Мици Сцерето Валентайн - Дни и ночи «Элизиума»
Как и его старший брат, он был совершенно очарован уникальными формами душистого бугорка плоти. Он развел колени Карлы в стороны, любуясь лакомым кусочком. Росистые капельки покрывали нежную мякоть гениталий. Томас, нагнувшись, принялся подбирать их кончиком языка, отчего тело рыжеволосой затрепетало мелкой дрожью. Покрытые медным пушком подушечки разомкнулись, обнажая гладкие розовые складочки, обрамляющие отверстие вагины. Впервые в жизни младшему Бронски удалось наделе оценить красоту женской вульвы. Шелковистый язычок клитора Карлы побагровел, еще более увеличившись в размерах, когда короткие узловатые пальцы расширили щель ее влагалища. Томас склонился над ним, обдавая набухшую ягоду жарким дыханием. Клитор начал импульсивно подрагивать. Оранжевый кончик расщепился на два нежных лепестка, обнаруживая сложность своей структуры. Томас задохнулся от восхищения. Даже самое качественное изображение на экране монитора не могло передать всю красоту и очарование женского бутона, пышно расцветающего под его пристальным взором.
И это не было плодом его разыгравшегося воображения — несмотря на откровенную неприязнь к диспетчеру, что бы он из себя ни представлял, Карла действительно не могла оставаться равнодушной к его вниманию. Ее клитор трепетал и разрастался под лихорадочным огнем его черных глаз, щель влагалища истекала теплыми молочными соками. Томас не мог удержаться от соблазна испробовать их на вкус. Мысль о примеси в них душистых выделений еще трех любовников еще более усиливала его возбуждение, ибо вряд ли девушка успела смыть с себя следы ночных страстей.
Дремлющий пенис диспетчера вновь зашевелился, пока его хозяин вкушал прежде неведомое блаженство. Его язык томно слизывал сладкую влагу с разгоряченных женских складочек, хранящих также ароматы горничной и начальника охраны. Он исследовал каждый дюйм гениталий, не оставив без внимания и коричный венчик ануса девушки, который на вкус оказался во сто крат приятнее, чем воображал Томас. Он развел ягодицы Карлы в стороны, желая проникнуть языком в глубинные недра ее естества. Однако настолько аппетитным казалось расширенное отверстие, что Томас решил оставить это изысканное лакомство напоследок.
Блуждания неопытного, но исполненного энтузиазма языка младшего Бронски по внутренним и внешним контурам влагалища и ануса вкупе со страстными ласками, обращенными к стержню ее клитора, привели Карлу к кульминации. С глухим стоном она откинулась на подушки, подставляя губам мужчины дрожащий бутон, прячущийся под колпачком крайней плоти. Томас, проникнув языком в щель трепещущего влагалища, вбирал сладкие нектары ее оргазма, зарываясь губами и подбородком в теплую вибрирующую мякоть.
Карла, прикрыв глаза, неподвижно лежала на скомканных простынях, пытаясь прийти в себя после пережитого экстаза и преодолеть терзающее ее чувство унижения от того, что ее сумел довести до оргазма внушающий ей отвращение брат доктора Бронски. Но Томас не предоставил ей времени на отдых. Он велел ей мастурбировать, глядя ему прямо в глаза. Он много раз наблюдал ее за этим занятием на экранах своих мониторов, не говоря уже о тех моментах, когда ее бутон эротично распускался пышным цветом навстречу мужскому органу. И тем утром Карла его не разочаровала. Ее тонкие пальчики теребили укрощенную ягодку клитора, отозвавшегося благодарным трепетом. Рука ее скользнула к увлажненной щели вагины и погрузились внутрь. Томас извлек пальцы наружу, любовно слизывая с них блестящий налет. Его глаза пылали огнем, столь же ярким, как и раскаленная медь лобка девушки.
Насладившись вкусом и видом готовых к вторжению гениталий, Томас раздвинул взмокшие от напряжения бедра Карлы и пристроил пунцовую головку пениса к алеющей половой щели. Подобно человеку, бросающемуся в омут со скалы, он погрузился в скользкий канал, с блаженством утопая в сладком водовороте, пока наконец не достиг дна. Стенки влагалища Карлы были грубо растревожены гипертрофированным органом Мануэля, так что даже проникновение миниатюрного пениса причиняло ей боль. Девушка приглушение стонала при каждом резком движении. Томас, никогда не отличавшийся бесчувственностью, внял ее немым мольбам и извлек свой орган наружу. Приподняв колени Карлы и опираясь о них, он принялся тереться слизким членом о ее лобок и набухшую головку клитора короткими нежными движениями, отчего она вновь стала испытывать наслаждение. Вскоре девушка вновь застонала, но это уже были стоны экстаза. Томас обхватил руками ее пульсирующие ягодицы и притянул к себе, пальцами массируя эластичное кольцо ее ануса и влажные стенки прохода. Вырвавшийся из горла мужчины вопль наслаждения эхом разлетелся над соседними бунгало, ибо ему на миг почудилось, будто пальцы его обожгло огнем. Пенис его взорвался оргазмом, быстрыми мощными толчками изрыгая наружу лаву горячего семени, затопляющего покорную долину женского влагалища.
