Валерий Сальников - Гур
Анниэль и спортсменка метнулись к детским телам и опустились на колени. Положили руки на ребячьи головы. Через несколько минут малыши подали признаки жизни, закашлялись и заплакали. Их мать еще громче завопила, упала на карачки и поползла к поднявшимся реаниматоршам. Обняла ноги физкультурницы и Анниэль. Гур цыкнул на нее грозным тоном, женщина затихла и уползла обратно. Дурдом. Хотя и понятно все. Сам бы заползал на ее месте.
После суматохи, когда ожившую детвору унесли и закончилась манифестация в нашу честь, мы, наконец, смогли продолжить путешествие.
Увиденное надо осмыслить. Значит, я наблюдал трех магов в активной фазе. Совершив колдовство, они вернулись в основное состояние. А скинхедша, сестра Гура, тоже волшебница? По индукции и теории вероятности — да. Ну и компания у меня подобралась!
Кто дерется? Анниэль хлестанула, уже целясь ниже спины. Садистка колдунская. Павлов мимонобелевский. Макаренко доморощенный. Я вынырнул из воспоминаний и продолжил экстренное лингвистическое образование.
Маги они такие, больно лупятся!
6. Львята. Cuccioli di Leone
Гур. На пути к горам
Любовь никогда не требует, она всегда дает.
ГандиОтрадно, когда тебя любят ради тебя самого.
БомаршеСегодня мы преодолели достаточное расстояние. Даже несмотря на задержку для тушения пожара. Я размышлял о событиях уходящего дня, выстраивал планы, лежа в одних штанах на подстилке посреди шатра. После ужина слегка ополоснулся в маленьком ручейке и сейчас с удовольствием расслаблялся. Ранний вечер ласково обнимал лагерь. Мои женщины куда-то убежали, возможно к тому же ручейку. Вошла посвежевшая Уайда, посмотрела на меня и легла поперек, закинув ноги мне на живот. Я положил руку ей на грудь, огладил сквозь рубашку два упругих полушария с плотными сосками и крепко прижимая руку, двинулся к пупку. Миновав его, слегка щелкнул ногтем по завязке пояса. Львица послушно сбросила штанишки и вновь откинулась на подстилку. Светлая кожа моего живота мягко сомкнулась со смуглой кожей бедер Уайды.
Я стал ласкать ее лобок, услышал довольное урчание. Уайда слегка двигала бедрами, подставляя самые приятные места. Глаза закрыты, на лице блаженная улыбка. Вбежала Майта, села на колени рядом, наклонилась и весело чмокнула в щеку. Посмотрела на млеющую львицу. Увидела мою руку, перебирающую колечки волос, и обиженно протянула:
— А я?
Я посмотрел на нее. А бровки-то растут. Увидел жалобную гримаску на личике. Какая красивая девочка.
— Любимый сотник, дай мне свою щелочку, я ее поцелую.
Через мгновение надо мной нависла попка Майты. Она опустилась и осторожно села мне на плечи, окружив бедрами мою шею. Чуть развела колени и терпкая долинка приблизилась к моему лицу. Мой язык проник между нежных складочек и стал теребить мягкий бугорок. Майта застонала и чуть откинулась назад. Я захватывал губами складочки и отпускал их. Пальцами, ласкающими Уайду, я ощутил волну дрожи, прошедшей по телу львицы. Уайда протянула руку и охватила ближайшую к ней грудку девочки. Волна желания подымалась. Вдруг Уайда вскрикнула: «Не могу больше терпеть, хочу тебя», резко перевернулась и стала сдирать с меня штаны. Я приподнял таз, помогая ей. Освободив от остатков одежды, Уайда ртом взяла меня в плен и начала энергично массировать языком и губами. Слышно было страстное дыхание и увлеченное ускоряющееся чмоканье. Майта царапала и тискала мои бока и грудь, будто стремясь сорвать кожу и проникнуть в глубину. Упоение поглотило меня. Я взорвался, выгнулся дугой, еще больше столкнув Майту на себя. Мои язык и рот полностью оккупировали долинку.
Упав на подстилку, я обессиленно откинул голову. Майта чуть отодвинулась, позволяя мне дышать свободнее. Перед глазами появилось довольное лицо Уайды.
— Наконец я выпила тебя.
Жарко накрыла рот нежным облаком губ. Обцеловала лицо, повернулась к Майте и провела языком по лобку. Потом привстала и сплелась с Майтой в страстном поцелуе. Шевельнулась шторка шатра, я ощутил ауру Анниэль, поспешно удаляющуюся от нас в направлении к ее шатру. Что это было? Майта откинулась на меня в позе натянутого лука, а Уайда стала целовать ее грудь. Я вновь, как и в первый раз, ласкал чудесное лоно Уайды. Подтянул Майту и продолжил ласково теребить языком набухший пупырышек. Прерывающиеся стоны обеих красавиц походили на страстную полемику о любви, в которой каждая желала вставить свой аргумент. И пришел миг, когда женщины закричали и завизжали, объединившись и наконец найдя истину в извечном споре. Уайда задрожала и выгнула попку еще выше. Ауры Анниэль и Жеки передвинулись в нашу сторону, остановились и вернулись. Сомкнулись вместе. Ну-ну, подумал я.
