Александра Арсентьева - Как притвориться идеальным мужчиной
— Я хочу… — тихо начал он.
— Хочешь что? — решила уточнить Деметра.
— Я твердо решил, что ты должна изменить свое отношение ко мне, — попробовал он начать строго.
Но эта его попытка была изначально обречена на провал. Деметра стала расстегивать на нем брюки, а потом пуговицы на рубашке.
— Что ты делаешь?
— Как что? Меняю свое отношение к тебе!
— Но…
— Смотри, ему нравится мое новое к тебе отношение! — улыбнулась Деметра, стягивая с него брюки.
Против своей воли Декьярро стал активно помогать ей руками.
— Где ты этому научилась? Твои руки сейчас… такие сексуальные, — прошептал Декьярро.
Вот тут смутилась и она. Опустила голову и глаза и тихо произнесла:
— Если ты обещаешь оставить меня в живых — я расскажу тебе… кое-что.
— Я оставлю тебя в живых в том случае, если ты расскажешь мне все, — не допускающим возражений тоном ответил Декьярро.
Он уже стоял перед ней в одних трусах.
— Пойдем в постель — там и расскажешь.
— А ты готов выслушать… такую правду?
— Рядом с тобой я готов на все, лишь бы ты была счастлива! Иногда, правда, меня даже самого это пугает, — признался он, подхватив ее на руки и относя на постель.
В постели он аккуратно снял с нее нижнее белье и попросил:
— Рассказывай. Я знаю, это был мужчина. Я только надеюсь, что ты с ним не спала после этого.
— Я с ним не спала. И сначала это был не мужчина — я прочла статью в «Космополитене». Она называлась «Техника красивого и чувственного раздевания мужчины» («Голая правда: как быстро раздеть мужчину, не залезая к нему в карман»).
— Дашь мне почитать.
— Я не знаю: это для женщин.
— Мне наплевать. Меня сейчас больше интересует, какой мужчина смог быть настолько морально устойчивым, чтобы устоять перед такой вот, — он подчеркнуто оглядел ее обнаженное тело, — Красотой.
— Тот, кто по-настоящему любит.
— Я, ты считаешь (так оно по твоим словам выходит), тебя не люблю.
— Это был Дарио.
— Ну, конечно! И как я мог еще сомневаться? Только лишь он стремится продемонстрировать тебе свою чувствительную натуру! Вы что, недавно встречались?
— Нет. Это было очень давно, еще до рождения Пандоры.
— Почему же ты проделала со мной это только сейчас?
— Я испугалась, что ты чересчур обижен на меня и можешь меня бросить.
— Но у тебя же всегда есть запасной вариант: Дарио. Хотя, что я говорю?
— Вот именно! — сердито вставила она.
— Запасных вариантов у тебя несколько: Джо, Дарио, Серж… Ах да! Последний вариант просто блестящий: Майкл Мехмет! Танцует, поет… А как тебя любит, просто обожает! Оставил все свои репетиции, все концерты, свои дела ради тебя!
— Поцелуй меня, — попросила Деметра.
Декьярро сначала выполнил просьбу, а потом спросил:
— Почему ты об этом попросила?
— Ты ошибаешься, воображая, что все они, мои поклонники, как ты их называешь, лучше тебя. Самый лучший мужчина на свете для меня — это ты.
— Зачем же ты пригласила Майкла Мехмета?
— Я испытываю к нему платоническую любовь. Тебя не должно это волновать.
— Меня это волнует даже больше того, что ты думаешь и сильнее, чем я бы сам этого хотел.
— Напрасно.
— А Дарио? Почему ты попросила именно его тебе помочь? Или он предложил свои услуги? — ехидно спросил Декьярро, целуя ее грудь.
— У него большой опыт в интимных отношениях, вот и все. Я и решила, что ничего ему не будет стоить научить этому меня.
— Поделиться опытом, так сказать. Это будет стоить тебе моего беспокойства.
— Ты зря беспокоишься. Я давно забыла об этом.
— Вот уж в это никогда не поверю! И что, у него привлекательное тело? Ну, ты же к нему прикасалась!
— Да, привлекательное, ну и что? Кьярро, я тебя люблю!
— Что-то я все меньше и меньше верю в это! Как можно было раздевать его и не переспать с ним?
— Мне абсолютно не нравятся опытные мужчины. Это самая отталкивающая черта для меня в мужчинах. То, что ты был девственником, когда мы поженились, волнует меня до сих пор.
— Ты какая-то… необычная, нестандартная женщина. Всем женщинам нравится, когда их соблазняет именно опытный Казанова.
— Я твоя женщина, Кьярро.
— Почему же тогда для этих… целей ты выбрала… его?
— Лишь потому, что цель была именно такая: мне нужен был мужчина с опытом. Ни для каких других целей Дарио не годится. Я повторюсь: он совершенно не годится для семейной жизни.
