Сюзан Гарретт - Создавая успех. Воспитание необычного чемпиона
Базу снова приходилось делать то, что я хочу, чтобы получить то, что хочет он (прыгнуть барьер). Мы перешли от одного препятствия к связкам. Потом мы были готовы к следующему соревнованию, чтобы отработать старт в других условиях. Если бы на соревнованиях Баз попробовал сделать что-то без команды, я бы могла его поправить командой. Если я оставляла его в положении сидя, а отойдя, обнаруживала его стоящим, то я командовала «сидеть» до того, как разрешить стартовать.
Вы должны последовательно придерживаться установленных критериев при решении этой (и других) проблемы. Если собака срывается со старта, вы должны извиниться перед судьей и сняться, а не продолжать бежать, подкрепляя таким образом срыв с таким же успехом, как если бы вы выдали собаке шмат мяса. Если аджилити нравится вашей собаке, вы должны контролировать, когда начинать веселиться. Если у вас есть проблемы со стартом, поможет только тщательное наблюдение.
Вторые соревнования База были так же тщательно спланированы, как и первые. Я снова заявила его только в гэмблерс. Во время забега я заметила, что Баз изменил манеру прохождения бума — вместо того, чтобы бежать по нему, он заскочил на него в один прыжок, еле-еле попав на входную зону. Следующая цель — входные зоны. Мой опыт с собственными и чужими собаками показывает, что это одна из самых трудных задач. Моей задачей было либо убрать прыжок, либо сделать так, чтобы Баз прыгал в зону на входе. Уже имея опыт борьбы с другими собаками, я решила убрать прыжок.
Исправляем входные зоныЯ научила База тыкаться в квадрат коврика 10 х 10 см, прикрепленный к стене. Он был достаточно высоко, чтобы Баз использовал для касания лапы. Когда Баз понял игру, я стала вставать сзади него и посылать «топать», а поощряла игрой. Когда он уверенно начал работать с мишенью на стене, я передвинула мишень на доску, прислоненную к стенке. Когда я давала команду, Баз бил лапами по мишени. Теперь мне нужно было убрать мишень. Я начала обрезать ее. Когда мишень уже была 2 х 2 см, Баз ее едва замечал. Я убрала ее совсем и дала команду на пустую доску. Когда это начало получаться, мы перешли к буму.
Я не хотела, чтобы Баз бегал по целому буму, поскольку сначала хотела выделить и отточить именно вход. Поэтому я поставила над трапом большой стол (75 см). Все, что Баз теперь мог делать — зону либо прыжок на стол, который перекрывал ему путь дальше на бум. Он был хорошим мальчиком, топнул лапами по входной зоне и вернулся получить свое поощрение. Скоро я смогла убраь стол, и Баз продолжал топать в зону и возвращаться ко мне. Я отработала это действие на таком количестве бумов, которое только смогла найти. Теперь я была готова добавить команду «Топай» к команде «Бум». Когда я первый раз ему сказала «Топай, бум!», он слегка растерялся и медленно шел по буму. В конце концов, он же выучил, что после «топа» надо возвращаться назад! Скоро он понял смысл новой игры и надежно попадал во входную зону.
Я не хотела говорить «Топай-бум-цель» каждый раз на трассе, но следующие несколько недель приходилось это делать, чтобы он запомнил. Постепенно я поменяла команды местами — «Бум-топай». На этом этапе «Топай» служило уже просто напоминанием. Сейчас Баз делает бум по командам «Бум-цель». Еще одна трудность пройдена!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. Начало карьеры
Мужество поддерживается свежим взглядом на цель.
В 24 месяца Баз наконец собирался пробежать первый раз трассу аджилити на соревнованиях. Я уже много раз выступала со своими собаками на соревнованиях с большой конкуренцие, так что не должна была бы волноваться. Но в те выходные в Детройте все было по-другому. Спортсмены прибыли отовсюду, поскольку это были последние отборочные USDAA по стипльчезу. Многие читали про База в ежемесячной колонке журнала Клин ран. Баз был моей «следующей» собакой, которая должна была идти по стопам моей выдающейся Стони. Стони — одна из величайших (по моему непредвзятому мнению) собак, которую безусловно ценили за ее многочисленные титулы в аджилити. Было полно любопытных, жаждущих посмотреть на эту сумасшедшую красную собаку, про которую они читали каждый месяц.
Нас судила Барб Демасио. Должна признать, что когда я обернулась к собаке, сидящей на старте, и увидела его напряженный взгляд, я почувствовала, что стою на пути реактивного самолета, подготовленного к запуску с авианосца. Он выглядел абсолютно перевозбужденным и невменяемым, что очень контрастировало с тем, насколько точно он выполнял все, что я просила. Он сел по команде из укладки на старте и ждал там наготове. Баз стартовал с своим фирменным звуком — смесью истерического лая, вопля и воя. В течение всего забега Баз идеально реагировал на мои команды — слишком идеально, как выяснилось.
После стола в середине трассы Базу надо было прыгнуть барьер и пойти на качели. Я по ошибке дала ему на качели команду «Бум». Он вбежал на трап как пушечное ядро. Качели еще даже не начали двигаться, когда Баз улетел с них в небо. В воздухе он, похоже, осознал отсутствие тверди под ногами — и ему понравилось. Он не «греб» в воздухе, как делают обычно собаки, улетевшие с качелей, а просто поджал ноги, пока не коснулся земли.
Как только он приземлился, то немедленно осадил назад и стал тыкаться носом в землю — в трех метрах от качелей. Толпа ревела, я чувствовала себя ужасно из-за того, что сделала со своим мальчиком. Баз, похоже, ни разу не возражал. Барб позже сказала, что это был самый колоссальный полет с качелей за 10 лет ее судейства. Весь уикенд Баз, как молния, проходил трассы. В одном месте ринговой бригаде пришлось ставить на место кусок дерна, который он вырвал при старте. Баз закончил отборочный круг стипльчеза в верхушке, поэтому был допущен до финала. Во время финала он мог чувствовать мое волнение. Сердце колотилось, и все время хотелось в туалет. Все это было не очень здорово для База. Это было глупо с моей стороны. Я была опытным и «тертым» спортсменом. Поверить не могла, что так нервничаю.
Баз показал мне, как он реагирует на мою нервозность. В финальном забеге он стартовал еще быстрее, чем накануне. Он был так возбужден, что забыл прыгнуть первый барьер. Вместо этого он оттолкнулся за 4 метра до него и приземлился в полуметре перед ним, снеся его горлом и непрерывно вопя при этом. Он не только не успокаивался, но еще больше возбуждался по мере прохождения трассы. На шину он прыгнул тоже слишком рано.
В результате ему не хватило прыжка, он зацепился за нее коленями и перекувыркнулся. Он реально пролетел мимо меня вверх тормашками и, не успев вывернуться в воздухе (ничего кошачьего в этой собаке!), приземлился на спину. Толпа ахнула, судья Лиза Лэйтон остановила судейство и побежала к нам. Баз встал и немедленно начал орать на нас, пока мы осматривали его на предмет травм. Лиза подумала, что Баз вопит от боли, но я заверила ее, что он просто хочет бежать. Он прыгнул несколько оставшихся препятствий на выход. К счастью, никаких признаков травмы не было.
Сейчас я понимаю, что надо было уйти с трассы немедленно. К сожалению, Баз в своей жизни еще четыре раза попадал в шину таким образом. Каждый раз я прекращала забег и выходила с трассы. Когда адреналин бушует в крови, собака может не обратить внимания на боль. Поскольку такой заводной бордер, как Баз, может хотеть продолжать бежать даже при серьезной травме, я научилась осторожности.
За рулем на обратном пути я размышляла о двух годах жизни этой собаки. Он был таким интересным, с душой больше, чем у любой другой собаки. Пока он рос, многие говорили мне: «У него слишком много драйва», «Надо его отдать и взять более способную собаку», «Он никогда не достигнет таких успехов, как Стони». Некоторые его выходки в тот уикенд, казалось, служили подтверждением этим советам. Но все эти люди не принимали в расчет одного — ты не растешь, если не сталкиваешься с трудностями. Мне везло на замечательных собак. Каждая из моих предыдущих собак выиграла минимум по одному национальному чемпионату по аджилити. Если бы я взяла еще одну такую собаку, как они, я бы научила их не хуже, чем База, но научилась бы я сама хоть половине того, чему он научил меня?
Баз изначально был сложной собакой, не потому что с ним было что-то «не так». Он был собакой, с таким энтузиазмом относящейся к работе, как все остальные, вместе взятые. Я могу припомнить два случая за время его обучения, когда я так расстраивалась от того, что не знаю, как ему помочь, что садилась и плакала. Я знала, что не хочу использовать физическую коррекцию при обучении, но у меня было слишком много вопросов, на которые я не знала ответа. Однажды я наткнулась на анонимное изречение: «Насилие начинается там, где кончается знание». Как бы я ни расстраивалась от неудачи, я знала, что должна больше трудиться, чтобы расширить свои знания о том, как работать с такой собакой как Баз. Я расстраивалась только от непонимания, что делать дальше, а не из-за База. Часто дрессировщики начинают использовать физическую коррекцию, когда у них не получается или когда они не знают, что еще можно сделать. В сердце я знала, что это не выход. Я должна была использовать свою голову — а не ошейник и поводок собаки — чтобы решить все задачи, которые Баз ставил передо мной.
