Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы
— У-у-у-у! Где мой любимый хозяин?! У-у-уо-о-у-у-у! Я по нему скучаю-ю-ю-ю! У-у-у-у!
В своем заунывном плаче тоненьким голосом она рассказывала, как потеряла хозяина, какой он был добрый и ласковый. Ну, не будешь же вспоминать в песне обиды. Получилось вполне прилично. Даже в далекой деревне собаки подхватили припев и стали наперебой рассказывать о своем хозяине. И тут вдруг выскочила из домика бабушка и пребольно ударила Грозу граблями, оборвав песню на самом интересном месте.
Несколько дней Гроза прихрамывала на больную лапу и больше выть не осмеливалась. Плохо, когда люди не уважают собачье искусство.
По соседству с дачей дедушки и бабушки жило несколько собак, и если бы Гроза умела считать, то остановилась бы на цифре «З».
Первая, ближайшая, собака, жила через участок, в двухэтажном красивом доме. Участок огорожен железной крупной сеткой. Звали соседа смешно: сначала — дог, а потом — Лорд. Был он большой-большой и нескладный. Когда он бежал по бетонной дорожке, то казалось — лапы его двигаются: передние сначала вправо, потом вперед, а задние сначала влево, а уже потом вперед. Голова же двигалась как бы отдельно от туловища…
Хозяйка, молодая женщина, очень любит дога-Лорда и называет его «мраморным», что это такое, Гроза не знает, но на самом деле цвет его шерсти какой-то непонятный — серый в грязных разводах.
Поиграть Грозе с догом-Лордом не удается, потому как за калитку его не выпускают совсем и он слоняется по участку целый день как неприкаянный, тихонько поскуливая:
— Мне скучно. Ой, как мне скучно…
Вечером на блестящей машине приезжает хозяин. Дог-Лорд бежит хозяину навстречу, странно вихляя всем телом и громко взлаивая от радости:
— Ура! Ура! Хозяин приехал, что-то вкусненькое привез…
Гроза завидовала таким любящим хозяевам и хотела поближе познакомиться с догом-Лордом, но ей удалось всего два раза с ним обнюхаться и то через железную сетку. Оба раза их встречи грубо прерывала хозяйка:
— Пошла! Пошла вон! — кричала она на Грозу. — Еще какую ни то заразу принесешь…
Гроза обижалась, но ненадолго. Разве можно всерьез обижаться на людей. Ведь они ну ничегошеньки не понимают в собачьей жизни.
Вторая — огромная и злющая овчарка по имени Роза — жила через несколько участков от дога-Лорда, в большом и мрачном доме, за поворотом дороги. Овчарка, скорее всего, была сумасшедшей. Она, завидя прохожего или Грозу, летела через весь участок, сбивая на пути посадки, топча грядки, захлебываясь злобным лаем:
— Прочь! Прочь! Ходят тут всякие… Прочь, иначе разорву-у-у!!! Грозе, естественно, ни понюхаться, ни тем более поиграться с овчаркой не хотелось.
Хозяин Розы — мрачный, обросший щетиной мужчина лет пятидесяти — выглядел под стать своей собаке. Казалось, он готов был броситься на каждого, кто подойдет к его калитке.
Зато у самого магазина жил симпатичный спаниель по кличке Мук. Был он старый, мудрый и неторопливый. Когда Гроза с бабушкой шли в магазин, Мук пролазил в дыру в заборе своего участка и обязательно вежливо здоровался:
— Здравствуйте, уважаемая!
Никто так с Грозой не здоровался, да и не так — тоже. Гроза стеснялась и тихонько отвечала. Мук, обнюхав ее, тут же пускался в воспоминания:
— Как сейчас помню: вижу — медведь!
— Так зовут вашего знакомого пса? — уточняла Гроза.
— Кхе-кхе! — покашливал слегка Мук. — Это огромный зверь, ну как… как копна сена!
— Поняла. Копна сена, — соглашалась Гроза.
— Так вот… — продолжал Мук. — Увидел я медведя, а хозяин еще того… не видит его. И даже ружья с плеч не снимает…
— По копне сена нужно стрелять? — удивилась Гроза.
— Кха! У той копны такие клыки! Такие когти!
— Когти?! У копны сена… Ой, как интересно…
Так за приятной беседой, обнюхивая интересные участки, они вдвоем дожидались прихода бабушки. Бабушка всегда была сердита: то на дедушку, то на Грозу, то на продавца, то на цены, то на дождь, то на жару, потому и разговаривала отрывисто, громко:
— Гроза, марш домой! Шляешься здесь со всякими…
Тут уж ничего не попишешь, приказ есть приказ. Гроза извинялась перед Муком и чуть впереди бабушки бежала к своему домику.
А вот когда бабушка вместе с соседкой и соседом уезжали на базар в город продавать клубнику, Гроза в магазин ходила с дедушкой. Правда, так было всего два раза, но зато, проводив бабушку, дедушка почти бежал в магазин, он так спешил, словно за ним бабушка гналась. Грозе так и хотелось напомнить:
— Она уехала в город!
