Игорь Куберский - Бьянка
Обзор книги Игорь Куберский - Бьянка
Игорь Куберский
БИАНКА
Рассказ
В одну из первых командировок в Испанию по делам фирмы я добирался до Барселоны поездом. Такси доставило меня до мадридского вокзала «Чамартин». Я сел в сидячий вагон – до Барселоны было семь часов пути. Вечерело.
Я сидел в кресле у огромного окна, тихо наблюдал за входящими. Мне еще не надоело наблюдать. Жаль, что я не стал художником. Поезд неслышно, словно по воде, взял с места и потек. Пейзаж за окном мне не нравился, впервые видел в Испании такой пейзаж, или, скорее, его полное отсутствие – как будто прошлись бульдозером по лунному ландшафту, добавив кое-где помойные кучи. Вскоре, слава Богу, смерклось – поздняя осень все-таки, – и поезд пошел во тьме. В вагоне появилась проводница в красивой форме и сама красивая. Она несла связку наушников. Телевизионный экран ожил. Крутили фильм ужасов о первобытных временах. Первобытные люди спасались от первобытных монстров, монстры схватывались между собой, обливаясь ведрами крови. За наушники полагалась плата. Но все было понятно и без слов, и я не взял наушники. Да и на экран я смотрел только время от времени. Еду не несли. В поездах, в отличие от самолетов, не кормили, хотя ехать много дольше. В поезде все-таки безопаснее, чем в самолете. Наверно, там и кормят для того, чтобы отвлечь от неприятных мыслей. Или впрок, на всякий случай, а вдруг... Хоть сытым сверзишься с небес. Второй фильм был о чем-то смешном, и я пожалел, что у меня нет наушников. В салоне то и дело прыскали, глядя на экран.
Два фильма уже проехали. Это значит – почти полпути. За окном была чернота. Экран погас, поезд стал притормаживать. В динамике раздался мужской голос. То, что он сказал, я понял только в следующее мгновение, когда все в вагоне вдруг разом с досадой вздохнули и стали подниматься со своих мест. Мой сосед-студент тоже поднялся, краем глаза проследив, понимаю ли я происходящее. Я понял. Я понял, что что-то случилось и необходимо немедленно выйти из вагона. Все брали свои вещи, и я тоже достал с полки свою сумку. Поезд остановился, и в проходе выстроилась очередь. Никто не суетился, но и не медлил. Динамик снова ожил. На сей раз я понял лучше – я понял, что в поезд заложена мина. Паники не было, мне даже показалось, то пассажиры восприняли известие без особого удивления.
Поезд стоял у темной платформы, и из открытых освещенных дверей всех пяти или шести вагонов выходили люди. Поодаль виднелось помещение станции. Станция называлась «Мората-де-Халон». Никто туда не пошел, все остались на платформе, словно чего-то ожидая. В иноязычной обстановке надо делать как все. И все-таки мне хотелось знать, что же дальше. Я побрел, сумка на плече, вдоль платформы, прислушиваясь к разговорам. Это, конечно, проделки террористов. Опять чего-то добиваются. Для этого надо дестабилизировать обстановку. Террористы могут быть и левые и правые, в зависимости от того, чего хотят. Но действуют одинаково. Подонки, черт бы их подрал! Тут даже и переночевать негде. А что, если мины нет и это просто кто-то пошутил? Говорят, что есть. Говорят, позвонили по телефону диспетчеру и предупредили, что поезд заминирован. Тот связался по радио с машинистом...
На платформе появился человек со станции в полувоенной форме и попросил нас покинуть платформу, так как здесь небезопасно. С сумками, рюкзаками, чемоданами все стали спрыгивать на пути и перебираться поближе к станции. Редкие лампочки на столбах светили жидко, и местность выглядела мрачновато, хотя и знакомо – что-то развалено, но не убрано, что-то строят, но не достроили, вонь из пристанционного нужника, мусор, тоска... Вот только звездное небо. Хотя всего восемь часов. В двенадцать я должен быть в Барселоне, там меня встречает Кармен, секретарша фирмы, пышная тридцатипятилетняя брюнетка, с которой я успел завязать командировочный роман. Что же дальше?
Неподалеку от меня, расставив туго обтянутые джинсами ноги, на рюкзаке сидела негритянка. Она выходила из вагона как раз передо мной. Негритянки обязательно говорят или по-французски, или по-английски. Негритянка курила, а я позабыл зажигалку. Я подошел и попросил огонька. Мне повезло – она была из Нигерии. Уже четыре года, как она в Испании, а все не привыкнет к этому бардаку. Я кто: немец, швед? Русский? Ого, она еще не встречала русских. Да тут русским и делать нечего. Тут вообще никому нечего делать. Какого лешего она связалась с Испанией! Везде люди как люди – в Германии, Англии, Франции, в Нигерии, наконец, а здесь – одни лохи. Козлы гремучие. А эти террористы... Задолбали, заколебали. Пьешь кофе, а на дне чашки террорист сидит. Тут как-то решила сэкономить время, взяла билет на самолет из Малаги до Мадрида, уже все, трап убрали, пошли на взлет, и вдруг тормозим, на всем ходу тормозим, вещи с полок на голову, а сосед – мордой в переднее кресло, кровища, и все на ее белую юбку, а ей в белой юбке выступать! Опять террористы, бомба в багажнике. Совсем оборзели. Сама не понимает, как еще до сих пор жива. Мрак! Нет, пора возвращаться в Нигерию к родной мамочке...
