Джон МакКормак - Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара
Я заметил, как миссис Браун улыбнулась.
Полицейский отошел к поврежденной машине, которую как раз цепляли к погрузчику, и вновь принялся регулировать движение. Обе жертвы аварии вели оживленный спор, дружно тыча пальцами в крылья и бамперы.
— Наверное, его прислали сюда из какого-нибудь большого города, — хмыкнула миссис Браун. — Если он собирается остаться в Чоктау, ему придется научиться улыбаться.
— Как вы тут справлялись с быком?
— Прекрасно. Не понимаю, с какой стати все так сигналили, кричали и визжали покрышками. Можно подумать, все эти люди никогда в жизни не видели быка.
— Я заехал убедиться, действительно ли доктор Браун велел вам дожидаться прямо здесь, рядом с оживленным шоссе. Должно быть, этот поступок продиктован истинной любовью.
— Возможно, хотя не исключено, что у него просто не оставалось выбора, — рассмеялась она.
Вскоре прибыл доктор Браун, я помог ему загрузить Джо обратно в трейлер, после чего они отправились в Джексон на поиски новых приключений.
Мо вполне оправился от потрясения. Я ежедневно обрабатывал ему раны, и через десять дней он уже стал пробовать вступить со мной в схватку через стенку своего стойла. Доктор Браун приехал за ним в новехоньком роскошном трейлере с алюминиевым кузовом, предназначенном для перевозки призового скота. Как мне показалось, он остался доволен, узнав, что для окончательной реабилитации я прописал Мо специальные процедуры, нечто вроде физиотерапии.
— Миссис Браун заслуживает хорошего подарка, она так заботилась о Джо тогда, у шоссе, — намекнул я.
— Да, действительно, — воскликнул он. — На распродаже в Джексоне я купил жене телочку. Ее зовут Фло. Как вам кажется, не сделать ли ей анализ крови и рентген?
Глава 11
Было уже около одиннадцати часов вечера, когда я наконец добрался до дома, усталый как собака. Ян сидела в старом кресле-качалке и тихонько пела колыбельную Полу, уснувшему у нее на руках. Ему вот-вот должно было исполниться три месяца, и, как обычно, малыш наотрез отказывался засыпать. Наблюдая все эти годы, как терпеливо моя жена возится с нашими тремя детьми, я понял, почему природа отвела роль хранительницы и защитницы именно матери. Ян всегда знала, что делать, когда дети плакали, благодаря какому-то шестому чувству ей всегда было известно, чего от них ждать, особенно если проблема заключалась в нарушении правил отхода ко сну, в прогулках в холодную погоду без шапки или отказе съесть порцию овощей.
— Около часа назад звонил Бобби Джо Хенли, — прошептала она. — У одной из его лучших коров начался отел. Он просил тебя заехать за ним домой.
Ребенок заворочался у нее на руках. Выждав несколько секунд, я прошептал в ответ:
— Хорошо. Только что-нибудь перекушу и поеду. Он не говорил, загнал ли корову в сарай?
Вместо ответа она состроила гримасу, подтвердившую мою догадку: корова находилась где-то в лесу.
— Еще кто-нибудь звонил?
— Нет, все спокойно. Твой ужин в духовке.
Я наклонился, поцеловал обоих и на цыпочках вышел в коридор, все еще ощущая приятный запах шампуня от чисто вымытых волос ребенка. Том и Лиза спали как убитые, свернувшись калачиком в своих постелях, бесконечно далекие от сурового мира взрослых с его ночными отелами и поездками по фермам. Глядя на крепко спящих детей и прислушиваясь к их ровному дыханию в полумраке комнаты, трудно было представить, что всего несколько часов назад они оба носились, как заведенные, фонтанируя энергией на зависть своим родителям.
На кухне я положил в коричневый пакет две отбивные и пару ломтей кукурузного хлеба, налил в большую бутылку чаю со льдом и направился к выходу. Ян что-то невнятно прошептала, но я отлично понял, что она хотела сказать.
— Не забудь тарелку и салфетку. Будь осторожен.
Думаю, она сказала что-то в этом роде, поскольку всегда так говорила. Ян питала особое пристрастие к тарелкам и салфеткам, но, очевидно, не догадывалась, как трудно есть с тарелки, сидя за рулем машины, едущей по проселку на полной скорости.
— Придет время, когда я уже не смогу круглосуточно рыскать по всему округу. Интересно, удастся ли мне тогда подыскать другую работу, например, устроиться на профессорскую должность в каком-нибудь ветеринарном колледже, — размышлял я, направляясь на ферму Бобби Джо. — Через пару лет нужно будет попробовать.
