Венди Холден - Угги. Моя жизнь
Папа говорил, что главное, чем одарила меня природа, – бесстрашие. Это справедливо лишь отчасти, поскольку у меня все же был один страх – потерять его. И я готов открыть правду: отсутствие страха было не чем иным, как верой в человека. Когда я уловил смысл всех сигналов и команд Омара, то решил следовать им неукоснительно. Я верил, что Омар никогда не причинит мне вреда и не позволит сделать это никому другому, будь то ребенок, незнакомец, директор кинофильма и кто угодно еще.
Мой новый Папа был самым важным в моей жизни.
Секрет моего успеха – моя вера в него.
Мир завоевали, научившись понимать собак; мир существует благодаря тому, что собак понимают.
Фридрих Ницше
Я не всегда знал, что такое доверие. Сначала это было не более чем привязанность собаки к человеку. Мои чувства к Омару стали особенно яркими и устойчивыми. Я не сразу нашел свой путь, но встав на него, больше никогда не сворачивал. Омар был моей путеводной звездой. Я был в восторге, когда за успехи меня вскоре официально зачислили в труппу фон Мюллера и начали вместе с остальными собаками брать на все уличные представления. Например, я участвовал в прогулке по Третьей улице в Санта-Монике, она же Променад. Это торговый и туристический центр города, с которым меня связывают приятные воспоминания: вместе с труппой мы развлекали прохожих, а они воздавали нам бисквитными пирожными и задорным смехом. Омар вывозил нас на такие мероприятия, чтобы мы привыкали к многолюдному шуму и могли похвастать своими талантами.
Омар начал с выступлений на оживленных улицах, на набережной Венис-Бич – популярной достопримечательности и места отдыха в Лос-Анджелесе. Однако вскоре нас выдворили оттуда за то, что мы ходили без привязи (хотя нуждались в ней не больше самих людей!). Но в этом была и доля везения, поскольку в Санта-Монике нас ожидала куда более благодарная аудитория, где мы и набирались опыта, и наслаждались каждой минутой общения со зрителями.
Восьмилетний Энди в то время был звездой аджилити и прыжков с обручем, тогда как мы, остальные, еще сидели на скамье запасных. Брандо блистал на скейтборде и был неподражаемым клоуном. Даже Гизмо не оставался в стороне. Он умел стоять на задних лапах, имитируя боксирование, а для пущей убедительности мог так же стоя «дать пять» Омару. Только бедный Пит так и плелся позади, стесненный множеством окружавших нас людей.
Сначала я довольствовался тем, что сидел на скамейке и нюхал воздух. От запаха хот-догов, гамбургеров, кофе и попкорна текли слюнки. Омар знал мою одержимость едой и поэтому, чтобы мне окончательно не снесло крышу, поручил вести театральную кассу. Я брал у зрителей купюры, прыгал с ними сквозь обруч, потом опускал деньги в специальную емкость. Эта суета доставляла большое удовольствие, и я радостно облизывал руки с протянутыми купюрами. Но я был честолюбив, и роль сборщика податей быстро утомила меня. Моей судьбой был настоящий бизнес, который мы привычно называем «шоу», и я ждал своей большой роли. Кроме того, долларовые купюры невкусные, и я часто наказывал их за это – рвал в клочья, невзирая на крики Омара: «Угги! Не делай этого!».
Мои выходки быстро принесли свои плоды. Омар понял, что я способен на нечто большее, и принялся за работу. Вскоре я вышел на новый рубеж, нежели прыжки через обруч – взмывал над провалом между стойками, как знаменитый трюкач Ивел Книвел. И научился импровизировать, когда кто-то из коллег по цеху допускал ошибки. К примеру, Брандо был неряшливым кассиром, и всякий раз, когда он ронял купюры, я молнией взлетал со скамьи и под раскатистый смех публики с поклоном подавал ему упавшее, за что получал «чаевые».
Я приковывал внимание толпы, профессионально затягивал овации и в результате несколько раз получил по пятьдесят долларов чаевых, а однажды целых сто.
Разумеется, эти купюры я не кромсал.
Но больше чаевых Омар был тронут тем, что десятки любителей собак были так восхищены, что стали просить Омара обучить тому же своих неуправляемых дворняг. «Для начала мне хочется, чтоб моя собака прибегала, когда я ее позову, – просили они. – И будет классно, если потом вы научите ее кататься на скейтборде!». Вероятно, им казалось, что это такое плевое дело, которому можно обучить собаку за пару дней.
Еще Папе предлагали студийную работу для Энди, и даже Гизмо однажды посчастливилось – ему предложили сняться в клипе Тома Петти «Swinging » в роли то спящего, то пьющего кота. Таким образом, наше веселое времяпрепровождение оказалось еще и прибыльным. К примеру, гонорар за участие в съемках рекламного ролика составлял 3000 долларов, а порой и больше. Вот это, я понимаю, работа!
