Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы
Он не принял моего шутливого тона и даже не удостоил взглядом. За забором, учуяв чужого, залаяла большая собака, загремела цепью. Сенька было кинулся к ней, но я удержал:
— Куда ты, дурашка. Ведь ты меньше ее головы. И взвизгнуть не успеешь…
Сенька посмотрел оценивающе вначале на меня, затем на собаку, и, согласившись, повернул на дорогу, но вдруг остановился пораженный. Невдалеке, сразу за дорогой, паслась стая гусей. С курами Сенька был уже знаком, а гусей видел впервые. Он усиленно задвигал носом, но гуси заметили его и, недовольно гогоча, собрались теснее, распекая щенка на разные лады. Особенно старался большой белый гусак, вожак стаи.
— Го-го-го! — выкрикивал он. — Понаехали тут всякие…
Сенька постоял, словно прислушиваясь к гусиному гоготанью, потом бросился вперед молча, стремительно.
— Га-га-га! Этого еще не хватало… Спасайтесь, братцы! — загалдели испуганно гуси и, хлопая крыльями, пустились наутек.
Сенька, довольный, с внезапно возникшим охотничьим азартом, — следом.
Белый гусак бежал позади стаи. Он изредка оглядывался и громко вскрикивал:
— Га! Га! Караул! Караул!
Сенька шариком катился за ним, тоненько взлаивая. Я уже хотел окликнуть щенка, чтобы прекратить этот шум, как вдруг гусак остановился, растопырил крылья и, дерзко блестя глазами, повернулся к своему преследователю. Хищно изогнув шею, он зашипел сердито:
— Пш-ш! Ну-ка, подойди! Пш-ш!
Сенька замедлил свой бег, затем совсем остановился. Его лукавая морда, высунутый от усердия язык, высоко поднятый хвост выражали веселье и любопытство.
— Чего ты? — ласково тявкнул он на гусака. — Чего злишься? Шипение гусака стало еще более угрожающим, и вдруг он ринулся в атаку. Сенька в последний момент еле увернулся от широкого клюва. Гусак проскочил мимо, но тут же, помогая себе крыльями, развернулся и снова бросился вперед. Сенька попятился, затем повернулся боком, готовясь к отступлению, и в это время гусак, словно шпагой, ударил его клювом.
— Ай! — взвизгнул щенок. — Ты чего?! Больно же… — и, трусливо поджав хвост, рванулся со всех ног назад, к машине.
Теперь противники поменялись ролями. Причем Сенька выглядел не с лучшей стороны. Вся гусиная стая громкими криками подбадривала своего вожака:
— Га-га! Лови его! Гони!
Сенька мчался к машине на предельной скорости. Он с разбега юркнул в открытую дверь и забился между сиденьями. Гусак подбежал, заглянул в машину и, не видя своего противника, попытался залезть вовнутрь. Но я его не пустил. Гусак было ринулся на меня, но вовремя опомнился:
— Го-го-го! — торжествующе закричал он. — Видали, как я его?
— Га-га-га! Видали! Видали! — шумно хвалили своего вожака гуси. Сенька высунул свою коричневую морду из-за сиденья и, еще вздрагивая от пережитого испуга, тявкнул:
— Уж и пошутить нельзя…
— Выйди сюда! Я тебе пошучу! Выйди! — продолжал грозиться гусак. — Я тебе устрою…
— Ладно, ладно, ребята. Хватит вам, — попытался помирить я противников.
Но не тут-то было. Гусак снова полез в машину. Тогда я отогнал его за дорогу и позвал Сеньку:
— Иди сюда, забияка. Сам первый начал драку, а теперь в кусты. Не стыдно? Иди сюда!
Сенька вылез из машины и осторожно огляделся. Удостоверившись, что опасность миновала, он замахал хвостом и уставился на меня виноватыми глазами.
— Эх ты! Приехал в гости… Не стыдно? — журил я щенка, но он вдруг зевнул притворно и запрыгнул на сиденье. Потянулся лениво и улегся, щуря глаза, всем своим видом показывая:
— Зачем из-за пустяка шум поднимать? Ну, пошутили… Ничего же особенного не произошло…
Конечно, ничего особенного не произошло, но с того памятного дня Сенька уже не гоняется за гусями, а обходит их стороной.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Первый снег застал нас в дороге. Сенька лежал на заднем сиденье и спал. Сладко спится в непогоду. Снег лепил и лепил, покрывая дорогу толстым слоем. Но только я въехал в город, как снежинки поредели и вскоре совсем прекратились. Небо посветлело, а воздух стал чистым, душистым. Перед моими глазами встали выбеленные, как к празднику, здания, белые тротуары, белые пушистые деревья.
Я подъехал к дому. Вылез из машины. Взял горсть снега, он был холодным, влажным.
— Сеня, вылазь. Посмотри, какая красота! Эх, ты, засоня!
Сенька открыл глаза и тут же закрыл их. Он еще ни разу в своей жизни не видел снега, поэтому встревожился, перескочил на переднее сиденье к открытой дверце и недоуменно стал озираться вокруг.
— Иди ко мне, не бойся. Ну!
Но Сенька нерешительно топтался на сиденье и вдруг заскулил:
— Е-е-е! Я боюсь.