— Ну, ревновать он, наверняка, способен похлеще меня!
— Он бы меня сразу задушил, а зачем мне это? Ты гораздо спокойнее.
— Внешне, может быть, и так. Но в душе… Черт, я все время забываю, что души у меня нет!
— Да все у тебя есть: и душа, и сердце, и чувства, и эмоции. И вообще, ты к себе чересчур строг и придирчив. Так нельзя к себе относиться.
— Почему он не переспал с тобой после этого? У тебя руки… уж лучше молчать! Неужели не предлагал?
— Не предлагал — просил.
— Что, на коленях?
— Откуда ты знаешь?
— Я бы тоже стал просить на коленях… на его месте. И ты отказала.
— Наотрез!
— С ума можно сойти с тобой, честное слово!
— А без меня?
— Без тебя я бы не смог существовать ни минуты!
— Я так рада слышать это! А как же ты смог уехать в Вашингтон тогда?
— Сам не знаю. Как в тумане. Я знал, что умру, если ты через несколько часов или дней не появишься.
— Когда я приехала к тебе, мне сразу же, в ту же секунду хотелось тебя поцеловать! Ты был такой… такой… волшебно красивый!
— Вовсе нет! Это ты в меня влюбилась.
— Естественно! Как можно было не влюбиться в такого, как ты? «Я помогу влюбить его в тебя!» Обалдеть можно было от такого предложения! Только в конце надо было сказать «в меня», а не в него.
— Я просто считал, что такая, как ты, не полюбит такого, как я.
— Я очень тебя люблю, Кьярро.
— У тебя такие поклонники… Боюсь, я никогда не смогу с ними сравниться!
— Тебе не нужно ни с кем соревноваться, уверяю тебя! Ты лучше всех на свете! Мой муж, мой мужчина, моя любовь…
— А что говорил тебе Майкл Мехмет на ухо? Я видел, как Вы шептались.
— Не то, что ты. Секс не предлагал, можешь не переживать.
— Да как раз переживаю и даже очень! Ясно теперь, что он тебе говорил. Таким, как ты, предлагают только замуж.
— Он сильно опоздал со своим предложением. Я уже замужем и очень счастлива.
— Значит, замужество предлагал. А Серж?
— Серж примитивный, ты же знаешь.
— Знаю. Но поначалу он тебе нравился и даже очень. Я помню, как ты обрадовалась, когда он пришел к Джули на ее день рождения. Даже танцевать начала!
— Это ты про тот единственный раз, когда твоя ревность была мне неприятна?
— Почему неприятна? — удивился Декьярро.
— Да ты же выставил меня гулящей женщиной!
— Почему? — удивился Декьярро оскорбленно.
— Это я тебя должна спросить: зачем ты это сделал?
— Я… У меня была… острая ревность. Как вспышка! Прости, что не смог себя контролировать. Честное слово, я не хотел! Я сильно виноват, да?
— Я все равно тебя простила. Знаешь, сегодня я впервые увидела, как ты психуешь из-за Майкла этого. Просто очень был злой и даже потащил меня фотографироваться. И сам фотографировал. Поведение необычное. То тебя не упросишь меня сфотографировать, то сам тащишь.
— Угу. А после сегодняшней ночи ты поведаешь Джули о том, как я вынес тебе все мозги после кафе.
Деметра рассмеялась.
— А что тут такого? Это так и есть.
— Выходит, ты считаешь меня занудой и выносителем мозга.
— Конечно, нет. Ну, иногда, где-то, да, но, в-основном, ты очень и очень сладкий котик.
— Тебе кто-нибудь говорил, что когда ты голая и смеешься, ты очень и очень сексуальна?
— Ты говоришь сейчас.
Декьярро стал целовать ее и обнимать.
— Что, болтовня надоела? — усмехнулась Деметра.
— Опять смеешься надо мной?
— Если ты и правда смешной, что я могу поделать? Надеюсь, тебя не шокирует тот факт, что мне иногда нравится смеяться над тобой?
— Нет. Если это делает тебя счастливой…
— Да, ты почти всегда делаешь меня счастливой.
— И сейчас? — он целовал ее внизу.
— Да! — она застонала.
После секса Декьярро сказал:
— Что-то я стал замечать, ты Сержу позволяешь. Раньше он лез к Джули, а теперь ее забросил и лезет только к тебе.
— Твоя ревность уже приобретает характер мании, любимый.
— Неправда!
— А это: «Ну, с рогами я уж не буду фотаться!»
— Это… просто так. Просто шутка.
— Любимый, ты не умеешь шутить.
— Ничего себе! И давно ты так решила?
— С той самой минуты, как тебя увидела. Разве можно в присутствии любимой девушки рассказывать такой анекдот: — Где были бы Вы, мужчины, если бы не мы, женщины? — В раю».
