Дайана Джессап - Пес, который говорил с богами
Ей ничего не приходило в голову, и теперь все просто зависело от того, насколько Дамиан ее любит. Стараясь не смотреть на Севилла, не видеть его лица, она повернулась к Дамиану и просунула ладони с обеих сторон ему в пасть. Если Дамиан сожмет челюсти на животе Севилла еще немного, он раздробит ей руки. Бешеный глаз пса скользнул по ее лицу.
— Хватит, Дамиан. Перестань, — сказала она очень тихо, сквозь сжатые зубы. Она попробовала разжать руками его челюсти. Пес перестал трясти головой, и она тут же почувствовала, что хватка ослабла. Севилл подался назад, пытаясь выбраться из-под пса.
— Не двигайтесь! — зашипела она на него. — Лежите и не двигайтесь.
Едва Севилл пошевелился, Дамиан снова вцепился в него, клыки впились глубоко в живот. Когда ученый замер, пес снова прислушался к тихому голосу девушки, и медленно, с великой неохотой, его челюсти разжались, отпустив ткань и плоть человека. Куртка промокла от крови.
— Не двигайтесь, — выдохнула она.
Пес смотрел на нее, глаз его бешено сверкал, он дышал тяжело и хрипло.
— Все хорошо, Дамиан, все хорошо. Молодец. Спасибо. Хороший мальчик, хорошая работа. А теперь отойди. Оставь его, я в порядке.
Пес стоял в нерешительности. Его взгляд метался от Элизабет к Севиллу.
— Со мной все в порядке, — успокаивала она собаку. — Я хочу, чтобы ты оставил его.
Немного погодя пес неохотно отступил.
— А теперь ляг. Лежать! Дамиан, слушай меня. Лежать. — Она махнула рукой, и Дамиан опустился на грубую кору рядом с кучей бревен. Его здоровый глаз не отрывался от Севилла, бока тяжело вздымались. — С вами все в порядке? — испуганно обратилась она к доктору.
Элизабет пыталась говорить тихо, чтобы снова не спровоцировать собаку, но сама вся тряслась от страха. Не ответив, Севилл медленно поднялся. Он стоял, согнувшись от боли, одной рукой держась за живот, и не отрываясь следил за псом.
— Пожалуйста, оставьте нас. Мы хотим просто уйти. Дамиан не пойдет с вами — он не хочет. Позвольте нам уйти. Будем считать, что мы квиты. — Севилл молчал. — Это Том… сказал, где я? — Она должна была знать. Том говорил, ей нужно больше ему доверять.
Скривившись от боли, доктор выпрямился, прижимая руку к порванному животу. По его застывшим серым глазам, как всегда, ничего нельзя было понять.
— Да, — ответил он после небольшой паузы. — Пойми, он беспокоился о тебе и о том, чем все это может кончиться.
— Я вам не верю. — Она очень не хотела в это верить.
— Если это тебя сколько-нибудь утешит, он пытался. Он долго молчал. Его нельзя винить. Он влюбился в тебя, знаешь ли, и потому я смог его убедить, что хотя твое бегство с собакой сейчас может казаться лучшим и умным выходом, однако в дальнейшем оно приведет к весьма серьезным последствиям для вас обоих. Я обещал ему, что, если он мне поможет, я смогу исправить все, что ты натворила. То же самое предложение я сделал твоему отцу, и он со мной согласился. — Элизабет закрыла глаза. — Боюсь, Элизабет, ты испортила жизнь им обоим — и отцу, и Тому, — продолжил Севилл. — Но, несмотря на все это, Том хочет, чтобы ты была счастлива и в безопасности. Вот почему он сказал мне, где ты. Так будет лучше для тебя, и он надеялся, что ты достаточно ему доверяешь, чтобы понять это.
Элизабет подняла голову. Сейчас она не могла позволить себе поддаться эмоциям и отвлечься.
— Слушайте, я только что спасла вашу чертову жизнь. Неужели вы не можете позволить нам уйти?
Севилл смотрел то на нее, то на пса. Он уже отдышался. И задумался.
— Хорошо, — произнес он осторожно, — уходите.
И мотнул головой в сторону, указывая путь со склада. Элизабет уставилась на него.
— Вы серьезно? Но почему?
— Уходите. Я не могу задержать вас, это же очевидно. Я не контролирую ситуацию, разве ты не видишь?
Элизабет насторожилась. Он отпускал ее не по доброй воле. Что он еще задумал?
— Мне нужна медицинская помощь. Я не могу ничего предпринять, пока ты не уберешь собаку. Уходите, — отрывисто повторил он и снова кивнул в сторону пустого пляжа.
Элизабет оглянулась через плечо.
Что там такое? Почему он хочет, чтобы мы шли в ту сторону?
Казалось, он понимает, что побежден, у него нет другого выхода, и он готов отпустить собаку, но она все еще не доверяла ему. И она не видела его машины. Возможно, осталась по ту сторону склада. Если бы только добраться до машины, найти ключи…
Ключи от машины! Вот что!