Из магазина дедушка выходил тоже торопливо, оглядываясь по сторонам, пряча стеклянную посудину под рубашку. Возвращались они уже другой дорогой. Мимо небольшого пруда, берега которого густо заросли камышом. На берегу дедушка садился. Гроза ложилась у его ног. Дедушка доставал из-под рубашки стеклянную посудину, в которой была жидкость, с запахом неприятным. Так всегда пахло от прежнего хозяина Грозы. Доставал из кармана стакан, луковицу, кусочек хлеба. Тяжело вздохнув, наливал стакан до краев. Почему он тяжело вздыхал, Гроза не знала, то ли и ему ударял в нос неприятный запах из бутылки, то ли не хотелось пить… Выпив, дедушка громко крякал, нюхал корочку хлеба, с хрустом откусывал лук и закрывал глаза. Ему было хорошо. Немного посидев, он выливал остатки из бутылки в стакан и, морщась, с отвратительной миной на лице выцеживал жидкость сквозь зубы. Гроза бы в жизнь не смогла вылакать то, что ей неприятно. После второго стакана дедушка становился слезливым и жалостливым. Обняв Грозу за шею, он начинал рассказывать, как женился первый раз, потом второй… Говорил, что теперешняя жена, то есть бабушка, — человек хороший, только ругается… Хвалил себя, вспоминал, как он работал на тракторе, поднимал целину. Про трактор и целину Гроза не понимала, но слушала внимательно. Когда дедушка второй раз пускал слезу, Гроза чувствовала, что наступает ее время. Она выворачивалась из дедушкиных рук, усаживалась поудобнее, и когда тот начинал на низкой ноте:
— Едут новоселы по земле целинно-о-о-ой! Гроза тут же подхватывала:
— У-у-у! Оу-у-у-у! Еду-у-у-т с ними собаки-и-и!
По этой песне и находила их бабушка, вернувшись из города. В резкой, свойственной только ей манере она прерывала концерт.
На следующий день дедушка ходил, виновато опустив голову, на Грозу стеснялся смотреть, разводил руками: «Что поделаешь. Хозяйка — она, и власть ее, а мы с тобой того… проштрафились…»
Но такое было всего два раза, да к тому же дедушка не ругался и не дрался, как прежний хозяин, скорее, наоборот…
А так жизнь на даче шла тихо и замечательно.
4
Однажды утром дедушка, загадочно улыбаясь, завел машину и поехал со двора. Гроза проводила его за ворота и осталась с бабушкой, которая стала заниматься уборкой домика и поставила варить мясо. Этот процесс Гроза очень любила. Нет, не уборку… Она улеглась на крыльце, недалеко от неплотно прикрытой двери, откуда неслись божественные запахи. Ах, какие запахи! Из-за этих запахов Гроза чуть не прозевала приезд дедушки. Вскочила, кинулась навстречу, когда он уже открывал ворота. Гроза выбежала из калитки, усиленно виляя хвостом, и вдруг увидела — из-за передней дверцы, из-за которой обычно выходила бабушка, вышел Толик! Гроза завизжала, бросилась к нему на грудь. Потом отбежала, залаяла громко, призывая всех быть свидетелями ее радости:
— Ура! Ура! Мой любимый хозяин приехал. Ура! Толик тоже обрадовался, хотя старался скрыть это.
— И ничего она не выросла, — разочарованно протянул он, обращаясь к дедушке. — Не овчарка и не лайка…
— Зато умна, как человек, — дедушка говорил искренне. — Сразу видно, что с родословной.
Толик хотел ему возразить, но тут выбежала из домика бабушка, на ходу вытирая о фартук руки. Пошли объятья, поцелуи… Гроза бегала вокруг, оглашая воздух радостным лаем:
— Ура! Ура! Мой хозяин приехал! Ура!
Дог-Лорд не мог сообразить из-за чего шум, подбежал к железной сетке своего участка, коротко гавкнул:
— Гав! Убедился. Действительно приехал. Ну и что? Мой каждый вечер приезжает. Зачем так шуметь?…
Радости Грозы не было границ, она ни на секунду не отходила от Толика. Хвост ее мотался из стороны в сторону с такой скоростью, что казалось вот-вот оторвется.
Бабушка принялась угощать внука. Досталось вкусненького и Грозе. Дедушка потребовал от бабушки магарыч за доставленную такую радость. Бабушка, как обычно, заругалась, но налила водки. Значит, и для дедушки этот день был тоже радостным.
А на следующее утро на грузовой машине приехал папа Толика, привез большущие бревна, мешки с цементом, кирпич, железо… Опять радость и для Грозы, и для всех остальных. К вечеру приехала на автобусе мама Толика, взяла на неделю отпуск. Ну, вообще!
Правда, утром Толика с Грозой просто выгнали с участка, чтобы не мешали строить баню, не дай бог бревном пришибет… И пошли Толик с Грозой гулять. Они прошли мимо дога-Лорда, причем Толик влюбился в него сразу. Долго смотрел и цокал языком:
