Майкл Джонсон - Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов
К сожалению, в будущем возможны различные способы применения подобных препаратов. Они могут быть намеренно разработаны из новейших стероидов для того, чтобы их невозможно было определить в качестве запрещенных, либо выдаваться за медицинские препараты, необходимые спортсмену в связи с состоянием его здоровья. Таким образом, они могут быть использованы еще до того, как антидопинговые агентства внесут их в список запрещенных к использованию препаратов.
Я считаю, что следует серьезно задуматься над тем, кто и зачем изобретает эти анаболические стероиды. Вероятно, большинство людей полагают, что этим занимаются из-за того, что со спортивным успехом неразрывно связаны две вещи – большие деньги и слава. Но ведь спрос на спортивном рынке на подобные препараты небольшой, а стоимость их разработки и производства огромна. Получается какой-то совершенно неестественный сценарий. На самом деле происходит вот что: большинство этих препаратов создано абсолютно не для того, чтобы помогать работе спортсмена. Они разработаны фармацевтическими компаниями для лечения людей от различных болезней – иными словами, для того, чтобы облегчить их состояние.
Разработка и производство подобных препаратов в США стоят миллионы долларов. Перед тем, как поступить на рынок, любой медицинский препарат должен пройти сложный процесс тестирования, а затем на него должна быть получена лицензия в Федеральном управлении по лекарственным средствам США. Безусловно, подобные препараты обычно отпускаются в аптеках лишь по рецепту врача, и их невозможно приобрести просто так. Поэтому я думаю, что скорей всего проблема кроется в недобросовестных ученых, которые напрямую вовлечены в исследования по разработке этих препаратов и имеют непосредственный доступ к ним.
Совсем недавно была обнаружена новая потенциальная проблема – генный допинг. Основной целью генной терапии, или генотерапии [121] , которая появилась в семидесятых годах двадцатого века, является лечение различных заболеваний с помощью изменения генетического аппарата человека. Идея изобретения генного допинга возникла благодаря исследованиям по лечению различных мышечных заболеваний с помощью генотерапии. Целью этих исследований было повторное выращивание и увеличение поврежденной мышечной ткани. Больше всего пугает тот факт, что этот способ можно применять и на абсолютно здоровых спортсменах, увеличивая их мышечную массу. Всемирное антидопинговое агентство уже обратилось за помощью к ученым для того, чтобы совместными усилиями найти способы противодействовать тому, чтобы разработки генной терапии привели к изобретению нового допинга.
Конечно, нереально думать о том, что допинг исчезнет навсегда. Для меня спорт – лишь микромир общества. В нем, как и в обществе, есть и хорошие, и плохие люди. И всегда найдутся такие, которые захотят пойти легким путем. Вот почему в нашей жизни существует обеспечение соблюдения законов. В спорте то же самое. Здесь тоже всегда найдутся люди, которые захотят нарушить существующие правила, поэтому мы всегда будем нуждаться в своей «спортивной полиции» в лице антидопинговых организаций. К сожалению, в результате ее деятельности некоторые спортивные достижения и их авторы попадают под подозрение.
Ни в каком другом спортивном виде, как в спринтерском беге, не требуется столько силы и мощности – качеств, которые могут быть значительно усилены путем применения анаболических стероидов и человеческого гормона роста [122] , которые увеличивают мышечную массу. Именно из-за этого в спорте столько обманов. Слишком часто самый быстрый мужчина или самая быстрая женщина в мире разочаровывают всех нас. Этот обман стал еще более замаскированным благодаря ученым, которые разрабатывают новые препараты, специально предназначенные для того, чтобы улучшать физическую работу человека и при этом оставаться невыявленными. Если бы Бен Джонсон использовал в свое время не лекарство от малокровия, а новый препарат тетрогидрогестринон (THG), его, вероятно, никогда бы не разоблачили.
Сегодня Всемирное антидопинговое агентство пытается идти в ногу с разработками новейших анаболических препаратов. Высокотехнологичное допинг-тестирование спортсменов проводится как по результатам соревнований, так и по случайному выбору. Однако люди, которые не доверяют многим вещам, задают немало вопросов по поводу недавних феноменальных достижений Усейна Болта. То, как прогрессирует Болт, является хорошим знаком. Как и я, он всегда был очень быстр и с годами становился только еще быстрее. Поэтому, естественно, это не мешало людям говорить о том, что я использую анаболики. Ему приходится сталкиваться точно с такими же обвинениями.
– Усейн, что ты отвечаешь людям, которые говорят тебе: «Почему мы должны верить в то, что ты чист, если ты бежишь так быстро?» – спросил я его.
