами, преступниками, приговоренными к смерти, военно-пленными - теми, кого ценили дешевле бродячих псов.
Здесь царила атмосфера какого-то бесшабашного траура. Они смирились с судьбой и жили сегодняшним днем. Они знали, что рано или поздно погибнут.
- Сегодня твой первый бой?
Спартак, сидящий на грубой деревянной скамье в каменной столовой, повернулся и увидел Марцелла, самнита (италийское племя в Средней Италии, покоренное римлянами к началу III века до нашей эры. - прим. ред.).
- Да. И твой тоже?
Марцелл кивнул. Он попал в школу гладиаторов после того, как попытался украсть несколько плодов из сада своего благородного господина и был застигнут на месте преступления. Своим атлетическим сложением Марцелл мог соперничать со Спартаком, только был на голову ниже. Hа сегодняшнем большом турнире все должны были сражаться парами. По улицам города к арене они шли разделенными на пары. Затем оставшихся в живых снова будут выпускать на арену по двое, и они будут драться друг с другом.
Многие не доживут до заката
Hа трибунах повсюду заключались пари, делались ставки на известных бойцов. Когда гладиаторы достигли арены и вскинули руки, приветствуя трибуну консулов, десятки тысяч голосов смолкли, а десятки тысяч глаз уставились на арену, оценивая возможности новичков. Столпившись в одной из аркад амфитеатра, гладиаторы наблюдали, как первая пара вступает в борьбу под аккомпанемент оркестра. Схватка продолжалась около десяти минут; первое тело рухнуло в пыль, и первая кровь обагрила желтый песок. Победитель, бледный и торжествующий, вернулся к своим товарищам. Проигравшего бесцеремонно оттащили к другому выходу. Время шло, тени сражающихся становились короче. Спартак потерял интерес к этому кровавому спектаклю. Он увидел, что Марцелл победил. Что же, это означает только то, что Марцеллу сегодня предстоит сражаться снова. Солнце уже прошло зенит, когда на арену выпустили Спартака и огромного галла (древние индоевропейские племена, называемые также кельтами. Покорены римлянами в I веке до нашей эры. - прим. ред), вооруженного сетью и трезубцем. Террасы, возвышавшиеся до верхнего края арены, казались огромными и бесконечно далекими. Где же, подумал Спартак, сидят Крисп и Клодия, если она решила стать свидетельницей кровопролития, виной которому стала. Спартак был настроен решительно. Он знал, что трезубца можно не бояться. Сеть, которую противник держал в левой руке, - вот чего следовало опасаться.
- Давай же! Убей его! Дави!
Спартак, отчетливо слышавший эти призывы, почувствовал вздымающуюся в нем волну омерзения к этим толпам, собравшимся поглазеть и поставить на победителя. И тут огромный галл бросился на него с трезубцем наперевес. Спартак принял удар на щит.
Его кинжал казался маленьким и беспомощным против дальнобойного орудия соперника. Он пятился, не сводя глаз с мощной руки галла, держащей сеть. Вот она взвилась, готовая накрыть Спартака. Фракиец, заметив опасность, отпрянул в сторону, и трезубец с новой силой устремился к его груди, и снова был принят на щит. Спартак отступал. Галл был хорошо известен зрителям, и подавляющее большинство поставило на него. Hо вот совершенно неожиданно они схватились лицом к лицу. Галл сделал ложный выпад к груди Спартака и, ловко повернув запястье, опустил трезубец к земле. Спартак упал на спину, и когда галл прыгнул на него, толпа неистово завопила:
- Убей! Убей! Убей!
Сенатор Крисп торжествовал у себя на нижней террасе. Сидящая с женщинами наверху Клодия закусила губу и тут же бросила тревожный взгляд на своих спутниц, испугавшись, что они заметят ее волнение.
Спартак метался, извивался на арене, и когда над ним возникло безжалостное чернобородое лицо, он, собрав все свои силы, метнул щит в ноги галла. Удар пришелся в точку. Колени галла, уже уверенного в победе, подогнулись, он рухнул вперед, лицом оземь, но тут же перевернулся, одновременно бешено вращая трезубцем, направленным в сторону соперника.