Надо признать, что тяжелее всего приходилось Омару. Долгие годы он посвятил работе с «трудными» собаками. Это были мастиффы, бульдоги и различные помеси, за которые больше никто не брался. Он понимал, что если тренировки не принесут пользы, то, скорее всего, их усыпят. Его ранила эта мысль, обрекала на тяжкий дополнительный труд. Одна знакомая Омара, одержимая идеей спасения собак, свозила к нему смертников, чтобы он занялся их социализацией.
Одной из таких собак был маленький черный пагль. «Никто не в силах с ней справиться, – сказала Омару подруга (от нее приятно пахло). – Она сумасшедшая; наверное, потому, что мопсы и бигли – не те породы, которые можно скрещивать».
Омар принес пресловутого маленького пагля домой, мы взглянули в его остекленевшие от ужаса глаза и удалились, решив не испытывать судьбу. Через несколько недель Омару удалось остепенить собачку настолько, что та позволила вывести себя на улицу на поводке. Прогресс был заметным, но периодически она все равно пускалась во все тяжкие.
При внезапном движении или звуке этот маленький живой кусок колючей проволоки начинал кричать, как банши. Она скрипела зубами, огрызалась, а потом принималась везде гадить. А когда Омар или кто-то другой проходил мимо, она в буквальном смысле карабкалась на стену. Омару приходилось начинать сначала, но каждый раз она возвращалась к старому. С ней действительно было неладно. Она любила закатывать глаза так, что оставались одни белки. Выглядело так, словно ее мозг улетал на планету Пагль.
Кончилось тем, что однажды она приняла действия Омара за угрозу, подпрыгнула и ударила его в лицо, возле глаза. Хлынула кровь, Омар чуть не лишился зрения. Тогда он неохотно набрал номер своей подруги, чтобы сообщить: эта собака вынуждает его признать свое поражение. «Никто не найдет на нее управу, – сказал он. – Может покалечить кого-нибудь. Этого надо избежать». Удрученная подруга Омара не смогла собраться с силами и отвезти умалишенную дворняжку к ветеринару, чтобы там положили конец ее мучениям. Омар взял это на себя. Сердце обливалось кровью, но это стало одним из самых мужественных и добрых его поступков.
Этот урок не сломил упорную подругу Омара, и она привезла другого пса, на этот раз – дикую охотничью собаку, которую изловили в Пасаденском холмогорье. Там орудовала целая свора. Собаки растаскивали урны и доставляли жителям столько беспокойства, что те начали их травить и отстреливать. Самым трудным было то, что доставленная собака никогда раньше не жила в постоянном контакте с человеком. Когда Омар приближался, она испуганно прижималась к земле и лежала как парализованная.
Собаки, живущие на воле, дни напролет спят, а ночью бродят по улицам – именно к такой жизни привыкла эта собака. Понаблюдав несколько дней, Омар начал выводить ее по ночам на прогулку, таская за собой на поводке. Три месяца ушло на тренировки, социализацию, и случилось невероятное – ее взял человек, у которого раньше никогда не было домашних животных. К всеобщей радости и удивлению, некогда дикое животное провело оставшуюся часть жизни, наслаждаясь обществом человека, и не где-то, а в многолюдном Нью-Йорке.
Еще один громкий успех Омара связан с историей десятилетней немецкой овчарки. Этот пес был так предан бывшему хозяину, что никого не подпускал к себе. Со временем старик-хозяин стал немощным, ему потребовался уход посторонних людей, и возникла проблема с собакой. Говорят, нельзя научить старую собаку новым трюкам, но для Омара не было невозможного. На одной из первых совместных прогулок в парке пес пригвоздил Омара к земле (Омар споткнулся, а пес неверно понял резкое движение), но совсем скоро уже в буквальном смысле ел у него с рук.
«Я подумал, что пробил мой смертный час, когда этот пес повалил меня на землю и, стоя на моей груди, рычал и капал слюной в лицо, – вспоминал Омар. – Я отвернулся и лежал так, пока пес не отошел. Я поступил правильно, и через три дня уже мог класть руку псу в пасть, зная, что тот не причинит вреда. Нужен был человек, который сказал бы ему « нет ».
Папа верил: залог успеха в том, чтобы научить животных понимать границы дозволенного и уважать хозяина: «Некоторые выдающиеся тренеры считают, что человек должен демонстрировать свое доминирующее положение в отношениях с животным, запрещая ему забираться к нему в кровать и тому подобное. Это не так. Можно спать хоть в обнимку с собакой и нянчить ее, предварительно четко обозначив границы дозволенного. Дисциплина должна быть абсолютной, но со вкусом доброжелательности».