– Я не обращаю на это внимания, ведь я знаю, откуда это все идет, – ответил он. – За последние годы люди так много сделали в спорте, установили столько рекордов. И вдруг оказалось, что они сделали это благодаря допингу. Это позор для спорта. Но что я могу сделать? Я могу лишь продолжать быстро бегать и постоянно проверяться на наличие допинга. Поэтому я буду просто продолжать делать то, что делаю сейчас.
Ян Торп также ненавидит все то, что связано с использованием запрещенных препаратов.
– Когда вы видите выдающееся выступление спортсмена, первое, о чем вы должны подумать, – это то, что это именно выдающееся выступление, – говорит он. – И совсем необязательно, что этот спортсмен использовал для этого какой-то препарат. Самое главное в спорте – это честность. Любая выгода в ближайшей перспективе не значит абсолютно ничего по сравнению с тем, как будут относиться к вам люди, оценивая все ваши достижения. Использование спортсменами запрещенных препаратов на Олимпийских играх больше всего оскорбляет их поклонников.
– Мне нравится то, что спортсмен-олимпиец представляет самый высокий стандарт, – продолжает Ян. – К Олимпийским играм всегда было особое отношение, потому и требования к участникам Игр намного выше, чем ко всем остальным спортсменам. Если мы посмотрим на профессиональный спорт, например в США, мы поймем, что люди приходят на матчи по бейсболу и американскому футболу в основном для того, чтобы развлечься. Я имею в виду то, что они делают это регулярно – каждую неделю, или в какой-то определенный день они развлекаются. Их развлекают не спортивным зрелищем, а выступлением их любимой команды, дав им возможность почувствовать себя ее частью. Они любят свою команду и хотят, чтобы она непременно победила. Они прощают ей любые ошибки и неправильные действия, потому что чувствуют себя частью этой команды. Спортсмен-олимпиец не имеет к подобным вещам никакого отношения. Если вы являетесь участником Олимпийских игр, и уж тем более если вы олимпийский чемпион, ваше выступление должно быть абсолютно чистым. Только тогда люди будут вас ценить. А что же будет, если вы лжете им? Конечно, ни о каком доверии больше не может быть и речи. Вот где мы запятнали свою репутацию.
– Сегодня Олимпийские игры занимают очень высокое положение, – продолжает он. – И не только как торговая марка. Они показывают людям во всем мире, что существуют различные пути. И в первую очередь это моральный путь. Да, все мы не идеальны. Но мы стараемся делать правильные вещи и этим показываем пример всем остальным спортсменам.
Несмотря ни на что, Ян считает, что большинство спортсменов, которые добились огромных успехов, сделали это честным путем. А тем, которые поступают иначе, стоит серьезно задуматься.
Во-первых, используя запрещенные препараты, они идут на огромный риск. Уже доказано, что использование допинговых препаратов приводит к различным проблемам, связанным со здоровьем.
Во-вторых, применение стимуляторов абсолютно не гарантирует им улучшения спортивных результатов. Результаты Мэрион Джонс в беге и прыжках в длину были лучше до того, как она начала применять запрещенные препараты. Почему? Потому что подобные препараты никогда не смогут заставить вас поверить в себя так, как это может сделать ваша подготовка. Я всегда знал, что, если я полностью сделал всю свою подготовительную работу и готов показать свой лучший результат – мой забег пройдет так, как нужно, и я одержу победу. Поэтому я никогда не волновался о предстоящем соревновании.
Глава седьмая Накал борьбы
Тот факт, что я никогда не волновался о предстоящем соревновании, совсем не означает то, что я не любил соревноваться. Совсем наоборот. Я всегда гордился тем, что ожесточенно соревновался, и боялся только одного – что у меня не будет серьезных соперников. Я всегда был готов соревноваться и принять вызов от любого соперника.
Я считаю, что ни один спортсмен не имеет права запугивать или хоть как-то воздействовать на своего соперника. На самом деле, одной из причин, по которой я решил выбрать именно легкую атлетику, является то, что я никогда не хотел находиться под чьим-то воздействием. Я хотел сам полностью контролировать свое выступление. В моем виде спорта вы не можете находиться под чьим-то воздействием. У вашего соперника своя дорожка, у вас – своя. Он бежит свой забег с такой скоростью, на которую он способен, и к вам это не имеет никакого отношения. Так откуда тогда у спортсмена возникает беспокойство, что он не в состоянии контролировать свой забег? Именно поэтому я всегда думал только о своем беге и о том, каким быстрым он будет.
