Кристина Лорен - Прекрасный подонок
— Хорошо.
Покрывая поцелуями его плечо, я счастливо застонала. Мне нравился его вкус, нравилось вдыхать его чистый полынный запах. Погрузив пальцы ему в волосы, я притянула Беннетта вниз, так что могла целовать и покусывать его подбородок, шею и плечи. Он держался очень тихо, нависая надо мной и не отвечая на поцелуи.
Какого черта?
Он набрал воздуха, чтобы заговорить, но затем снова закрыл рот. Каким-то образом я ухитрилась оторваться от него и выговорить:
— В чем дело?
— Я понимаю, что ты считаешь меня неисправимым бабником, но вообще-то это для меня важно.
— Что для тебя важно?
— Я хочу услышать, как ты это говоришь.
Я уставилась на него. Он пристально смотрел на меня, и его глаза наливались знакомой сердитой зеленью. Мысленно промотав в голове последние несколько минут, я попыталась понять, о чем он.
Ох.
— О да.
Его брови сошлись на переносице.
— «О да» что, мисс Миллс?
Меня обдало жаром. Сейчас его голос звучал по-другому. Жестко. Повелительно. И дьявольски сексуально.
— Да, ты далеко обставил их всех.
— Так-то лучше.
— По крайней мере, пока что.
Перекатившись по кровати, он взгромоздился на меня, сжав запястья моих рук и придавив к подушке над головой.
— Не дразни.
— Не дразни? Да ладно, — сказала я, судорожно дыша.
Его член прижался к моему бедру. Я хотела, чтобы он был выше. Чтобы он скользил во мне.
— Мы только и делаем, что дразним друг друга.
Как будто решив доказать, что это не так, он сжал член и ввел в меня, обвив мою ногу вокруг своего бедра. Не двигаясь, он смотрел на меня сверху вниз. Его губа чуть подергивалась.
— Прошу, двигайся, — прошептала я.
— Тебе бы этого хотелось?
— Да?
— А если я не буду?
Прикусив губу, я попыталась состроить гневную гримасу. Улыбнувшись, он хрипло выдохнул:
— Вот как надо дразнить.
— Пожалуйста!
Я попробовала двигать бедрами, но он повторял мои движения, так что трения не было.
— Хлоя, я никогда тебя не дразню. Я трахаю тебя до потери сознания.
Я рассмеялась. Он закрыл глаза, потому что при смехе мои мышцы сжались сильнее, плотней обхватывая его.
— Не то чтобы изначально ты была слишком сознательной, — сказал он, кусая меня в шею. — А теперь скажи мне, как тебе хорошо со мной.
Что-то в голосе Беннетта — нотка уязвимости или то, как он дрогнул на последних словах, — показало мне, что мой босс не шутил.
— Никто раньше не доводил меня до оргазма. Ни языком, ни пальцами, вообще никак.
Беннетт и до этого почти не двигался, хотя явные признаки напряжения выдавали его: плечи дрожали, а дыхание было отрывистым, словно все тело готовилось взорваться в этой путанице из простыней. Но когда я сделала свое признание, он полностью застыл.
— Ни один?
— Только ты. — Я приподнялась, чтобы чуть куснуть его за подбородок. — Я бы сказала, что это дает тебе право называться лучшим.
Он выдохнул мое имя, и его бедра двинулись — назад и вперед. И снова назад и вперед. С разговорами было покончено: его рот нашел мои губы, а затем подбородок, шею и уши. Его рука, скользнув по моей груди, легла на лицо.
И вот когда мне уже казалось, что мы оба растворились в едином ритме и до оргазма осталось совсем чуть-чуть, так что я вдавила пятки ему в зад — быстрее, глубже! — вот тогда он прошептал:
— Жаль, что я этого не знал.
— Почему? — чуть слышно выдохнула я.
«Быстрее! — кричало мое тело. — Сильнее!»
— Думаешь, ты вел бы тогда себя со мной по-человечески?
Он расцепил мои ноги, перевернул меня и поставил на колени.
— Без понятия. Просто лучше бы я знал, — прохрипел он, снова входя в меня. — Боже. Как глубоко.
Его движения были плавными, как колыхание ряби на воде, как скольжение солнечного луча по комнате. Пружины матраса сердито скрипели под нами. От силы толчков я сползала вверх по кровати.
— Почти, — смяв пальцами простыни, я молила его продолжать. — Я почти. Сильнее.
— Боже. Я скоро кончу. Давай уже, — он рассчитывал каждое движение, понимая, что вскоре уже ничего изменить не сможет. — Кончай!
Его лицо, голос, запах — все это переполнило сознание, и я послушно взорвалась в оргазме под ним.
Беннетт резким толчком вошел в меня. А затем все его мышцы судорожно сжались, и он кончил.
