Кресли Коул - Профессионал
Может, мои усилия и могли рассматриваться как нечто экстраординарное, но я считала последние шесть лет… обычной жизнью.
— Кстати, о вашем синдикате, — я глубоко вдохнула, — с чего всё, эээ, началось? — Нам надо раз и навсегда прояснить этот вопрос.
— Точно не по своей воле! Я хотел стать часовщиком. — Он махнул в сторону своей коллекции. — Как и мой отец до меня, как и его отец до него.
Я происхожу из династии часовщиков? Круто!
— Когда я был мальчишкой, наша семья владела магазином в Москве, что обеспечивало нам комфортную жизнь. Но потом явились головорезы, занимавшиеся рэкетом, они требовали денег за защиту от размножившихся банд. Цена оказалась непомерной. У нас не было другого выхода, кроме как ответить отказом, так что нас заставили заплатить по-другому.
— Что произошло?
Его взгляд стал отрешённым.
— Той ночью умер отец. Мать прожила ещё несколько лет, скончавшись в конечном итоге от… того, что с ней сделали.
Меня замутило, и я чуть не выплюнула свой чай. Меня охватило незнакомое чувство — желание защитить этих людей — и тихая ярость к тем, кто это с ними сделал. Я знала окончание истории Ковалева — он, очевидно, дал отпор ворам и победил — но я хотела услышать как он это сделал. Мне нужны были подробности. Чтобы насладиться его возмездием. Поразительная мысль. Может, я оказалась именно там, где мне и было место — в центре бандитской разборки?
— Что вы сделали?
— Я был всего лишь подростком, когда они напали, — ответил Ковалев. — Но под руководством матери, свирепой и гордой женщины, мы отомстили за отца и, обманув, уничтожили банду.
Да, но..
— Как?
Он выдохнул, невесело улыбнувшись.
— Не будем о грустном. Просто знай, что тогда мы победили. Однако, некоторое время спустя, явилась новая банда, требующая денег с нас, с наших соседей и друзей. Стало ясно, что мне нужно делать. Я мог либо позволить стайке шакалов постоянно нами кормиться, либо нанять собственных людей для защиты себя и друзей. Местные фирмы платили мне то, что могли, а я развивался дальше.
Самым спокойным тоном, каким только могла, я сказала:
— Я рада, что вы их победили, Пахан. Рада, что отомстили за своих родителей.
Он будто проснулся:
— Я беспокоился, что ты не сможешь принять меня таким, какой я есть.
— Знаете, что странно? Меня больше расстраивает, что я так и не узнала, как вы с ними справились, чем то, как именно вы зарабатываете на жизнь.
Он посмотрел на меня и мягко произнес:
— Какое сокровище… — затем, оживившись, выпрямился. — Давай поговорим о менее тревожных вещах, о будущем. Сегодня вечером я запланировал банкет в твою честь. Ты встретишься со всеми членами нашей организации, со всеми нашими бригадирами. И так же со своим кузеном Филиппом.
— Я столкнулась с ним по пути.
Казалось, Ковалев удивился.
— Большинство девушек первая встреча с ним просто поражает.
Возможно, не положи я глаз на Севастьяна.
— Филипп — сын моего дальнего родственника и лучшего друга, который недавно скончался. Бедняга тяжело это воспринял. Твой приезд — как раз то, что ему нужно…
Остаток дня прошёл в дружеской беседе. Мы с Ковалёвым обнаружили, что одинаково не любим комедии с шутками "ниже пояса", обожаем животных и фильмы про ограбления.
— Правда, обычно в них мало правды, — заметил он, тем самым напомнив, что я разговариваю с криминальным авторитетом.
Он рассказывал мне о моей матери — ей нравилось заниматься садоводством, сажать растения, она была бы рада узнать, что я выросла на ферме. Он предложил мне утром сразиться с ним в шахматы и пообещал научить обращаться с часовыми механизмами.
Когда все они пробили пять, Ковалёв сказал:
— Как бы я не наслаждался беседой, придётся тебя отпустить, чтобы ты успела расположиться до банкета.
— О. — Банкет-шманкет, я жажду провести с отцом больше времени.
Ковалёв доверительно сообщил:
— Уже жалею о том, что его запланировал, мы могли бы тихо поужинать, не прерывая разговора. — Ему также не хотелось со мной расставаться. — К нам мог бы присоединиться Алексей.
В дверь постучали. Помяни чёрта.
Глава 13
— Как раз вовремя, сынок, — сказал Ковалёв. — Ты не проводишь Натали в её комнаты?
— Я думал, ты захочешь это сделать.
— Нет-нет, вы идите. Увидимся вечером, дорогая. — Он поцеловал меня в макушку, так естественно.