Бобби Джо жил на маленьком хуторе рядом с городом, а три десятка его коров обитали на заросшей лесом семейной ферме, расположенной к западу от дома, как раз на границе штата Миссисипи. Это доставляло нам обоим массу неудобств — ему не часто удавалось навещать свое стадо. Кроме того, вместо корраля у него имелся только старый, полуразвалившийся сарай. Каждый вызов ветеринара превращался в настоящее родео с участием ковбоев, бросавших лассо с подножки мчащегося грузовика или прямо из кабины, но для этого им приходилось чуть ли не по пояс высовываться из окна машины.
— Бобби Джо, — не раз говорил я ему, — вы должны наблюдать за животными ежедневно! Когда наступает время отела, их нельзя оставлять без присмотра. И еще. Вам нужно построить загон, чтобы я не ломал себе ноги в темноте, пытаясь заарканить одну из ваших дикарок.
— Согласен, док, но мне непросто выбираться туда каждый день. Сами знаете, деток приходится возить то на тренировки, то на уроки музыки, к тому же после работы я люблю поиграть в гольф. А еще охота и рыбалка?
О загоне он даже не заикнулся. Разговаривая с ним, я всегда с трудом сдерживал раздражение: ведь приложив минимум времени и усилий, он мог бы превратить свою ферму с источниками отличной питьевой воды, сосновым лесом и прекрасным стадом в одну из лучших в округе. Половина населения Чоктау могла лишь мечтать о таких владениях.
Я свернул с шоссе и через пять минут остановился у дома Бобби Джо, причем подкатил прямо к крыльцу, так что антенна моей рации звякнула о навес. Бобби вышел к затянутой сеткой двери в сопровождении парочки близнецов в подгузниках и собаки, отдаленно напоминающей терьера. Псина непрерывно лаяла, энергично помахивая хвостом. Из всей компании собака оказалась единственной, на ком была рубашка. Мне показалось странным, что в такой поздний час дети еще не спят, а тут еще и одетая собака!
— Привет, док, заходите, выпейте-ка колы на дорожку! — прокричал Бобби Джо.
— Нет, давайте поторопимся, Бобби! Лучше прихватим ее с собой, — взмолился я. — Лучше поскорее покончим с делом, я страшно устал.
И правда, у меня даже не хватило сил доесть вторую отбивную, которую я захватил из дома.
— Ну, тогда я только накину рубашку и позвоню в одно местечко, — так же громогласно заявил Бобби.
— Ради всего святого, кому можно звонить в половине двенадцатого ночи? — пробормотал я себе под нос.
Чумазые близнецы, вооруженные сандвичами, прочно стали на посту у двери и во все глаза разглядывали незнакомца, припарковавшего свою машину под их навесом. Из-за джема и арахисового масла, стекавших с сандвичей и размазанных по их лицам, дети казались донельзя грязными и липкими. Я невольно представил себе, чем пахнут их волосы.
Собаку, судя по ее поведению, не кормили, по меньшей мере, с неделю. Она постояла возле одного из близнецов, потом перешла к другому, не сводя глаз с руки, сжимавшей вожделенный бутерброд. Каждые несколько секунд пес быстро облизывался, готовясь броситься за упавшей крошкой. Стоило одному из детей зазеваться и на мгновение забыть о своем лакомстве, как оголодавшая собака молниеносно выхватила бутерброд и бросилась в дом, преследуемая завывающими близнецами. Однако не прошло и минуты, как дети вернулись, каждый по-прежнему держал в руке сандвич, причем на одном из бутербродов были хорошо видны следы собачьих зубов.
Время шло, а Бобби Джо все не появлялся. Я покрутил ручку настройки радиоприемника и поймал станцию из Огайо, передававшую музыку кантри. Через некоторое время диктор взял инициативу в свои руки и начал рекламировать говорящие губные гармошки. Какой-то очень талантливый музыкант демонстрировал свое владение инструментом, вылетающие из гармошки звуки складывались в слова «мама», «вода» и тому подобные.
— Настоящая волшебная арфа, — подумал я, изо всех сил борясь со сном, — будь у меня под рукой такая штуковина, я заставил бы ее сказать: «Бобби, поторопись!»
Я кисло усмехнулся своей незамысловатой шутке, дети же с каменными, перемазанными джемом лицами продолжали пристально изучать меня.
Наконец Бобби Джо появился в дверях, натягивая через голову рубашку. Он взмахнул рукой, жестом приказывая детям отправляться в комнату, поскользнулся на масле от сандвича и шлепнулся на ступени. Через мгновение мы уже мчались к ферме, а в кабине запахло виноградным джемом.
— Расскажите, что у вас случилось? — попросил я.