— Черт, черт, черт… — выдохнул он мне в волосы, а затем затих, навалившись на меня недвижной тяжестью.
Кондиционер, лязгнув, включился и начал монотонно гудеть. Отдышавшись, Беннетт скатился с меня и провел ладонью по моей потной спине.
— Хлоя?
— М-м-м?
— Я хочу больше, чем просто секс.
Он говорил так медленно и невнятно, что казался спящим.
Я замерла. Все мысли у меня в голове смешались.
— Что ты сказал?
Он с усилием разлепил веки и взглянул на меня.
— Я хочу быть с тобой.
Приподнявшись на локтях, я уставилась на него сверху вниз, не в состоянии выдавить ни слова.
— Так спать хочется.
Закрыв глаза, Беннетт уронил на меня тяжелую руку и притянул к себе.
— Иди сюда, детка.
Вжавшись лицом мне в шею, он пробормотал:
— Если тебе не хочется, ничего страшного. Я приму все, что ты скажешь. Просто разреши остаться с тобой до утра, ладно?
Внезапно мне совершенно расхотелось спать. Я уставилась в темную стену под мерное гудение кондиционера. Мне было страшно оттого, что эти слова способны все изменить, но еще страшней оттого, что он мог просто не понять, о чем говорит, и завтра ничего не изменится.
— Ладно, — шепнула я во мрак, прислушиваясь к его медленному, ровному дыханию.
Перевернувшись, я для удобства сунула подушку под спину. Его запах вырвал меня из сна, но простыни на другой стороне кровати были пустыми и прохладными. Беннетта в постели не было. Обернувшись к двери ванной, я попыталась уловить хоть какие-то звуки. Однако ничего не услышала.
Я продолжала лежать в кровати, сжимая его подушку. Глаза начинали слипаться. Мне хотелось дождаться его. Мне надо было почувствовать, как его теплое тело прижимается ко мне, а сильные руки обнимают. Я воображала, как он держит меня в объятиях и шепчет на ухо, что все это по-настоящему, что утро ничего не изменит. Довольно скоро веки сами собой закрылись, и я вновь погрузилась в беспокойный сон.
Спустя какое-то время я вновь проснулась, и вновь в одиночестве. Быстро повернувшись, я взглянула на часы — 5:14 утра.
Какого черта? Порыскав в темноте, я накинула на себя первое, что попалось под руку, и подошла к ванной.
— Беннетт?
Ни звука.
Я легонько постучала.
— Беннетт?
Из-за двери раздался стон и негромкое шуршание.
— Просто оставь меня в покое.
Его хриплый голос гулко отражался от стен ванной.
— Беннетт, с тобой все в порядке?
— Мне нехорошо. Все будет нормально, возвращайся в кровать.
— Я могу тебе что-нибудь принести?
— Я в порядке. Пожалуйста, просто ложись.
— Но…
— Хлоя, — прорычал он с явным раздражением.
Я развернулась, не понимая, что делать, и борясь со странным, тревожным чувством. Ни разу не видела его больным. Я проработала с ним почти год, и у него даже насморка за все это время не было. Он явно не хотел, чтобы я топталась под дверью ванной, но и заснуть мне бы теперь точно не удалось.
Вернувшись к кровати, я расправила одеяла и перешла в гостиную. Там я взяла из мини-бара бутылку воды и уселась на диван.
Если он заболел, то есть по-настоящему заболел, то никак не сможет пойти на встречу с Гульотти через пару часов.
Я включила телевизор и стала перебирать каналы. Экономические новости. Плохой фильм. Канал «Ник эт Найт». О, «Мир Уэйна». Откинувшись на диване, я подвернула под себя ногу и приготовилась ждать. Примерно на середине фильма я услышала, как в ванной включился кран. Выпрямившись, я прислушалась. Это был первый звук, донесшийся оттуда за последний час. Затем дверь ванной открылась. Соскочив с дивана, я прихватила еще одну бутылку из бара и двинулась в спальню.
— Тебе лучше? — спросила я.
— Да. Думаю, сейчас мне надо просто поспать.
Спотыкаясь, он добрался до кровати и со стоном упал лицом в подушку.
— Что… что случилось?
Я поставила бутылку с водой на тумбочку и села на край кровати рядом с ним.
— Просто живот прихватило. Похоже, все дело в суши, которые мы ели на ужин.
Его глаза были закрыты, и даже в тусклом свете, струящемся из соседней комнаты, я видела, что выглядит он ужасно. Он попытался отвернуться от меня, но я, не обращая на это внимания, потрогала его волосы и щеку. Волосы были влажными, а лицо мучнисто-бледным. Несмотря на первую реакцию, он прижался к моим ладоням.
— Почему ты не разбудил меня? — спросила я, отводя с его лба несколько влажных прядей.
