Игорь Кон - СЕКСУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В РОССИИ Клубничка на березке
Совершенно бесправны были рабочие и студенты, жившие в общежитиях, то есть большая часть молодежи. Администрация строго следила за половой сегрегацией. В начале 1980-х гг. в Уссурийске мне показывали девятиэтажное общежитие местного пединститута и рассказывали, что туда пробираются всеми способами курсанты соседнего военного училища; один юноша, рискуя жизнью, залез на последний этаж по ветхой водосточной трубе, "но теперь мы поставили охрану". Когда я сказал, что этот парень, возможно, заслуживает больше уважения, чем Ромео, и что проще всего было бы открыть двери, проректор принял это за шутку.
В конце 1950-х на партсобрании философского факультета Ленинградского университета мы слушали "персональное дело" 30-летнего студента, который в пьяном виде привел в общежитие проститутку и расположился с ней в коридоре у дверей соседской комнаты. Разумеется, мужику объявили выговор. А между собой преподаватели говорили: "Ну, а что ему делать? Пятилетнее половое воздержание в его возрасте затруднительно и вредно. В гостиницу не попадешь. В парке холодно, да и милиция. Единственный способ не нарушать норм советского права и коммунистической морали - заниматься мастурбацией". Но публично это сказать, даже в шутку, было нельзя.
Несколько десятилетий спустя об этом иронически напишет выросший в более либеральное время Игорь Яркевич:
В том чудесном парке, где я заблудился вместе с моей проклятой юностью, не заниматься онанизмом было невозможно. Даже при всем желании. Никакой реальной альтернативы онанизму, как рынку в цивилизованной стране, не существовало, кто бы там что ни каркал в научно-популярной литературе ограниченным тиражом из спецхрана! Все было холодно и серо, все надоело, позади ничего, впереди тоже <...> и внутри чудесного парка говна коммунизма онанизм был единственным островом тепла и света- Онанизм учил нас быть свободными и делать правильный выбор в любой ситуации, даже самой трижды тоталитарной.[126]
Тяжелые жилищные условия, конечно, не создавались умышленно. В отличие от домов-коммун 1920-х, послевоенные коммуналки уже не несли идеологической нагрузки и воспринимались как неизбежное зло. С приходом к власти Хрущева жилищное строительство ускорилось и многие люди стали, наконец, обладателями отдельных квартир, которые не снились их отцам и дедам. Половую сегрегацию в общежитиях я бы тоже не ставил в вину Советской власти: сходные правила совсем недавно существовали в американских и западноевропейских университетах и послужили даже поводом к студенческой революции 1968 г.
Другое дело - административное вмешательство в личную жизнь, которым систематически занимались советское государство и компартия. В 1932 г. в стране была введена паспортная система и прописка. Человек мог жить только там, где он прописан, и милиция легко контролировала его перемещения. Кроме того, за ним следили соседи. Подслушивание частных разговоров, собирание доносов и сплетен были излюбленным занятием "органов" и широко использовались для шантажа и расправы с неугодными. И в сталинские, и в позднейшие времена каждый советский человек чувствовал себя под колпаком.
Не лучше КГБ действовала и партия, которая официально заявляла, что у коммуниста не может быть секретов от парторганизации, и бесцеремонно вторгалось в святая святых интимной жизни.
В тоталитарном обществе разделение публичного и частного принципиально невозможно. Публичная жизнь без остатка поглощается государством, а частная жизнь исчезает вместе с частной собственностью. Правда, коммунистическая идеология признавала существование личной жизни, но ни в "Философской энциклопедии", ни в философских и психологических словарях, ни в нескольких изданиях "Словаря по этике" под моей редакцией этого понятия не было. В наиболее либеральных и поздних (I960 и последующие годы) изданиях это понятие упоминалось в статьях, посвященных личности, но об автономии личной жизни от государства говорилось лишь вскользь, а возможность рассогласованности личного и общественного в условиях развитого социализма отрицалась или преуменьшалась. Никаких правовых гарантий неприкосновенности личной жизни не существовало.
