Галина Исакова - Мы с Варварой ходим парой…
А что? Удобно. С крышечками, легкие, яркие ярлычки, морды веселые собачьи… Это вам не пошлые красные тары в затейливый белый горошек.
«Красивая собака, а титьки висят!»«Висят, висят, сердешные», — сказала нам сегодня продавщица. Субботний церемониал: выдрыхнувшись до верхней границы нормы, мы идем в зоомагазин. Обе. Покупать вкусняшку. Заходим внутрь и под умилительные уси-пуси персонала, не торопясь, ищем единственное наше вожделение — бычий, не при дамах будь сказано, пенис, целомудренно названный производителями «бычий корень». Бывает он косичкой, бывает палками, бывает «улиткой».
Выбрав «корень» и оплатив покупку в кассе, мы бежим домой, счастливые от счастья друг друга.
Нынче с пенисами была напряженка. Поэтому купили сушеный желудок, который воняет. Рубец, вот! И какую-то «бычью булочку» (по виду и цвету напоминает патиссон, пахнет копчеными субпродуктами). Продавец, явно закончившая курсы по пиару, сказала: «Возьмите, не пожалеете, она из того же места сделана». Взяли. Очень мы, незамужние, эти места уважаем. Погрызть-помусолить… Все предлагаемые лакомства были фирмы «TIT-BIT». Никакой самодеятельности.
Пока я копошилась с денежными купюрами, подошла к нам тетя. Из персонала. Вроде как врач. Но не врач. Из серии «я только учусь»… Грудь, говорит, у вас висит. Хоть и не мне сказала — собаке моей, но это же почти личное оскорбление! Пока я перчатку бросала, на дуэль вызывала, сморгнула, присмотрелась. И точно ведь. Висит у экс-кормящей матери грудь. А я и не замечала. «Титьки», точно, висят. Чего уж тут скрывать. Эстетика хромает, да и бог бы с ней, если бы не опасение заработать какой-нибудь мастит. Гуляем долго, по 2-3 часа, а морозы у нас, на планете Леониде, в феврале по ночам до -20.
Мастит у мастифа? Почти стихи. А ну как вред какой собаке?… Значит, ЧТО ХОЧУ ОТ ВАС, милые мои собаководы и их родители узнать:
1. Есть ли какие-то способы безврачебного вмешательства? Массажи, растирания? Кремы от морщин?
2. Может, мне себя надо ремнем отходить? После бани в воскресенье… Где глаза-то были? И срочно бить тревогу?
3. Или булочкой бычьей утешиться? Все равно Варишна рубец схрумкала, а булочку не поняла. Понюхала, фыркнула, лапой отодвинула: «Ешь сама, мама. И никогда не ведись на слова продавцов».
Морковка
Как обратить на себя внимание.
Не успели мы кремов от морщин набрать, а тут еще бешенством стали пугать народонаселение. То ли лису кто-то видел бешеную, то ли козу…
В предыдущей серии: напуганные угрозой вируса бешенства, люди и нелюди планетки Леониды ринулись в ветмагазины. Туда же пришла Мама (в роли Мамы — артистка Галка) и купила много таблеток Страшного и Ужасного Глистогонного Средства. Тем же вечером Средство, по величине больше напоминающее таблетки нафталина, было принудительно скормлено Собаке (в роли Собаки — артистка Варвара). Ночь прошла беспокойно. У Собаки болел живот и все — глисты, Собака, Мама и ночник — маялись, стараясь забыться в тревожном сне.
СЕРИЯ 31Утром наступил рассвет. И пришло утро. И птицы, если бы не осипли от морозов, пели бы свои песни во все воронье горло. И окна, будь они с рамами старого образца, радовали бы глаз заиндевевшими узорами. И прохожие, будь они даже старцами с посохами, танцевали бы в ритме Бесамэ Мучо. Вот как хорошо было бы.
Ничего этого Мама и Собака не заметили. Они вскочили, быстро и в общем-то бестолково погуляли, вернув природе малые долги, а большие — зажопив (да, да, и это слово здесь уместно, а уж как оператор будет изображать на экране — дело второе). Вернувшись, Мама засобиралась на работу, а Собаке был предложен завтрак. В меню значилось: корм, смешанный с кормом, в соусе из корма и с десертом из корма. Собака взгрустнула над миской. Тогда добрая Мама, чтобы Собака не скучала, предложила Собаке на «погрызть» скромное ведро моркови и на «попить» — жбан простокваши.
Ни мало не смущаясь набором деликатесов (слабительная морковь, слабительное молоко и слабительное глистогонное), Мама уперлась на работу. День выдался насыщенным, а главное — до ночи.
Усталая и довольная Мама нарисовалась, когда рассвет уже снова близился к закату. И увидела в доме то, что и следовало увидеть. Собственно, увидеть ей хотелось совсем не это, а например, мирно стоящие в уголке уютные тапочки, веселый бок закипающего чайника, ванну, полную пены, колье Шарлотты, небрежно брошенное поклонником на расстеленную в томном намеке кровать.