— Чего ты, глупый? — Я вытащил его из машины и поставил на снег. Но Сенька взвизгнул и опять заскочил в машину.
— Это же снег, Сеня. На, нюхай, — я протянул ему снежок, но он отпрянул.
— Сенька! — сказал я строго. — Ко мне!
Он ступил на самый краешек сиденья, виновато завилял хвостом, но не спрыгнул.
— Как тебе не стыдно?! Трус!
Он смотрел на меня, и в его глазах я читал страх:
— Я боюсь. Это такое громадное, такое белое…
Я вытащил его одной рукой из машины, другой захлопнул дверцу. Сенька испуганно поднимал поочередно лапы и жался к моим ногам. Но, наконец, поняв, что это белое его не кусает, стал принюхиваться, потом сделал шаг, второй… Оглянулся на меня повеселевшими глазами и звонко гавкнул:
— Гав! Так что же это такое?
И вдруг прижал к голове уши, встопорщил шерсть на загривке и зарычал:
— Грр! Грр! Кто такой?
— Ты на кого, Сенька? — Я оглянулся вокруг, но ничего подозрительного не видел. Между тем Сенька рычал все громче, потом залаял:
— Гр-гав! Гр-гав! Хозяин, помогай! — и бросился к забору.
Ах, вон оно что! Около забора лежал камень, но теперь, в снегу, он казался головой какого-то странного, сказочного существа в высокой белой шапке.
Я смахнул с камня снег. Сенька подошел, обнюхал, и, очевид-но, учуяв свои метки, оглянулся:
— Так это мы домой приехали? — спрашивали его удивленные глаза.
— Конечно, домой. Вперед, Сенька, вперед!
Почувствовав родные запахи, Сенька осмелел. Сунул нос в снег, фыркнул и припустил бегом вокруг машины. Потом упал, перевернулся. Вскочил. Отряхнулся и опять бегом, со звонким, веселым лаем:
— Гав-гав! Хорошо-то как! Чисто!
На его лай выскочил из соседней подворотни Шарик. Его черная шерсть на белом снегу казалась прямо-таки угольной. Сенька рыжим пламенем — к нему. И пошла кутерьма… Черный, рыжий, белый… Черный, рыжий, белый…
Черный… Рыжий… Белый.
— А ты боялся, — улыбнулся я. — Это же первый снег зимы и первый снег в твоей жизни, Сенька.
СЕНЬКА ИЩЕТ РАБОТУ
По весне мой товарищ попросил меня помочь отремонтировать дачу. Ремонт несложный, работа сразу же пошла споро. Сенька, радостно поблескивая глазами, крутился тут же, совал нос в каждую дырку, в каждую банку. В пушистом хвосте его застряли стружки, передняя правая лапа вдруг стала зеленоватой, а левая — голубой. На морде пролегла белая полоса. Это и вынудило нас пойти на крайние меры — выставить Сеньку за дверь. Он долго скулил под дверью, царапался, потом внезапно затих.
Перемены в поведении моего друга всегда подозрительны, тут-то и жди подвоха! Я выглянул в окно. Сенька крутился около крыльца, что-то усиленно вынюхивая. Вот он царапнул землю лапой в одном месте, потом перешел на другое. Здесь, очевидно, земля была мягче. И вот Сенька быстро-быстро заработал обеими передними лапами. Земля так и сыпанула вверх. Я никогда не подозревал в нем таких способностей и очень удивился. Сенька тем временем работал, как хорошая землеройная машина, и пока я выскочил на крыльцо, вырыл уже довольно глубокую яму.
— Сенька, ты что делаешь? Ну-ка перестань сейчас же! — закричал я. Он высунул из ямы свою лохматую морду, испачканную теперь еще и землей.
— Ты что, не видишь? Работаю! — Удивленно посмотрел он на меня и опять принялся за дело.
— Нельзя! Нельзя! Пошел отсюда! — я приближался к нему с самыми серьезными намерениями.
Сенька это понял и неохотно попятился.
— Гав! — негромко гавкнул он. — Вы работаете, а мне так уж и нельзя?
— Лег бы, повалялся на солнышке, — начал уговаривать я его и протянул руку, чтобы погладить, но он обиженно отвернулся.
Засыпав яму, выкопанную Сенькой, я вернулся в комнату. Работа наша шла к концу, но беспокойство вдруг охватило меня с новой силой. Бросив кисть в ведерко с краской, я вновь вышел на крыльцо. Сеньки не было.
— Сеня! Сенька, где ты?!
Обошел вокруг домика — Сеньки нет. Внимательно оглядел весь участок — никого. Ну не мог же он перескочить через такой высокий забор? Или, может быть, есть где-то в нем дыра? Я пошел вдоль забора. И у недавно высаженного, какого-то редкого сорта малины, которым мой товарищ очень дорожил, я увидел… О, ужас! Увидел кончик пушистого хвоста, торчащий из свежевыкопанной норы. Оглянувшись, не видит ли это кощунство хозяин, я вытащил упиравшегося Сеньку за хвост и наскоро присыпал яму. Сенька, наклонив голову набок, наблюдал за мной со стороны. Я пожурил его, погрозил пальцем, но стоило мне отойти, как он тут же вновь принялся за дело. Мягкая, разрыхленная земля так и летела из-под его лап. Ну что ты будешь делать? Пришлось забрать его в комнату.