Если она оставит его здесь раненого и заберет машину, то успеет исчезнуть из города раньше, чем он доберется до ближайшего телефона. Придется угнать машину. Крупная кража. Но если речь идет о нем, это не проблема. Она подошла к Севиллу.
— Дайте мне ключи.
— Что?
— Вы слышали. Дайте мне ключи от машины. Сейчас же. Давайте сюда. — Севилл помотал головой. — Слушай, ты, ублюдок. Я могу приказать Дамиану убить тебя, ты знаешь. Я достаточно наслушалась твоего дерьма. Ты отдашь мне ключи, или я велю Дамиану покончить с этим, ясно? Мы просто хотим уйти. Вот и все. Так что давай их сюда.
— Они в машине.
— Нет, не в машине. Ты бы не оставил их там. Давай скорее.
— Они в машине, — повторил он.
— Вот черт, — вздохнула Элизабет, — ну хорошо, тогда подними руки вверх.
Произнеся эти слова, она почувствовала себя невероятно глупо.
— Что, прости? — скептически спросил Севилл.
— Я собираюсь тебя обыскать. Я знаю, что ключи у тебя. Подними руки и не пытайся ничего сделать. Ты знаешь, на что способен Дамиан, и, клянусь, я даже не подумаю остановить его на этот раз.
— Позволь мне облегчить тебе жизнь. — Он опустил руку в карман, достал ключи и быстрым движением зашвырнул их через ее голову, поверх бревен. Она услышала тоненькое «дзынь», когда металл ударился о землю с той стороны. Севилл сморщился от боли, пронзившей его искусанное тело после резкого движения, и тут же улыбнулся девушке.
Она пристально смотрела на него, «Вот, значит, что ты собирался сделать, если бы я не подумала об этом, — сказала она себе. — Его машина где-то рядом, и он не хочет, чтобы я ее нашла».
— Хорошо, и где машина?
Это звучит еще более глупо. Господи.
— На той стороне двора. Там, — он показал через груду бревен в сторону дороги вдоль пляжа. Ей оставалось только гадать, правда ли это. Может быть. Хотя он мог снова обмануть ее. Элизабет быстро прикинула: если она перелезет прямо через штабель, сможет быстро найти ключи и заодно посмотреть, где машина Севилла. Оттуда, сверху, она увидит весь склад.
Дамиан стоял рядом, когда Севилл швырнул ключи, и сейчас она положила руку псу на голову. Дамиан посмотрел на нее. Она была готова уйти, но почему-то мешкала. В ней поднималась горькая обида. Она так и не смогла объяснить ученому необходимость своих поступков.
Почему она не нашла нужных слов? Его ли вина в том, что он не хотел понять, или это она не сумела объяснить? Как можно испытывать такие сильные чувства и быть не в состоянии выразить их? С другой стороны, разве Дамиан не научил ее, что самые важные вещи в жизни не поддаются определению и описанию? Но она должна попытаться.
— Слушай, я спасла тебе жизнь и собираюсь просить об ответной любезности. Позволь нам уйти. Я знаю, что не могу тебе объяснить, что вы творите с собаками — ты и мой отец. Вы просто не поймете. Ты бросил этого пса в пустыню одиночества. Ради наживы. А что сделал он? Пришел к тебе на помощь, когда тебе это было нужно. Он чуть не погиб, защищая тебя. А в ответ ты, черт бы тебя побрал, бил его током, своим проклятым ошейником, потому что не смог завоевать его уважение. Ты превратил его жизнь в ад. По правде говоря, этот пес лучше, чем ты со всеми твоими степенями, титулами и деньгами… А теперь слушай. Дамиан и я — мы многое вынесли вместе. Мы друзья, а друзья заботятся друг о друге. Поэтому я прошу только об одном — оставь нас в покое.
Дамиан и Севилл смотрели друг на друга. В глазах обоих ничего нельзя было прочесть. Элизабет покачала головой — она знала, что ее слова не тронули Севилла. Пустая трата времени.
— Идем, Дамиан, — тихо сказала она, — идем.
Она подумала, не связать ли Севилла, но побоялась подходить к нему близко. Если он схватит ее, Дамиан снова на него нападет, и на этот раз она вряд ли сумеет его остановить. Кроме того, Севилл ранен — вряд ли он станет преследовать ее.
Она оглянулась на кучу бревен. Около двадцати футов в высоту, толстые еловые стволы уложены неаккуратно, концы торчат. Некоторые бревна лежат очень ненадежно. Но найти машину Севилла нужно, и перелезть через штабель — единственный путь.
Элизабет повернулась и начала карабкаться. Пес последовал за ней. Все оказалось несколько сложнее, чем она себе представляла: если какое-то бревно сильно выпирало, ей приходилось помогать собаке. Севилл безучастно наблюдал, как она лезет наверх, но, как ей показалось, в его взгляде проскальзывало некоторое беспокойство.