Развод делал человека политически неблагонадежным, а в брежневские времена, когда отдельные везунчики стали ездить за рубеж, - невыездным. Если такого человека его начальство все-таки пыталось отправить в загранкомандировку, то в характеристике указывали:
"Причины развода парторганизации известны" (и, следовательно, признаны уважительными). В 1978 г. перед самым вылетом в Швецию на международный социологический конгресс выездная комиссия ЦК исключила из состава делегации двух профессоров Московского университета только потому, что они дважды разводились (хотя на момент поездки оба снова состояли в браке). Еще недоверчивее относились к холостякам: а вдруг он бабник, или, еще того хуже, гомосексуал? Жены и дети были, в сущности, заложниками у государства, гарантами того, что человек вернется назад, на любимую Родину! Это называлось заботой об укреплении семьи и нравственности...
Заявления ревнивых или брошенных жен всесторонне рассматривались на партийных собраниях, причем люди жадно смаковали "подробности". Существовал даже анекдот о том, чем женщины разных наций удерживают своих мужей: немка - домовитостью, испанка - страстностью, француженка - изяществом и изощренностью ласк, а русская - парткомом. Другой анекдот рассказывает, как в партком поступило заявление жены, что ее муж не выполняет своих супружеских обязанностей. В чем дело? - спрашивают виновника. - Прежде всего, товарищи, я импотент. - Нет, - обрывает партсекретарь. - Прежде всего ты - коммунист!
Способствовала ли эта ханжеская репрессивная мораль укреплению семьи и "здоровому сексу"? Разумеется, нет. Люди изворачивались, как могли. В молодежных общежитиях с каждым поколением все более открыто процветал групповой секс. О турбазах и домах отдыха и говорить нечего: вырвавшись из-под контроля родителей или супруга, молодые и не очень молодые люди пускались во все тяжкие, лихорадочно и вместе с тем уныло, как будто они выполняли и перевыполняли производственный план, наверстывали то, что было недоступно в повседневной жизни. На этот счет был тоже анекдот. Иностранца, вернувшегося из СССР, спрашивают: "А публичные дома у них есть? - Есть, но почему-то они называются домами отдыха".
Серьезную дезорганизацию в брачно-семейные отношения и половую мораль внесла война, оторвавшая миллионы людей от родных мест и породившая множество временных связей и внебрачных детей. Гибель миллионов мужчин на фронте одних женщин сделала вдовами, а других, юных, лишила шансов на замужество и создание семьи. В 1939г. в стране состояло в браке 78,7 процента женщин в возрасте от 25 до 29 лет и 81,8 процента 30-34-летних; в 1959г. соответствующие показатели составили лишь 54,9 и 48,3 процента.[127] Это не могло не влиять на сексуальное поведение поколения и его нравственные установки, включая отношение к внебрачным связям.
Мощным постоянно действующим фактором сексуальной жизни был ГУЛАГ. В сталинских лагерях и тюрьмах сидели многие миллионы людей. Они не только годами были оторваны от семьи и лишены нормальной половой жизни, но и приобщались к страшной лагерной жестокости, имевшей и свой сексуальный аспект (гомосексуальное насилие). Как сказывалось это на их последующей сексуальной жизни, какой опыт передавали они своим детям, близким и окружающим? Многие бывшие зеки и даже врачи были искренне убеждены в том, что тюремная среда - единственная причина распространения гомосексуальности.
Все эти вопросы стояли перед обществом уже в конце 1940-х - начале 1950-х годов, но никто не смел о них даже задуматься. Все, прямо или косвенно связанное с сексом, было, говоря словами иронической еврейской песни, "неприлично, негигиенично и несимпатично".
От подавления к приручению
...Наша фирма призвана уничтожить сексуальную дикость человека и призвать его натуру к высшей культуре покоя и к ровному, спокойному и плановому темпу развития... Из грубой стихии наша фирма превратила половое чувство в благородный механизм и дала миру нравственное поведение.
Андрей ПмтюновСталинская сексуальная политика была последовательно репрессивной, основанной на подавлении и отрицании секса. Была ли она успешной?
Если иметь в виду искоренение сексуальной культуры и адекватного представления сексуальности в общественном сознании - безусловно, да. Все знания и цивилизованные представления об этой сфере жизни были выкорчеваны основательно и без остатка. Несколько поколений советских людей были выращены в атмосфере дикого сексуального невежества и обычно сопутствующих ему тревог и страхов. До 19б0-х годов секс был практически неназываемым, о нем не было никакой публичной информации. Собственной научной литературы не было, а иностранные книги не доходили даже до спецхранов и даже в научные библиотеки заказывать их было небезопасно.