– А чем вы здесь занимаетесь? – спросил я.
Она подумала и сказала:
– Танцую.
– В варьете?
– Вроде того. В ночном клубе. – Она бросила сигарету и зло ввинтила ее в землю туфлей на высоком остром каблуке. – Если я сегодня опоздаю в Сарагосу...
– Тут где-нибудь есть телефон?
– Откуда в этой вонючей дыре телефон!
– Я думаю, все-таки есть.
– Если есть, то там, – неопределенно махнула она рукой в сторону слабо освещенных домов за темным павильоном станции.
– Хотите пить? – спросил я и достал из сумки банку «кока-колы».
Негритянка протянула руку. Запястье у нее было длинное и тонкое. Волосы туго убраны назад. В темноте она казалась миловидной.
– Сейчас приду, – сказал я и пошел искать телефон.
Поселок Мората-де-Халон уже спал. Жителей не было видно. Только кучки пассажиров толпились здесь и там, да добрая их часть перебралась в павильон станции. Я пошел дальше. На первом этаже одного из пристанционных домов горел свет – за окнами было что-то вроде конторы. Несколько человек, по виду – с поезда, стояли в очереди к телефону. Я толкнул дверь и вошел, поздоровавшись по-английски. Иностранцу не должны отказать. Говорившие оставляли хозяйке конторы деньги. Я положил перед ней триста песет и набрал барселонский номер. В трубке раздался теплый, низкий, бархатный голос Кармен.
– Добрый вечер, – сказал я. – Это я, Борис.
– Ты где, что случилось? – удивилась она.
– На пути к тебе, – сказал я. – Только нас высадили. Говорят, в поезд заложена мина. Террористы.
– О Дева Мария! – сказала Кармен.
– Я звоню, потому что не знаю, когда мы поедем дальше, – сказал я. – И поедем ли вообще...
– Поедете, – сказала Кармен. – Ты, главное, не волнуйся. Все будет о'кей.
– Я не волнуюсь, – сказал я. – Я звоню, чтобы ты не волновалась. Встречать меня не надо. Если я приеду, я тебе позвоню. И возьму такси. Ты не выходи. Жди меня дома. Адрес у меня есть.
– Где вы сейчас?
– Мората-де-Халон...
Кармен помолчала, словно стараясь припомнить, потом сказала:
– Не знаю такого места. Это где-то до Сарагосы?
– Да. До Сарагосы мы еще не доехали.
– Все будет о'кей, Борис. Я уверена, что все будет о'кей.
– Только боссу не звони. Это лишнее. – Я опасался, что вмешательство босса лишит меня ночных объятий Кармен.
– Конечно, я не буду звонить. Все будет о'кей.
– Надеюсь, – сказал я. – Только неизвестно, сколько мы простоим. Не надо меня встречать. Договорились?
Что это была за контора, я не понял. На стене висел календарь с цветными рисунками птиц из семейства фазанов. Я и не знал, что павлин тоже фазановый.
Негритянки на прежнем месте не было. Состав стоял в ночи, светя квадратами окон и прямоугольниками раскрытых дверей. Два человека, то и дело нагибаясь, медленно продвигались из вагона в вагон к хвосту поезда. Еще один человек шел снаружи, приседая и освещая фонарем колесную подвеску. Можно было себе представить их самочувствие.
На небе добавилось звезд. Было свежо, но не холодно. Я поискал глазами, где бы присесть. Неподалеку темнела трансформаторная будка, возле нее на ступеньках кто-то сидел. Я подошел ближе – это были две женщины. Они курили. В одной из них я узнал мою негритянку.
– А, это ты, – сказала она. – Ну что, позвонил? Похоже, мы здесь будем ночевать. А мне так нужно в Сарагосу...
– Мину пока не нашли, – сказал я, проверяя, правильно ли понимаю ситуацию.
– И не найдут, – презрительно усмехнулась негритянка.
Ее собеседница тоже говорила по-английски. Когда она глубоко затягивалась, огонек сигареты освещал ее высокие резкие скулы. У нее был низкий, еще ниже, чем у Кармен, голос. Он звучал интеллигентно, во всяком случае интеллигентнее, чем у негритянки.
– Это мой знакомый, – кивнула ей на меня негритянка. – Он из России.
– Из России? – удивилась собеседница. – Русский?