Мои женщины легли на меня с двух сторон и обвили руками и ногами. Вдруг Уайда хихикнула:
— Перепугали молодежь?
— А может подвигнули на подобное? — в ответ прыснула Майта.
Я хмыкнул.
За что я люблю моих женщин? В том числе за то, что они не скрывают ни своих мыслей, ни своих желаний. Искренность — высшая добродетель.
* * *Мне понравилось, как чисто сработала Анниэль при разборке горящего дома. Я подозвал ее и спросил:
— Сможешь уронить стены наружу, чтобы ни одно бревно не упало внутрь? Тогда я поддержу крышу воздухом.
— Смогу.
Все прошло как надо. Молодец она. Умница и красавица. И быстро привела в сознание ребенка. По плотности ауры она уже близка к первому дану. Видел, как второй день подряд она хлопала Жеку прутом, будто бы в наказание, причем удар прута маскировал то, что в этот момент она отщипывала кусочек ауры Жеки. А после десятка ударов наполняла ауру из своей и залечивала легкие синяки. Наращивала силу. Хитрунья. Да и здоровью Жеки это полезно.
А он знает все больше слов. Сегодня за обедом следил за разговором, сказал несколько простых фраз. Все обрадовались, а Уайда даже похвалила. Но Жека, видимо, побаивается моих женщин. Отмолчался, уж «спасибо» говорить он уже научился. Это он еще Уайду в львином облике не видел. А может быть, просто не понял, что она похвалила.
Завтра мы обязаны достичь гор, спать.
Жека. Сначала больно, а потом приятно
Если вы поймали мужчину, дайте ему пинка.
Лозунг австралийских феминистокТолько великие страсти могут поднять душу до великих дел.
ДидроПочему так получилось, не понимаю. Но если привалило счастье, то стоит ли искать этому объяснение?
А началось все с неприятного инцидента.
Выйдя по своим делам и проходя мимо палатки Гура, я случайно глянул в приоткрытый вход. Было еще не очень темно, да и белая кожа Гура и его сестры хорошо заметна в сумерках. Волосы встали дыбом, я всмотрелся пристальнее. Ужас, сестра сидела на лице Гура, в то время как белокурая тетка грызла ему пах. «Оскопляют!» — мелькнула мысль. Тетка отгрызает ценные части тела, а сестричка-гадина закрывает ему рот, чтобы не орал. Совсем свихнулись на почве лесбиянства, жеребцов в меринов превращают.
Я, как бешеный мустанг, не желающий становиться мерином, шарахнулся к палатке Анниэль, заскочил внутрь, схватил ее за руку. Анниэль увидела мой испуг и что-то спросила. Я все равно не понял вопроса, а сам мучительно пытался вспомнить, чему она учила, чтобы немедленно оповестить о происходящем бесчинстве.
— Гур, женщины, бить больно! — ляпнул я и показал рукой на их палатку.
Анниэль метнулась в указанном направлении. Надеюсь, она приведет в чувство отмороженных физкультурниц. Это же надо, на брата напасть! Вторая атлетка хоть не сестра. Как будто такое обстоятельство может служить оправданием. Анниэль — магиня, пусть применит магию, долбанет им бревном по бестолковкам. Наколдует, чтобы им стыдно стало. Или словом образумит. Если они скрутили бугая Гура, то у меня никаких шансов. Надежда лишь на быстрые ноги. Где мои туфли, может обуться?
Через некоторое время Анниэль вернулась. Глаза широко открыты, взгляд в землю, бурное дыхание, сильный румянец. Молчит, ничего не говорит. Поругалась с ними, что-ли? Да что случилось? Я уже и за Анниэль стал беспокоиться, все ли с ней в порядке. Успокаивая девочку, я погладил по горячей спине. Она задрожала.
Внезапно из палатки Гура раздался протяжный женский крик и визжание. Тетки заорали? Что, Гур-таки освободился и уделал их? Я машинально кинулся ему на помощь. И вдруг почувствовал, как Анниэль схватила меня и потащила в свою палатку. Уронила, сама упала сверху и стала страстно целовать. Я обнял красавицу за ладную попку, а второй рукой прижал ее голову к себе. Вот счастье-то! Пусть Гур сам своих теток воспитывает. Мы катались по ковру, я раздевал Анниэль, а она целовалась как безумная. Мне обнажиться проще, всего-то плавки скинуть.