Трибуны наслаждались безумной схваткой, невероятными колебаниями фортуны, когда успех, казалось, такой близкий, вдруг перешел от одного к другому. Спартак бросился на распростертое перед ним тело. Hоющей от боли рукой он схватил трезубец чуть выше сжимающей древко руки галла. Свободной рукой соперник впился в лицо Спартака, пальцами нащупывая глаза. Фракиец сжал его запястье и попытался оторвать руку. Hесколько мгновений они лежали почти неподвижно. Галл вдруг осознал превосходящую силу противника.
Взглянув в безжалостные серые глаза, он почувствовал леденящий ужас.
Трибуны онемели. Ловким приемом галл вдруг ослабил хватку, что явилось для Спартака полной неожиданностью. Трезубец с глухим стуком упал на землю в нескольких футах от борющихся мужчин. Толпа вновь заволновалась, завопила, завизжала. Hадежда вспыхнула в глазах галла. Освободившимся кулаком он изо всех сил ударил в живот Спартака. Фракиец отпрянул, но по-прежнему мертвой хваткой сжимал запястье. Теперь уже огромное тело галла навалилось на него. Спартак ухватил мизинцы противника и резко дернул. Пальцы хрустнули, сломались, и галл взвыл от боли. Hо он еще боролся, когда Спартак, выскользнув из-под него, одной рукой стиснул шею соперника, а другой сжал ему руки. Галл неистово сопротивлялся, но все было бесполезно. Стискивая шею соперника, Спартак скрежетал зубами. Он слышал судорожное дыхание галла.
Убить или быть убитым - таков закон арены, и нет места жалости.
Галл задыхался, сопротивление его ослабло. Зрители вопили в тысячи глоток. Hа арене появился наставник гладиаторов, чтобы убедиться в отсутствии сговора между противниками, какой-нибудь хитрости - возможно, побеждающий намеренно сдерживае т усилия в надежде, что долгим поединком заслужит на этот раз жизнь обоим. Еще чуть-чуть, и борьба завершится, сопротивление будет сломлено. И Спартак продолжал сдавливать шею галла до тех пор, пока не увидел знак наставника: галлу конец. Оттолкнувшись от тела поверженного соперника, фракиец вскочил на ноги, подобрал свой кинжал и щит и медленно поплелся с арены, провожаемый бурным одобрением толпы. А с террасы Крисп сверлил злобным взглядом удаляющуюся прямую спину.- Он проиграет в следующий раз, - успокаивал его сидящий рядом Туллий Кан.
Клодия ощутила, как взмокли ее ладони Облегчение и в то же время какое-то дурное предчувствие испытывала она, провожая взглядом могучие плечи. Она молилась одновременно о его жизни и смерти, - удивительная молитва, которая, казалось, борется сама с собой, подобно тому как Спартак сражается со своим противником на песчаном круге. Она день за днем желала ему жизни и ненавидела его за то, что он до сих пор жив...
В аркаде гладиаторов победитель присел рядом с Марцеллом.
- Один из нас сегодня умрет, - задумчиво произнес Спартак.
- Случаются, - после некоторого молчания вымолвил Марцелл, - настолько удачные и красивые поединки, что оба участника заслуживают жизнь.
- Hу что ж, если нас сведет судьба, мы должны постараться лупить друг друга, как следует, и... надеяться, - криво усмехнулся фракиец.
- Кто знает, - спокойно повторил Марцелл.
Было более чем очевидно, что Спартак и Марцелл в итоге станут лицом к лицу, один на один на арене смерти. Ибо они, похоже, были сильнейшими да и самыми смышлеными из оставшихся гладиаторов.
И когда начались бои, в которых каждый победитель вновь сражался с кем-то из оставшихся (и так до последнего гладиатора), Спартак первым вышел на раскаленную арену. Кинжал и маленький щит, незаурядная физическая сила и холодный ум помогли ему вынести еще три поединка. Hа трибунах бились об заклад, как долго он продержится. Он победил еще два раза подряд. Ларций Приск, прозванный рабами "Подручным Смерти", испугавшись, как бы сенат не решил, что все это заранее подстроено, а толпа в конце концов не возмутилась явным преимуществом одного бойца, оглядел оставшихся гладиаторов и выбрал Марцелла как наиболее подходящую пару гиганту-фракийцу. Этот, возможно, остановит непобедимого гладиатора.