Когда мы с Севастьяном вышли из кабинета, я не могла перестать улыбаться. Сибиряк оказался прав — я не знала, о чём говорю; Ковалёв оказался потрясным.
По пути к главной лестнице, Севастьян, наконец, заговорил.
— Ты в хорошем настроении.
— Как ты и говорил, Пахан — классный. — Моё предубеждение относительно Ковалева оказалось до смешного неправильным, и я также ошибалась насчет Севастьяна. Пора поставить свой анализатор мужчин на паузу — должно быть, он имеет географические ограничения.
Севастьян поднял брови.
— Ты зовёшь Ковалёва Паханом?
— Он сам меня попросил, — попыталась оправдаться я.
— А ты согласилась, несмотря на его занятие?
Я вздохнула.
— Подкалываешь? Придумай что-нибудь поинтереснее. Кроме того, как ты и говорил, теперь я многое понимаю. — Я выдержала его взгляд. — И очень рада, что ты впихнул меня в этот самолёт. — По нескольким причинам…
Казалось, его взгляд потеплел, но он быстро отвёл глаза, и мы пошли дальше по длинной галерее. Наверное, мы направлялись в другое крыло.
Когда мы остановились перед белыми дверьми, он сказал:
— Это твои комнаты.
За ними оказалась огромная гостиная, не уступающая обстановкой кабинету Пахана, но больше соответствующая женскому вкусу.
Декор определённо подбирался для девушки. Очень богатой русской девушки.
— Это так чудесно. Но, эээ, где я буду спать?
Вздохнув, он пересёк комнату, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Мы прошли в смежный кабинет с шикарным новеньким "маком", затем кинотеатр с экраном во всю стену, и, наконец, достигли спальни.
Войдя внутрь, я пробормотала:
— О-фи-геть.
— Извини?
— Ты, наверное, издеваешься. — Я крутанулась на месте, оглядывая массивную кровать, ручной росписи комод размеров с лифт, портьеры, шелковые кисточки на которых были с моё предплечье. Под ногами сверкающий мрамор пола устилали восточные ковры. На потолке затейливо выполненные лепнины были покрыты золотом. Основным цветом был мой любимый — нефритово-зеленый.
— Пахан ведь не сделал это специально для меня?
— Конечно, сделал. Ведь ты его дочь. Он получал огромное удовольствие, пытаясь представить, какой ты окажешься.
— И ты знал, что зеленый — мой любимый цвет.
Он наклонил голову.
Это напоминание о его вмешательстве в мою жизнь почему то уже не вызывало такое раздражение, как раньше.
— Ну, хоть какой-то толк от этой слежки, а?
Проигнорировав последнее замечание, он сказал:
— Наряды для тебя в гардеробах.
— В гардеробах — во множественном числе?
— Естественно.
— О. И кто выбирал эту одежду?
— Стилист. Если тебе что-то понадобится, она будет ждать твоего звонка.
Рядом с экстравагантной приветственной цветочной композицией я заметила кожаную папку и несколько подарочных коробочек. Папка содержала набор кредиток и список телефонов Ковалева, управляющего имением, конюшни, моего стилиста, горничной, кухни.
— Мне дождаться Пахана, чтобы открыть подарки?
Севастьян поднял брови:
— Что-то мне подсказывает, что скоро прибудут новые.
В первой коробке лежал смартфон, который словно был прислан из будущего. Я на неделю раньше могу позвонить Джесс, чтобы уверить в том, что я жива, и, в конце концов, смогу связаться с мамой. Правда я понятия не имела, что ей сказать.
Другие коробки — из таких магазинов, как Картье, Гарри Винстон, Микимото и Бучелатти — были полны сверкающих драгоценностей: короткое ожерелье из трёх нитей жемчуга, сапфировые серьги, цепочка с изумрудным кулоном и браслетом в комплекте. Этот браслет был таким массивным и крепким, что с его помощью я могла отбивать даже пули, как какая-нибудь Супер-женщина.
Повернувшись к Севастьяну, я пошутила:
— Должно быть, драгоценностей здесь на миллион долларов.
Когда он поднял ладони в жесте "ну что тут поделаешь?”, я вскричала:
— О, Боже. Так и есть! — и судорожно вздохнула. Эта ситуация была слишком дикой — переполняющей. Я живу во дворце. Я действительно не пойду завтра в университет, вместо этого стану играть в шахматы со своим отцом-миллиардером.
Это была моя "новая жизнь" на "обозримое будущее".
Я подошла к балконным дверям и распахнула их, чтобы впустить немного свежего воздуха. Стоя там, я любовалась, как туман опускался на ухоженные сады, и по всему поместью начали зажигаться фонари.