Вместо пены на полу были небрежно набросаны кучи навоза. В томном намеке. Вместо поклонника — неунывающая Собака, радостно обнявшая Маму у порога. Лапами на грудь (оператор перебьется)… Количество навоза впечатляло… Словно поклонник все же был, скакал по квартире на коне. С приятелями — тоже на конях. И эти кони… Весь полк… И соседний тоже… Дивный запах струился по комнатам, проникая на площадку и даже в лифт, неся по двенадцати этажам легкую песню свободного кишечника.
Не то чтобы Мама ничего слаще моркови не нюхала в этой жизни. Отнюдь! После пяти маленьких Собак, квартировавших летом в однокомнатных Маминых апартаментах, подобными картинами и запахами можно было отпугивать непрошеных гостей, но не хозяев. Но было одно досадное обстоятельство. Амбре смешивалось с запахом ушной пудры, которой добрая Мама лечила Собаку. А пудра пахла дихлофосом. Чтобы бактерии дохли еще на подходе к ушам. И с запахом пригоревшей каши, которую Мама варила себе на завтрак.
Репутация Странной Квартиры прочно закрепилась за нумером 308. Но Мама знала: главное — вести себя непринужденно.
Смотрите в следующих сериях: не присесть за 60 минут; имеет ли смысл гулять с Собакой, сходившей в туалет дома; Мама ведет себя непринужденно и в такой ситуации.
Гулять — да, выводить на горшок — НЕТ. Потому что мы шлялись полтора часа (на улице мороз — хорошо за 20), и хоть бы хны! Собака скачет, как шарик на резинке — легка и подвижна! Я уже дошла до ручки, иду, пристально собаке под хвост смотрю и бормочу, как детям говорят: «Пись-пись! Пись-Пись! Псссссссс!». Одинокий прохожий от меня шарахнулся. Варвару не увидел, а меня не понял.
Уже у самого дома животная в качестве одолжения присела, писнула.., а не какала еще сутки. Зато у меня было время обдумать выкройку льняного бандажа, чтобы от холода защищать обвисшую грудь. Созданием и укреплением оного мы и развлекаемся в эти дни. Лифчики Памелы Андерсон отдыхают!
Продолжение следует…
Так что ответом на ваш вопрос будет междометие. НЕТ. Смысла выводить собачку нет. Разве что лапы размять. Но для этого достаточно купить домой тренажер-дорожку. Пущай ходит под присмотром!
15 февраля
У Бориса Житкова есть рассказ «Что я видел». Для детей. Нуднейшая, надо заметить, вещь. Уступая классику, но не слушая злых языков, утверждающих, что ко мне в будни в гости ходить — только худеть, а по праздникам — на колбасу, рассказываю: «Что я ела». Завтрак: фруктовый салат (бананы, яблоки, орехи, морковь, апельсины, йогурт); кусочек эскалопа (запеченная свинина в сыре, с луком и помидоркой и кружочком крепкого маринованного огурца сверху); кофе с каплей коньяку; круассан с шоколадным кремом; мороженое с цукатами. Второй завтрак: кусочек нежирной буженины, кофе. Обед: салат из чего-то там, тушеная цветная капуста, жареная форель.., зеленый чай с африканскими цитрусовыми, на десерт: красное полусухое и копченый сыр. Полдник: салат из чернослива с орехами, кофе, паштет чешский деревенский нежный. Ужин: фасолевый суп, макароны, остатки эскалопов, чай каркаде, яблочная пастила. На ночь: фундук, зубочистка для выковыривания фундука из зубов…
Просто к нам мама приехала!
Вчера у нас троих (у мамы, собаки и у меня) случился культурный шок. Ну, так говорится — «культурный шок»: то ли в смысле «цивилизованный, т. е. не очень сильный», то ли в значении «расширение кругозора», кто его разберет. Говорится — да и ладно.
Началось все с того, что я купила две пачки печенья. Одно собачье, в ярко-красном брикете, с собачкой на упаковке, а второе — обычное, человечье, в неказистой серой бумажке с горнистым пионером на обертке. «Пионерское» — так и назывался сей кулинарный шедевр. В два маленьких рядка печенюшки сухонькие лежат, знаете?
Ну и вот. Купила, на стол кухонный выложила, чай поставила и пошла переодеваться. Не прошло и полгода, возвращаюсь.
Сидит мама, чаевничает, собакины печенья из пачки достает и ест, чаем запивает. «Вот ведь, — говорит, — до чего прогресс дошел! Уже печенье в форме косточек делают, удивительно!!» Откусывает, жует, сладким чаем запивает. «Ничего, — продолжает, — вкусное. Свежее печенье, рассыпчатое. Только сахару маловато. Варенье мне дай, пожалуйста. Я его с вареньем буду есть».
Рядом Варя сидит, слюнями обливается, каждый кусок глазами провожает. И в глазах — не то чтобы осуждение, а именно он — шок культурный. Села я рядом с Варей и тоже за мамой наблюдаю. Слюней, правда, поменьше пускаю. И размышляю — в какой момент ей правду открыть.