Карла тихо лежала под тяжестью обмякшего тела Томаса, надеясь, что теперь он уйдет. Но эта надежда вместо ожидаемого облегчения вселяла в нее странное чувство — будто бы она уже и не желала расставаться с этим мерзким, ненавистным ей человеком. Хотя она не испытывала симпатии по отношению к младшему Бронски, Карла вынуждена была признать, что последние полчаса не были настолько уже неприятными. В этом парне ощущалась скрытая, какая-то отчаянная страсть, которая приводила ее в невольный трепет и заставляла покоряться его желаниям. Трение головки пениса о возбужденный клитор едва не вызвало еще один оргазм, который, однако, каким-то образом ее миновал — вероятно, от перевозбуждения. Если бы Томас продолжал фрикции, не стимулируя стенки ее заднего прохода, Карла неизбежно достигла бы кульминации.
С первых же минут пребывания на острове Карла ощутила себя объектом всеобщего внимания. Независимо от жестокой истины, скрывающейся за сексуальными интерлюдиями в санатории «Элизиум», она не жалела ни о чем — и даже о только что пережитых мгновениях экстаза в объятиях неприятного ей человека. Возможно, другие сотрудники санатория руководствовались финансовыми мотивами, но по крайней мере этот мужчина, который сейчас давил на нее весом своего тела, не требовал от нее денег. Он желал лишь ее. Но что она, Карла, будет делать, когда островок превратится в микроскопическую точку на сверкающей безбрежной глади моря и самолет будет подниматься все выше и выше, навсегда унося ее от дорогих ее сердцу Андре и Франсуазы, которые будут наслаждаться обществом другой счастливицы, занявшей ее место? А как же доктор Бронски и его маленький жужжащий инструмент, доставлявший столько наслаждения шелковому язычку чувствительной плоти? Как ей вновь смириться с беспросветными буднями супружеской жизни — теперь, когда она испытала такой возвышенный экстаз, испробовав такое разнообразие поз? Карла решила броситься к ногам доктора Бронски и умолять его позволить ей остаться. Ей не нужны даже деньги. Она будет делать все — любую работу, даже самую грязную и унизительную.
Томас зашевелился, прервав ее безнадежные мысли. Однако ощущение внутренней пустоты вскоре исчезло, ибо диспетчер перевернул ее на живот и, поставив на колени, поднял вверх ее ягодицы, ощупывая пальцами морщинистое кольцо ануса. Шелковистый оранжевый край, скрытый между бледными полусферами ягодиц, засиял в лучах восходящего солнца, в тонких медных волосках подрагивали искрящиеся росистые капельки. Однако ни одного волоска не было вокруг темной ложбинки ануса, представшего завороженному взору мужчины. С усердием школяра он изучал влажные, коричного оттенка, морщинки, обрамляющие отверстие, красотой превосходящее все его самые сладкие мечты. Под ним подрагивали нежные складочки, купающиеся в его семени, смешанном с соками Карлы, и пунцовый, непомерно разбухший шелковистый отросток, более не смущающийся своих пышных форм. Смоченный слюной диспетчера, он засиял еще ярче, словно отполированный до блеска чьей-то заботливой рукой. Томас пощекотал его кончиком пальца, получив в ответ одобрительный трепет.
Не в силах долее противостоять соблазну, Томас расширил пальцами проем ануса Карлы, заглянув в его черную бездну. К своему изумлению, он обнаружил, что сами стенки прохода были не темные, а бесподобного персикового оттенка, при виде которого его язык затрепетал от восторга и возбуждения. Томас, неожиданно для себя, прижался губами к объекту своего восхищения, проникая языком в глубины скользкого канала. Пальцы растягивали эластичное кольцо, разглаживая тоненькие морщинки по периметру отверстия. Карла отвечала на ласки мужчины, зарываясь пальцами в густые волосы и подставляя ягодицы склоненному над ними лицу, по которому струились слезы благодарности и блаженства.
Когда Томас наконец пристроил набухшую головку своего тщедушного органа к анусу женщины, он открылся навстречу ему, словно приглашая проникнуть внутрь. Диспетчер скользнул в широкий канал на всю длину своего пениса, до самых яичек. С каждым толчком он ощущал сокращение стенок прохода, и его орган, разрастаясь в этой благоприятной среде, становился толще и длиннее, чем обычно, теперь даже отдаленно не напоминая хлипкий образчик мужского достоинства, которым некогда был, и мог составить достойную конкуренцию более мощным соперникам, побывавшим здесь до него. Томас с гордостью и торжеством внедрялся в тело девушки, мечтая, чтобы это длилось вечно.
